Легендатор
Шрифт:
— Что-нибудь еще? — спросил Ратсо.
— Да, подожди минутку.
Кажется, он попал в какой-то замкнутый круг. Каждый несвоевременный или плохо обдуманный шаг влечет за собой следующую ошибку. Конечно, он ни за что не сознался бы в этом кому-то другому, но притворяться перед самим собой — просто глупо. И вот в этот самый момент на Кинга нашло озарение. Прежнее мастерство вернулось к нему, он снова почувствовал себя в отличной бойцовской форме, неуязвимым для самых коварных интеллектуальных ловушек. Кинг больше не блуждал в потемках. Он опирался теперь не на интуицию, а на информацию, накапливаемую подсознательно или даже бессознательно, по таким мелким крупицам, что это стало заметно лишь теперь, когда она достигла некоей критической массы.
Шпионка и Силк на пути сюда, в Лос-Анджелес.
Подобное умозаключение мог принять, да и то с известной долей сомнения, только разведчик с солидным стажем, человек, привыкший догадываться обо всем с полунамека. Но Кинг сейчас не сомневался в своей правоте. Если шпионка заказала беспосадочный полет до Си-Тэка, значит, она слишком умна, чтобы там остаться.
Казалось бы, откуда ему знать, что на самом деле она направляется именно в Лос-Анджелес? Да ниоткуда. Он не смог бы дать своей уверенности разумное обоснование. И все-таки не сомневался в этом ни на йоту. Исходя из ложных посылок, он прибыл именно туда, куда следовало, и, более того, опередил свою жертву. Хороший агент вряд ли побежит по прямой, он рассчитывает на сильного противника, который потянет за любую тончайшую ниточку при первой же возможности. Как бы ни был замысловат оставляемый вами след, но, опасаясь погони, вы все равно сделаете несколько отвлекающих маневров, чтобы задержать охотника или вообще сбить его с толку. Да, они отправились в Си-Тэк, но если женщина — действительно профессионал высочайшего класса, как подозревал Кинг, то это всего лишь уловка. В противном случае она бы просто совершила глупость, а этого от нее ожидать не приходится. Это было так, словно в окружавший его мрак пробился солнечный луч, освещая дорогу в диких дебрях. Наконец-то он вошел в нормальный рабочий ритм. К гордости примешивалось ощущение собственного могущества.
— Проверьте рейсы Сиэтл-Такома — Лос-Анджелес, — приказал он. — Круг подозреваемых сужается — нас теперь интересуют только те, кто купил билеты за наличные на маглевский поезд, самолет малой авиации или междугородный автобус. Ищите одинокую женщину или женщину с мужчиной, отправившихся в путь за последние два часа.
Детектив кивнул, вынул из-за пояса плоский мини-компьютер и ввел туда информацию.
— Да, теперь подозреваемых станет меньше.
— Значительно меньше, — подтвердил Кинг.
На самом деле Зия не слишком-то высоко ставила своего противника. Да, такой всегда вовремя нажмет на спусковой крючок, но что толку, если он при этом мажет мимо цели? Сейчас она его обставила на несколько ходов — если, конечно, здесь нет никакого подвоха. Но это вряд ли — судя по всему, те, кто ей противостоит, умом не блещут. Да, все эти игры зародились на Земле, здесь тысячелетиями накапливался опыт, которого нет у жителей других миров, но, с другой стороны, метрополия ведь потихоньку дряхлеет. Если в течение долгого времени тебе никто не бросает вызов, ты постепенно уверуешь в собственную неуязвимость, даже неприкасаемость. Она встречала таких людей на З-2 — тех, кто лет двадцать творил чудеса, сражаясь на невидимом фронте, но к этому времени полностью выдохся. Теперь эти герои прошлых лет просиживают кресла в уютных кабинетах, хвастают былыми заслугами, учат уму-разуму молодых оперативников, а сами уже давным-давно ни на что не годны.
