Легенды леса 1. За краем леса
Шрифт:
Постепенно Кайтен привык к новому распорядку своей жизни. Он обитал теперь в отдельном домике, положенном ему по статусу, как ученику. Сооружение было крохотное, но большего и не требовалось, поскольку единственное, чем Кайтен занимался дома, – падал и спал. Кто-то заботился о том, чтобы у него было все необходимое, но он понятия не имел, кто и когда это делает. Просто нехитрая обстановка дома всегда была приведена в порядок, а в очаге разведен огонь как раз ко времени возвращения с тренировки. С Кайтена лишь однажды сняли мерки, а потом новая одежда просто появлялась в его доме. Если он, слишком устав, не приходил на общую трапезу, ему неизменно приносили еду домой. Кайтен поначалу
Время от времени Тэ-Кота, вечно слоняющийся с осоловевшим видом, натыкаясь на стены, или сидящий неподвижно в тихом уголке, просыпался и сообщал о новых тварях. Тогда Ан-Таар брал с собой ученика, они забрасывали на спины ящеров сумки с провизией и необходимым снаряжением и отправлялись на поиски. Кайтен неизменно возил с собой топор, но до сих пор ему не доводилось пустить его в ход. Ан-Таар говорил: рано. Задачей ученика пока было только смотреть, слушать и запоминать. Страж показывал свой участок леса, велел выучивать приметы и тропы; объяснял, как находить тварей по следам и по легкому напряжению пространства (оказалось, что некоторыми навыками следящего Ан-Таар тоже обладает). Найденных тварей он раздирал в клочья, не слезая со спины ящера. Лишь один раз он взял с собой меч и продемонстрировал свое искусство владения холодным оружием. Этот короткий, в несколько секунд, бой Кайтен смотрел вытаращенными глазами, не веря, что сможет однажды научиться чему-то подобному.
Между тем, осень заканчивалась, готовясь уступить место зиме. Семья Ан убирала урожай и заготавливала съестные припасы. Здесь еще не было обширных полей, как у семьи Тэ, только небольшая вырубка за околицей. Деревья были использованы при строительстве, пеньки выкорчеваны и отданы для занятий стражей, все щепочки и веточки подобраны и употреблены, какие на корзины, какие в огонь, а образовавшаяся поляна распахана. Зерна было собрано всего ничего, но семью это не огорчало. Запасли великое множество других даров леса: соленые грибы в больших бочках, сушеные фрукты и ягоды, варенья, соки, большие ямы заполнились овощами. Кроме того, всю зиму предполагалось добывать свежее мясо. Как говорили старики, голодать здесь никогда никому не приходилось.
Когда была проделана основная работа, полагалось устроить праздник. Мару объяснила любопытному ученику стража: праздник осени всегда отмечают накануне холодов, когда еще немного, и начнут подергиваться ледяной корочкой лужи. А там уж и до настоящего снега недалеко. Под снегом лес засыпает, вот и следует как бы проводить его на покой, поблагодарить за все, что он дал за лето, обещать скорую встречу весной. Это чисто северный обычай, на юге, где зимы не бывает, свои обряды. Праздник осени всегда начинается бурно, весело, но к концу песни становятся похожи на колыбельные. Лес успокаивается, сворачивается, словно большой мохнатый пес у огня, и впадает в зимнюю спячку.
Кайтену было ужасно любопытно, но одновременно он жутко стеснялся. Что от него потребуется? Петь песни? Так он не знает ни строчки. А если еще плясать заставят… Жуть! Вот бы сесть тихонько в уголке, просто посмотреть, но как знать, вдруг это такое вопиющее нарушение обычая, что его немедленно выгонят из семьи?
Праздничная суета началась с самого утра. Кайтен, выползший из своей берлоги, растерянно озирался и жался к стенам. Было непривычно уже то, что его не разбудил сегодня с утра пораньше спокойный, но настойчивый голос Таара. Он проснулся поздно, от шума, гомона и смеха. В честь праздника занятия отменялись. И теперь Кайтену казалось, что лучше бы учитель, как обычно, принялся гонять его вверх и вниз по склону холма, потому что решительно не понимал, куда себя деть в необычной обстановке праздника.
