Легенды Азии (сборник)
Шрифт:
Какие бы новые познания ни входили в жизнь, все же устои древней мудрости остаются незыблемы.
Монголы могут узнать много новых вещей, но имя Чингисхана и его наставления будут жить в сердцах народа и само это имя произносится с особым вниманием. Так же точно, как когда-то мы писали о звучании народов, так и памятные имена и места все же жить будут.
Конечно, надо предполагать, что Мавзолей Конфуция уже не может опять впасть в небрежение, ибо страна в своем развитии все глубже и выше будет беречь всегда живые заветы мудрого. И действительно, какой бы выше сказанный завет ни вспомнить, он одинаково будет касаться и нашего
Лишь в очень отсталых умах не будет понятна разница между отжившим и вечным. Пусть и до сих пор лучшие заповеди не исполняются — это не значит, что они не должны были быть даны, а сейчас повторены. Уж чего проще? — «Не убий», «Не лги», «Не укради», а каждый день и эти повелительные Заветы не исполняются. Что же? Отставить ли их за неприменимостью? Или продолжать настаивать? Впадать ли в одичание, или настойчиво выплывать на гребень волны? В наставлениях Конфуция нет безвыходного осуждения. Как и все благие наставления сказаны им близко к жизни. Если он отставляет что-либо, то только для того, чтобы выдвинуть нечто лучшее и более полезное. Подчас наставления Конфуция обсуждались несправедливо, и им приписывался смысл, явно не относящийся к их содержанию. Это значит, что кто-то подходил к рассмотрению его заветов с какой-то предубежденностью.
Но, рассматривая большого человека, неуместны ни предубежденность, ни преувеличенность. Пусть будут приняты во внимание действия и слова в их полном значении. Конечно, говоря о последнем значении, мы не должны забывать, что во всех языках, а в том числе и в китайском, и в санскрите, есть свои непереводимые выражения, которые можно понять и изложить лишь вполне освоившись, как с языком, так и с устоями местной жизни. Сколько бедствий произошло из-за переводов, из-за толкований!
Всякие злотолкования и умышленные извращения, ведь они должны быть судимы, как умышленные преступления против чужой собственности. Иногда же эти умышленные извращения равны покушению на убийство. Из жизнеописания Конфуция не видно, чтобы он впадал в отчаяние или страх. То, что он был вынужден держать колесницу наготове, обозначает лишь его предусмотрительность для вящей полезности будущих действий.
«Я молиться уже начал давно» — так отвечал Конфуций при одном важном обстоятельстве. Неоднократно в жизнеописаниях Конфуция употребляется выражение, что жизнь его была непрестанной молитвой. Торжественно он переплывал океан. Потому-то, оборачиваясь на Великую Стену, мы опять вспоминаем Конфуция, как признак Китая. Мы уверены, что предположенный день Конфуция выльется в настоящее торжество Культуры.
29 марта 1935 г.
Цаган Куре
Эрдени Мори
В сагах знаем героев на белых конях.
Видели белого коня Святого Егория.
Видели белых коней Флора и Лавра.
Видели белых коней литовского бога Световита; на белых конях мчались валькирии.
Слышали о коне Исфагана в древнем Иране. Видели стерегущих храмы оседланных коней Арджуны. Слышали о коне Гессар-Хана, даже видели на скалах Тибета удары подков его. Знали коня Химвата с огненной ношей Чинтамани.
На картинах китайских белые олени несут то же пламенное сокровище. Словно бы олень Святого Губерта. И поступь коня белого очерчивает пределы государства Китайского. От коня стена великая. И опять герои на белых конях. И в Монголии Цаган Мори — белый конь, будет отмечен всякими сказаниями. Мчится на нем и Ригден Джапо, Владыка Шамбалы, и в отсветах пламенных конь становится огненным. И когда народ ожидает будущее, великий всадник обращает лица ждущих — туда, куда нужно.
Именно белый конь в сказаниях принадлежит герою. Именно белому коню предоставлено и одному ходить, принося великую весть.
Когда-то рано погибший Леонид Семенов-Тян-Шанский принес мне свою огненную поэму «Белые кони». Поэт не знал тогда о легендах белого коня. Несмотря на азиатскую фамилию, полученную от деда, поэт был не близок Азии. Но он был настоящий поэт и поэтому своими путями пришел к восточному сознанию.
Помню беседу с Владимиром Соловьевым у Стасова, когда обсуждалась моя картина «Световитовы кони», а философ приговаривал, теребя свою бороду: «Восток, Восток!» Конечно, все помнят его пророческое стихотворение о Кукуноре.
На скифских бронзах кони занимают такое существенное место. Конечно, они — носители быта. И в сказках коню приписываются вещие качества. Богатырь влезает в одно ушко и усиленным, мудрым, вылезает из другого. Конь в сагах предупреждает воина об опасности. И в курганах конский костяк не расстается со своим хозяином.
Из предсказания мудрого монгольского пророка Молон-Бакши, записанного его внуком Санки Цибиковым, переведенного монголом Шагдаровым и Шондор Дабаевым.
«В год цикла свиньи будет землетрясение. В год собаки будет брожение среди начальствующих и власть имущих. В хате родится великий. Хан проедет, не привлекая к себе постороннего внимания. Мимо же дома будут проходить войска. Люди, не имеющие потомственного рода и звания, станут у власти и будут править народом. Честные люди удалятся и займут место у порога, тогда как лживые займут место в доме.
Наступит время, когда истина уступит место лицемерию. Змей пятнистый съест голову свою, а змей же краснопегий — мясо своего туловища. Лошадь, съедая свой зад, съест и голову свою. Отсюда — начальник, присваивавший народное достояние, поплатится своею головою.
Дальше наступит время, когда деревянная телега будет стоить с коня, а простая — с быка.
Плохому коню путь далек, а скупому человеку друг далек.
Как у мертвого нет звания, так и у бедного нет имущества.
Топором, не имеющим обуха, будешь колоть дрова.
Свет земной окутает железный змей, но зато весь мир — огненный змей.
В 1903–1904 годах произойдет большое событие.
В год быка будет большое событие. В год тигра произойдет уничтожение. В год зайца будет год терпения и выносливости.
По восточным окраинам будут грабежи, ибо начальник пустит волка на стадо баранов, загнанное во двор.
Наступит время, так называемое «ни мое — ни твое», будет нужен медный котел и кожаный сундук.
Ко времени переселений повсеместно будет огненный змей.
На стороне восхода солнца обнаружится белый камень с надписью: «Вырубишь топором эту надпись — она не исчезнет, она появится снова».
Дальше этого камня будет пустыня, до которой дойдете. Достигшие этой страны люди станут людьми, а животные — животными. Будет трудно старикам и малым. Вещи будете вьючить даже на быках, на коровах и на лошадях. Иконы и книги будете носить на себе. Для стариков будете сушить мясо и жарить зерно; пить черный чай — питательно.