Легендарный Корнилов. «Не человек, а стихия»
Шрифт:
Поздно вечером 30 августа австрийцы вновь перешли в наступление, «но далеко не решительное и более шумное, чем сильное». Это наступление, как выяснилось позже, было только имитацией накануне предстоящего отхода. В ночь с 30 на 31 августа противник начал отход в западном направлении. Войска 8-й армии, обессиленные предыдущими боями, не имели сил для преследования врага.
Тяжелые бои в полосе Юго-Западного фронта и его 8-й армии продолжались. 6 сентября противник нанес очередной удар по 24-му стрелковому корпусу, в состав которого входила и 48-я пехотная дивизия. Упираясь левым флангом в Миколаев, правым флангом корпус выдвинулся вперед и был охвачен австрийцами. Их атаки следовали одна за другой. Создалась угроза
Неудачные действия дивизии генерал А. И. Деникин, командовавший в то время соседней 4-й бригадой, в мемуарах объясняет тем, «что дивизия и ранее не отличалась устойчивостью. Очень скоро, – продолжает он, – в руках Корнилова она стала прекрасной боевой частью». В последующем, командуя взаимодействующими соединениями, генералы неоднократно встречались. И тогда уже Антон Иванович Деникин отметил такие черты Корнилова, как «умение воспитывать войска, личную его храбрость, которая страшно импонировала войскам и создавала ей среди них большую популярность, наконец, – высокое соблюдение воинской этики в отношении соратников – свойство, против которого часто грешили многие начальники».
В ноябре 1914 года 48-я пехотная дивизия генерала Л. Г. Корнилова пробилась в Венгрию. Бок о бок с ней действовала и 4-я стрелковая бригада генерала А. И. Деникина. Думается, что если бы их прорыв развили главные силы 8-й армии, то результат проходившей тогда Галицийской битвы был бы куда более значителен. Но прорыв Корнилова и Деникина не смог поддержать командир 2-й Сводной казачьей дивизии генерал Павлов, шедший за ними во втором эшелоне армии. Вместо того чтобы, вырвавшись на оперативный простор Венгерской равнины, с ходу взять слабо прикрытый Будапешт, а затем создать непосредственную угрозу Вене, соединения 8-й армии по приказу генерала Н. И. Иванова повернули на север. В итоге инициатива в Венгрии была утеряна. Опомнившиеся австрийцы и пришедшие им на помощь германцы дружно навалились на дивизию Корнилова и бригаду Деникина.
Австрийцы на Ужокском перевале
Вечером 27 ноября поступил приказ на отход 48-й дивизии в северо-западном направлении. Ей пришлось отступать по единственно свободной крутой горной дороге, занесенной снегом. Австрийцы перерезали путь у местечка Сины. Чтобы дать возможность своей артиллерии пройти через селение, Корнилов, собрав до батальона пехоты, повел его в контратаку. На другой день дивизия прорвалась из кольца окружения, не оставив противнику ни одного орудия и приведя с собой более двух тысяч пленных.
Позже об этих событиях генерал А. И. Деникин писал следующим образом: «Ген. Брусилов питал враждебные чувства к ген. Корнилову… В своих воспоминаниях, написанных при большевиках, Брусилов возвел на 24-й корпус и в особенности на Корнилова несправедливые обвинения. 24-му корпусу якобы было приказано им «не спускаться с перевалов». Корнилов же «из-за жажды отличиться и горячего темперамента… по своему обыкновению, не исполнил приказа своего корпусного командира и, увлекшись преследованием, попал в Гуменное, где был окружен и с большим трудом пробился обратно, потеряв 2 тысячи пленными, всю артиллерию и часть обоза»… Брусилов, по его словам, хотел предать Корнилова военному суду, но по просьбе командира корпуса генерала Цурикова ограничился выговором в приказе… им обоим».
Оценивая сложившуюся ситуацию, А. И. Деникин считал, что причина поражения дивизии Корнилова заключалась в том, что «войска 24-го корпуса проникли глубоко в расположение противника… Операция сулила большой успех, но над ней уже нависла катастрофа. Движение дивизии Корнилова почему-то ничем не было обеспечено с востока, с этой стороны чем дальше уходил, тем больше угрожал ему удар во фланг и тыл… Опасность положения 48-й дивизии сознавал и Цуриков и снесся с Брусиловым по телефону в ночь на 23 ноября. Брусилов в этом разговоре неожиданно заявил, что движение на Гуменное вовсе не входит в его расчеты, и приказал было отозвать дивизию обратно на перевал, но после взволнованного доклада Цурикова решение свое отменил. И Корнилову приказано было занять Гуменное. Но Брусилов и теперь ничего не предпринял для обеспечения этого движения с фланга. Между тем у него были свободные части за Ростокским перевалом и на соседнем Ужокском перевале (восточнее), которые можно было вовремя использовать. Наконец, за 48-й дивизией шла конная дивизия (2 казачьих полка), которая почти не принимала участие в операции, и, несмотря на многочисленные просьбы Цурикова, не была ему подчинена.
И австрийцы обрушились с востока… 24 ноября дивизия Корнилова была отрезана от Росток… 25 ноября Гуменное было атаковано с запада.
По приказу армии, передав Гуменное подошедшим на помощь частям 49-й дивизии, Корнилов тремя полками вступил в бой с полуторами дивизиями противника у Такошан. 26 и 27 шли тяжелые бои. Командир корпуса, считая положение безнадежным, просил Брусилова об отводе дивизии по свободной еще горной дороге на северо-запад. Но получил отказ. 48-я дивизия, уже почти в полном окружении, изнемогала в неравном и непрерывном бою…
Пленные австрийцы у русского костра.
27-го вечером пришел, наконец, приказ корпусного командования – 48-й дивизии отходить на северо-запад. Отходить пришлось по ужасной, крутой горной дороге, занесенной снегом, но единственной свободной. Во время этого отступления австрийцы вышли наперерез у местечка Сины, надо было принять бой на улицах его и, чтобы выиграть время для пропуска через селение своей артиллерии, Корнилов, собрав все, что было под рукой, какие-то случайные команды и роту саперов, лично повел их в контратаку. На другой день дивизия выбилась, наконец, из кольца, не оставив противнику ни одного орудия (потеряны были только два зарядных ящика) и приведя с собой более 2000 плоенных».
Два военачальника, два совершенно противоположных взгляда. Одно пишет Брусилов, находившийся в сотне километров от места боев, и время его «Воспоминаний» относится к советскому периоду, другое – А. И. Деникин, непосредственный участник боевых действий, во время работы над своими мемуарами находившейся в эмиграции в Париже. Кому верить – не ясно?
Последний бой
К началу 1915 года Россия на фронтах Первой мировой войны потеряла 1,35 миллиона человек убитыми, ранеными и пленными из 5,5 миллиона, которые у нее были до начала войны. Русские артиллерийские батареи молчали из-за нехватки снарядов.
В таких условиях Россия решила предпринять в некотором смысле контр-действия. Ставка Верховного главнокомандующего на 1915 год планировала ведение широких наступательных операций. Первоначальный план, разработанный генерал-квартирмейстером Ставки генералом Ю. Н. Даниловым, предусматривал ведение наступательных операций на северо-западном направлении в сторону Восточной Пруссии с последующим переносом направления главного удара на Берлин. На юго-западном направлении планировалась оборона.