Легенды леса 1. За краем леса
Шрифт:
– Он знает, где брать еду, – попытался объяснить он.
– А остальные настолько бестолковые, что не знают? – скептически уточнил Ан-Таар. – Ну, пусть. Допускаю, что ваше общество намного сложнее нашего. И что же дальше выходит по вашей теории?
– А дальше выходит, что самые достойные члены общества и должны решать, куда ему дальше двигаться. Они берут на себя ответственность. За эту ответственность они вознаграждаются правами. То есть права и обязанности неразделимы. Если ты не хочешь нести ответственность, то тебе
– И в чем же они заключаются, эти права и обязанности? – спросила Ан-Мару.
– Обязанность гражданина в том, чтобы платить налоги. Это такие деньги, которые он отдает на общее дело. А потом граждане выбирают специальных людей, которые будут этими деньгами распоряжаться. И если им не нравится, как эти люди распоряжаются, они выбирают других. Но это самые бедные из граждан. А богатые могут некоторые дела делать вскладчину или вообще в одиночку. Взять и открыть завод. Или построить целый город. Или железную дорогу. Университет основать, чтобы выпустить много ученых. Да все, что угодно.
– Ишь ты! – негромко фыркнул Тэ-Кота.
– И что же они получают в награду за такую ответственность? – поинтересовался Ан-Таар.
– Права. Право выбирать управляющих. Право на защиту армии. А если тот, кто платил налоги, вдруг разорится, он получает пособие. Если старый, то до конца жизни содержание. Если молодой, то помощь, чтобы встать на ноги и начать дело. Но это редко бывает. Обычно им семья помогает. Но если вдруг…
– А почему же ты, например, не захотел быть гражданином? – спросила Ан-Мару.
– Так дорого выходит, – признался Кайтен. – На заводе жалование не очень. Если еще отдавать… А мне с того какие-то мифические права. Да что бы я стал с ними делать? И обязанностей воз. Думать же надо, кого выбирать там, что делать городу вообще. А с меня какой спрос, у меня даже образования никакого нет.
– Кстати, для человека без образования ты слишком складно изложил эту вашу теорию, – заметил страж.
– А, так социальную философию все с пеленок знают, – отмахнулся Кайтен. – Ее даже неграмотные знают, потому что по радио передают и всюду обсуждают. А еще в газетах пишут, на информационных столбах, в стенгазетах, вообще везде. Потому что это основа, национальная идея, это все должны понимать.
– Идея в том, чтобы поделить людей на два сорта, одни из которых будут принимать решения, а другие только работать? – уточнил следящий.
– Зато думать ни о чем не надо, – огрызнулся Кайтен.
– А что с тобой станет, если ты не сможешь работать? – участливо спросила Ан-Мару.
Кайтен недовольно нахмурился. Ответить на этот вопрос честно значило поставить под сомнение всю стройную теорию социальной ответственности, которую подвергать сомнению не полагалось. Но он все же решил быть откровенным с этими людьми. В конце концов, они не скрывали от него свои собственные внутренние противоречия.
– Собственно, я и так остался без работы, – признался он. – Завод закрыли. Мне нужно срочно искать другую. Если я ничего не найду, помру с голоду.
– И никто не поможет?
– Разве что кто-то из своих. Родные или друзья, или какое-нибудь маленькое сообщество. Но у меня на самом деле нет ничего такого. Я один. Мне никто не поможет.
– Ну и справедливая же ваша теория социальной справедливости! – возмутилась Ан-Мару.
– А ты оставайся, – негромко предложил Ан-Таар, все так же не поднимая глаз.
– В самом деле, – тут же подхватила Ан-Мару. – Что тебе там делать? Говоришь, никого, ни дома, ни родни. Оставайся у нас.
– Но… – Кайтен совершенно растерялся. – Здесь-то я что буду делать?
– Думаю, ты сможешь стать стражем, – безразличным тоном сказал Ан-Таар. – У тебя есть задатки.
– Стражем?! Я?!
– Ой, Таар! – Ан-Мару явно обрадовалась. – В самом деле? Вот здорово было бы!
– Да какие еще задатки? – взвыл Кайтен в полном недоумении.
– Ты не стал стрелять в меня тогда, – объяснил Ан-Таар.
Кайтен захлопал глазами, не сразу вспомнив об этом инциденте. Пистолет его так и остался лежать под деревом, охотник о нем и думать забыл.
– А что в этом такого? – виновато пробурчал он.
– Это значит, что в тебе нет склонности к беспричинной агрессии, – сказал страж. – Это важно. Кто-то другой на твоем месте попытался бы выстрелить.
– Если я трус, это еще ничего не значит, – надулся Кайтен.
– Это не трусость, – спокойно отозвался Ан-Таар. – Зачем ты вообще поперся в лес с одной этой игрушкой?
– Ну, я… – Кайтен помялся, но решил говорить правду. – Я за болотной ягодой шел. Большие деньги обещали. Мне нужно было заработать, срочно. А они никого найти не могли, потому что все боятся.
– И после этого ты станешь называть себя трусом? – Ан-Таар бросил на охотника быстрый, но пристальный взгляд. – Отправиться в лес, населенный монстрами, в одиночку, без оружия…
– Ну, пистолет-то был, – напомнил Кайтен.
– Вот та железка? Она против тварей не помогает.
– Я заметил.
– Ты не стал стрелять не из трусости, – продолжил Ан-Таар. – Я вижу здесь две вещи. Во-первых, ты не впал в панику после всего, что с тобой случилось, во-вторых, ты не испытываешь удовольствия от убийства.
– Разумеется, нет! – возмутился Кайтен. – Разве кто-то испытывает?
– Как ни сложно это представить, такие есть даже среди нас, – холодно ответил страж.
– Но это бредово как-то, – проворчал Кайтен.
Ан-Таар раздельно отчеканил:
– Чтобы быть стражем, нужно: понимать свой долг; контролировать эмоции; преодолевать страх; терпеть боль. Если ты готов учиться всему этому, я тебя научу. Ты сможешь стать не просто одним из нас, ты можешь стать одним из тех, от кого все зависит. Решай.