Легенды и сказания крыма
Шрифт:
— Эй, — говорят, — если Сила и Правда, Счастье и Радость вместе по земле пойдут, нам тогда не жить.
И решили они убить мальчика и девочку. А разве Силу убьешь? Разве Счастье убьешь?
И ничего не могли беи сделать с ними.
И решили тогда беи спрятать Силу и Счастье в темную пещеру. Нашли они такую пещеру, собралось их много-много, загнали они в пещеру Силу и Счастье.
Грустно стало на земле…
Но шло время, много времени прошло. Пришли из-за Сиваша люди настоящие, крепкие, справедливые и сказали:
— Выпустим Силу и Правду, Счастье и Радость. Пусть по земле ходят.
Но
Долго тогда бились, и много крови, и пота, и слез упало на лицо земли. Земля — она всем мать — собирала кровь, пот и слезы и к самому сердцу своему несла и там прятала.
И победили беев настоящие, крепкие, справедливые люди, освободили из пещеры Силу и Правду, Радость и Счастье. Тогда сказали эти люди:
— Вот, земля, очистили мы лицо твое от всей грязи, сделали его прекрасным и чистым. Скажи, земля, что ты людям дашь?
— О, — сказала земля, — посмотрите, что я берегла для вас. — И раскрыла сердце свое. — Большие сокровища у меня есть. Берите их и сделайте себя богатыми и счастливыми.
Так сказала земля.
Взяли люди железо и стали делать машины, чтобы не падало больше человеческого горького пота на лицо земли, чтобы трудились на людей большие и красивые машины. Машинам все легко, а людям возле них радостно работать.
И сделали люди машину — сильную и горячую, с дыханием, как огонь. Резвая машина, лучшему коню за ней не угнаться. Сильная машина, целые дома возит.
И сделали люди машину, которая по полю идет, как корабль по морю плывет, а колос режет, и падает он человеку в руки зерном чистым.
И еще такую машину изобрели, что видит через нее ученый человек, что делается внутри другого человека.
И еще машина есть, которая из края в край летает, вокруг земли и вокруг солнца вертится.
Много прекрасных машин сделал человек из богатства, которое дала ему земля.
Но потом большие, самые большие люди так сказали:
— Надо показать всему миру, какая наша земля стала чистой и гордой.
— Как сделаем? — спросили их.
И ответили большие люди:
— Сделаем красную звезду из железа, ее укрепим и поставим высоко-высоко. Через горы, через реки, моря, через все страны увидят ее люди и узнают, как нужно жить на земле.
Так и сделали.
Опять пришли к земле и спросили:
— Что подаришь?
Земля сказала:
— Возьмите! — и еще раз раскрыла свое сердце и отдала справедливым людям красный камень.
И сделали люди красные звезды, усеяли ими пространство вокруг земли. Всюду видны эти звезды, везде видны они: на самую большую гору поднимешься — увидишь, на самой маленькой горке станешь — увидишь. А света в них даже больше, чем у солнца.
На наши звезды смотрят люди со всех концов света, смотрят и говорят:
— Вот есть ведь такие люди, что смогли прогнать богачей-кровососов, сделать свою землю чистой и гордой, а за это она отдала им свои богатства. И сделали эти люди жизнь свою такой же яркой, как эти звезды, что сияют высоко-высоко над ними. И легче им становится на душе.
Легенда печатается по изданию: «Сказки в передаче М. Кустовой», Крымиздат, 1941.
Тринадцать
От самого Перекопского вала до берегов Черного моря дорога идет. Если бы можно было по следам человечьим читать, сколько бы рассказала дорога эта тяжкого и героического…
По шляху татарскому шли невольники в крымское ханство, шли связанные сыромятными ремнями, босые, голодные. И не раз степь оглашалась девичьим вскриком, стоном песни: «Коса моя жовтенька, не мат i р тя розч i суе, в i зник бичем розтр i пуе…»
Шли в неведомые земли, к неведомым горам полоняне с земли русской. Расходились большими дорогами к портовым городам. Тысячами продавали невольников и купцам генуэзским, и купцам иранским и турецким. Все запомнил шлях.
А годы шли. И по шляху крымскому проходили смелые дружинники воеводы Адашева, казаки Сирка, Кривоноса — шли невольников, ясыр выручать. По этому шляху шли русские люди пешим ходом, застревали в грязи — на защиту Севастополя.
Этот шлях помнит и двадцатый год. Везли тогда и пушки, и телеги с добром. И снова шел русский человек. И в огне горел и в безводье страдал тяжкий шлях. И растекается он на ручейки — на маленькие тропинки и дорожки. А по тем тропкам-дорожкам ходили люди смелые, духом сильные. И назывались-то они словами славными — Красная Гвардия. Немного вначале их было, а врагов — множество. И враг-то коварный, хитрый, жестокий и могучий. Все у них — и ружья, и пушки — заморское, души заморским богачам проданы.
На землю нашу смотрели враги с презрением. А для нас земля наша — священна. Мало ли людей за нее телами полегло? Ведь нет такого клочка на ней, чтобы кровью русской не был полит. Где хочешь копни в Крыму — и на памятник наткнешься. Вот здесь воевали, вот здесь защищали. Почему земля и цвета разного? Где больше крови льется, там она красная, а то бывает бледная, бескровная — от мук нечеловеческих.
Вот и создавался отряд смелых и сильных, чтобы себя, свою землю защитить. На большие дела наши люди пошли, новую власть устанавливать, защищать ее. На это много силы надобно. Но сила была в том, что народ поддерживал. Как будто плечами подпирал горстку храбрых. Не было ни страшно, ни боязно, только сердце горело.
Так и создан был отряд красногвардейский. А в том отряде, как всегда бывает, где молодые войска, что ни человек — то герой. Создали власть советскую — многое сделали, город, деревню от врагов освободили. И вдруг змея заползла в отряд. Кто-то предал самых храбрых, самых смелых. Налетел враг. Силища у него огромная — на одного десять напали. Скрутили героям руки, ноги, повезли на телегах к смерти готовить. А чего их готовить? Они смерти не боятся. Честно жили, чистыми и на смерть шли.
Но разве народ не народ, что даст самых смелых на поругание? Тюрьма стояла у кладбища, а там тайный ход был. Кто вывел, кто освободил — неизвестно. Но только бежали тринадцать храбрых, никакие муки их не ослабили. Такой ненавистью горели сердца, что хватило на все силы и воли: из тюрьмы уйти, и путы развязать, и в горы уйти. Именно уйти, не уползти, нет. Ползают только змеи, ползают только пауки, ползают те, у кого храбрости нет. А эти в рост пошли. Словно за их спиной ни тюрьмы, ни побегов не было. Экая силища! Можно бы поскорей пойти, можно было побежать. А они шли.