А люди ходили из дома в дом, о чем-то весело толковали, смеялись, девушки, от пигалиц-подростков до взрослых невест, сбились в кучку и что-то, хихикая, обсуждали. Где-то за углом замка невидимые музыканты вразнобой пробовали свои инструменты, получалась жуткая какофония. Двери в общинном доме были распахнуты настежь. Кайтен порыскал туда-сюда, надеясь отыскать учителя и хоть по нему сориентироваться, как быть, но того нигде не было видно. Зато нашлась бабушка Мару. Она вдохновенно командовала в общем доме. Сюда стаскивали всевозможные угощения и расставляли по указке старой ведьмы на большом полотнище. Кайтен осторожно просочился к ней, тихонько спросил:
– А мне что делать?
– Тебе-то? – Мару едва удостоила его взглядом. – Сядь в угол, не мешай.
Кайтена такое предложение полностью устраивало. Он укрылся в тени, подальше от глаз, и стал наблюдать. Если не считать общего возбужденного настроения, это было похоже на обычный семейный завтрак. Ну разве что еще блюда на столе были диковинные, причудливых форм и затейливо украшенные. В остальном все шло, как обычно: составили тарелки на скатерти, и семья начала собираться и рассаживаться на полу. Таар появился одним из последних, скромно скользнул в дальний угол, где и встретился нос к носу со своим учеником. Стражи вместе придвинулись ближе к «столу».
Против ожиданий, никто речей не произносил. Все продолжали начатые ранее разговоры, и в целом все шло, как обычно. После завтрака все начали разбегаться, и Кайтен вслед за остальными вышел на улицу. Заметив, что Таар, рассеянно поглядывая по сторонам, незаметно отодвигается в сторонку, он решительно прервал эту попытку бегства, пристав все с тем же вопросом:
– А что я должен делать?
– Делать? – Страж недоуменно пожал плечами. – Что хочешь. Сегодня праздник.
– Но я же наверное должен как-то во всем этом участвовать? – не унимался Кайтен.
– Хочешь – участвуй.
– То есть, можно и не участвовать?
– Никто не заставляет.
– То есть, можно просто посмотреть? – обрадовался Кайтен. – Я хотел бы просто посидеть в сторонке и посмотреть на это все.
– Разумеется, можно, – Ан-Таар, похоже, не понимал, в чем проблема. – Я и сам обычно так делаю.
Похоже, учитель полностью одобрял подобное поведение, и Кайтен перестал терзаться по этому поводу. Вместо того он принялся слоняться по улице, останавливаясь то там, то тут, присматриваясь к тому, чем заняты люди, наслаждаясь почти забытым ощущением абсолютной праздности. И то сказать, давненько ему не удавалось перевести дух и просто побездельничать.
Послышалась переливчатая трель звонкой дудочки, к ней присоединилась другая. Они выводили веселую, заводную мелодию, такую, что невольно хотелось пуститься в пляс. Скоро показались и дудочники; за ними уже выстроилась целая процессия смеющихся и танцующих людей. Шествие все увеличивалось, к нему примыкали все новые и новые участники, и те, у кого были хоть какие-то инструменты, подхватывали мелодию. Прижавшись к стене, Кайтен пропустил всю компанию мимо себя. Он заметил, что все участники действа одеты по-праздничному: на женщинах были широкие юбки из цветных лоскутков, на мужчинах вышитые рубашки, и хотя погода стояла холодная, многие не надели даже меховых жилетов. Кайтену стало стыдно за свою рабочую куртку: он носил уже зимнюю, меховую. Может быть, среди его одежды и были какие-то праздничные наряды, но он до сих пор не нашел времени разобраться в своих вещах.