Легенды грустный плен. Сборник
Шрифт:
…Олег ворвался в кабину корабля и, левой рукой затягивая ремни, правой включал системы. Теперь надо было ждать пять минут, пока корабль приготовится к старту. Засветились экраны. На левом зеленая точка двигалась к кораблю. Олег сразу включил прогрев, хотя еще было рано. Рука лежала на рычаге тяги, но он ждал, сцепив зубы, потому что корабль не был готов. Четыре минуты тридцать секунд. Дракон был уже совсем рядом. Олег дал малую тягу. Из дюз ударило пламя, мгновенно испепелило траву и подняло пыль. Дракон остановился и выплюнул струю, но она не долетела. Ну, наконец! Он врубил полную тягу, и корабль рванулся кверху.
День
В 10:30 бортового времени Олег стартовал к Земле. Он решил идти на двойной перегрузке все полтора года. Будет плохо, но зато потом будет Земля. Родина. Планета, где можно видеть сны. Можно не бояться. Может быть, он встретит Лену. И сделает что-то такое, что докажет ей. Докажет, что бездумная отвага — не главное. Конечно, жаль, что там, на Земле, он уже не будет Алисой. Но у него достаточно хорошая голова, чтобы и без чудес сделать кое-что. Например, вернуться на эту проклятую планету. Конечно, не одному. Если разгадать тайну чудес, тайну этого хитрого поля и научиться воспроизводить его… Кстати, этой будущей экспедиции придется довольно весело. Сперва они встретят огнеплюйного дракона. А потом придумают своих. Идея! Елки-палки, экран! Самый примитивный экранчик-давилка. Сеточка на голове, через сеточку — слабый ток. Какие-нибудь высокочастотные колебания — и проблема решена!
Он так обрадовался, что не сразу услышал сигнал тревоги. Но тут выключились двигатели, сразу наступила невесомость, кресло спружинило, и он крепко долбанулся головой в потолок. От потолка его отбросило обратно, он ухватился за кресло и удержался. Что это? Быстрый взгляд на пульт: горючее кончилось. И вычислитель отключился — ни одна лампочка не горит. Да что же это делается? Он рванул дверь приборного отсека — и сразу все стало ясно. Там было почти пусто. Исчезло все, что он устанавливал при ремонте. Точнее, то, что он сам создавал, воплощал. Где-то шипел газ, где-то капало, журчало. Очевидно, корабль уже вышел за пределы магического поля, и потому все созданное исчезло. Разрушилось, испарилось… И снова, как пятнадцать дней назад, вспухала на экране желтая планета, готовясь поглотить разбитый корабль.
День двадцать шестой
Олег проснулся рано и, упершись локтем в подушку, долго глядел на спящую Лену. Жена… Любимая… Вот она — рядом. Она? Да, она! Настоящая. Почти… Но это все равно, теперь у него вся жизнь, такая — почти настоящая.
Лена появилась однажды вечером, потому что он не включил генератор глушителя. Он теперь, ложась спать, обязательно включал генератор, и ночи проходили спокойно, без неприятных визитов. Вообще все шло проще. Тогда он успел заполнить баки перед посадкой и сел нормально. Сразу построил дом, вырастил лес и траву, провел ручей. Потом слетал к месту первой посадки, собрал все настоящие детали. Понемногу ремонтировал «Дельту» — по инерции, потому что полностью восстановить ее он все равно не мог, а на придуманных деталях далеко не улетишь… В самый первый день сделал сеточку-экран и генератор. Действовало очень здорово.
А потом появилась Лена. В ту ночь она приснилась ему. Не такая, как в жизни, а такая, какой ему хотелось бы ее видеть.
Он заснул в кресле перед камином, и ему приснилось, что он спит в кресле перед камином. Поздний вечер… Лена подходит к нему, гладит по щеке, говорит: «Алик, вставай, пора спать ложиться!» — и смеется. Он, не открывая глаз, протягивает руку, привлекает ее к себе. Она сопротивляется, потом легко
Олег проснулся и открыл глаза. Камин почти погас, и в зале было темно, но он сразу узнал ее. Он вскочил и зажег свет. Она зажмурилась, закрыла глаза рукой. Олег ощупал генератор — так и есть, отключен! Он закусил губу. Пробормотал: «Подожди, Лен, я сейчас проснусь». Что же делать? Что ей сказать, как объяснить? Ладно, фантазия вывезет…
Ее глаза уже привыкли к свету, она опустила руку и смотрела на него с улыбкой, но тут ее взгляд изменился, она огляделась — и улыбка стала растерянной и робкой, а потом совсем пропала.
— Олег… Ведь ты же Олег, да?
— Ну, конечно, Олег, а кто же еще? — почти естественно улыбнулся он.
— Подожди, я ничего не помню, ничего не понимаю… Где это мы? Это ведь не «Гамма». А почему я в халате? Где все? Что случилось?
— Лена… Ты вот что… Ты сядь, да? А я все по порядку объясню.
Он усадил ее в кресло, сам устроился на ковре, боком, чтоб не все время глядеть ей в лицо. Она зябко поежилась, подобрала под себя ноги и натянула на них полу халата.
— Понимаешь, ты заболела на Регуле-4. Подхватила там какую-то дрянь, вроде летаргии. Эжен ничего не мог сделать, связи с Землей не было, тебя положили в гибернатор, и ты лежала два месяца, но пульс за это время уменьшился, еще что-то там стало ухудшаться, и тогда Янсон решил отправить тебя на Землю. И послал меня.
— А почему тебя?
— Ну… Не знаю, он так решил. И вот мы полетели на «Дельте» — ты лежала в гибернаторе, а я шел на тройной перегрузке, чтоб поскорей долететь. Сперва было плохо, а потом я заметил, что пульс у тебя стал стабильный и вообще показатели улучшились. Наверное, ты в анабиозе вылечилась. Но тут подвернулась эта планета. Понимаешь, я шел, конечно, рискованно близко к звезде, но она быстровращающаяся, планет не должно было быть. А вот — оказалась… От корабля воспоминание осталось… А потом я обнаружил, что эта планета необычная. Поля, что ли, какие-то. В общем, осуществляются желания. Вот подумаешь о чем-нибудь — и возникает. Ну, я сделал дом, тебя туда перенес, настроил гибернатор на пробуждение, но ты все спала. И вот сейчас проснулась.
— Странно… Я ничего не помню и совсем не чувствую, что болела… Все очень нормально, только в памяти провал…
— Ну, я не знаю, и никто не знает, это ведь чужая болезнь. Но теперь уже все хорошо, ты совсем здорова… И еще вот что…
Он встал, отвернулся и неожиданно охрипшим голосом сказал:
— Лена. Я тебя обманул. Я знаю, почему Янсон послал меня. Он знал, что я… что я тебя люблю… вот и послал, — он повернулся и смотрел на нее в напряженном ожидании. А она так и сидела, кутаясь в халат, опустив глаза к полу, а потом подняла голову, и он увидел, что она улыбается.
— Ах, Олег, Олег… Это все знали, кроме меня. Ты ведь мне ничего не говорил. Ну, может, теперь скажешь?
— …Алик… Я тебя буду звать Алик, ладно?
— А я тебя как?
— А как ты хочешь?
— Не знаю. Я еще не придумал. По-моему, Лена — лучше всего.
— По-моему, тоже.
— Кстати, Лен, ты вот что… н атебе эту штуку, — он снял сеточку, отстегнул генератор и передал ей, — нацепи на себя и пореже выключай. А то напридумываешь чего-нибудь. Я вот, когда первый раз сел, еще до этого экранчика не додумался, так я уж тут насоздавал…