Зия откинулась на пенопластовую спинку вагонного кресла. Здесь было гораздо комфортнее, чем на корабле. Она взглянула на Силка. Он сидел с закрытыми глазами, но, судя по дыханию, не спал. За толстым оконным стеклом мелькали виды Вильяметской долины — поезд мчался со скоростью как минимум четыреста пятьдесят километров в час. Дорога возвышалась метров на тридцать над землей, и перед глазами все сливалось, если не смотреть вдаль.
Все, что с ней произошло до сих пор, — цветочки. Она не выпустила ситуацию из-под контроля — вот только гормоны слегка разыгрались, но это пустяки. Она ведь профессионал. Если у тебя где-то появился зуд, не обязательно ведь расчесывать это место до крови.
Да?
Да.
В Лос-Анджелесе она опять изготовит себе новое удостоверение личности, поменяет внешность и начнет искать Спаклера. А попутно постарается вытянуть из Силка что-нибудь полезное для предстоящей охоты.
А может быть, ей тоже вздремнуть?
Силк так и сидел с закрытыми глазами, притворяясь спящим. А потом его слегка укачало, и он действительно погрузился в легкое забытье.
Вот уже раз десятый мимо него промелькнул ребенок, бегающий туда-сюда по проходу, просто чтобы открыть дверь между этим вагоном и соседним. Снова гидравлические двери с шипением раздвинулись. Этот звук, повторяющийся с разными интервалами, страшно действовал ему на нервы.
Сил к приоткрыл веки и увидел девочку лет шести-семи. Маленький крысенок. Казалось, прошмыгни она еще раз, он не выдержал бы и поставил ей подножку. И куда только родители смотрят? Неужели нельзя призвать ее к порядку?
И вдруг неожиданное воспоминание заставило его улыбнуться: в детстве отец все грозился посадить его на привязь. Или пригвоздить одну ногу к полу…
— Венни? Ты здесь?
Венни Силк посмеялся над Понси.
— Ну а где же мне еще быть, чудак ты эдакий? Им с Понси пошел двенадцатый год. Из-за шторма у них в школе отменили уроки.
— Слушай, открой окно на минутку. Я не смогу остаться.
Венни стал открывать окно. Ручка заскрипела, когда подвижный рычаг распахнул пластиковые створки. Он даже не убрал москитную сетку, и рама растянула ее, словно кусок резины.
Понси Вильяме стоял на мокрой земле, у самого окна. Дождь уже прекратился — он шел так долго потому, что ребята из метеослужбы не сумели вовремя справиться с циклоном. Лишь ветер никак не стихал. Жителям прибрежной полосы всего на несколько километров южнее этого места рекомендовали отойти в глубь суши, а перед этим как следует прикрепить все, что может сдвинуться с места. Этим вечером ураган обрушится на побережье Мексиканского залива — об этом предупредили синоптики. Но отец сказал, что им тут ничего не грозит — ветер не станет распылять силы ради их плюгавого домишки.
— Что значит — не сможешь остаться?
Понси оглянулся на свой куб — точно такой же, только мама Понси выкрасила его в желтый цвет, а не в зеленый, как все остальные.
— У меня бабушка умерла, — сказал Понси.
— Жалко.
— Ну, лет-то ей было немало — кажется, шестьдесят с чем-то. Она сломала бедро и с месяц лежала в больнице. А там схватила эмболию. Это ее и добило окончательно. Мама говорит, мы ее едем хоронить.
— Обидно, что ты пропустишь шторм.
— Еще бы. А ты когда-нибудь думал об этом?
— О чем?
— Ну, о том, что значит умереть.
Венни пожал плечами:
— Да нет… А что тут думать: ты состаришься или попадешь под автобус, и все — кончена история. Что с этим поделаешь. Так мой отец говорит: мы рождаемся, живем, умираем. И все — кончена история.
— Вот-вот, и мне так кажется.
И вот Понси уехал, а Венни снова отправился смотреть развлекательный канал. И когда через пару часов в новостях сообщили, что дерево рухнуло на автобус и убило девять местных жителей, для Венни это ровно ничего не значило.