Легенды неизвестной Америки
Шрифт:
Но слишком уж ровно сходился пазл, слишком гладко. Потому я не мог поверить в смерть Гровера. Я рассматривал его довоенные фотографии (в газетах их было достаточно, потому что его гоночная слава вышла за пределы Европы, и он появлялся даже в американских изданиях) и видел в каждой черте — Тэмбэла. Того самого Тэмбэла, который приехал в наш город в мае сорок шестого в поисках человека, которого ненавидел. Тэмбэла, который великолепно разбирался в механике, водил машину с безумной скоростью, неплохо рисовал и был покрыт, точно татуировкой, системой шрамов, полученных
Впоследствии мы посылали друг другу и другие открытки, помимо уже упомянутых. Последняя пришла от него в восьмидесятом — он рассказывал о том, как плохо ему без супруги, безвременно ушедшей за семь лет до этого. Тэмбэл умер год назад, в восемьдесят третьем, я уже говорил об этом. Его сбила машина в Ажене — я нашёл об этом упоминание на последней полосе местной газеты, которую привозили специально для меня из далёкого французского города. Привозили именно для того, чтобы я мог рано или поздно найти некролог и рассказать эту историю.
В этом-то и вся соль.
Я одержал победу над Джорджем Тэмбэлом, я стал единоличным триумфатором этой гонки, главной в его жизни. Я знаю, кто он на самом деле, я знаю, как сложилась его жизнь, и я знаю, что пережил его. Он же все эти годы ошибался.
Он, агент британской разведки, могучий человек, победивший смерть, так и не сумел угадать в простом американском автомеханике своего главного врага — оберштурмбанфюрера СС Генриха Кальцена.
Guten Tag. Das bin ich.
***
Я уже не боюсь преследования. Когда эта история попадёт в печать, меня не будет. Даже если меня вычислят, что мне терять? Я прожил долгую и счастливую жизнь, пусть и под чужим именем; у меня было всё, что я хотел. Я достаточно пожил, чтобы позволить себе бросаться жизнью, как ненужным тряпьём.
Вначале Тэмбэл действительно мастерски следил за мной, и мне не удавалось в полной мере замести следы. Имитация акцентов (при том, что по-английски я говорил в совершенстве), растворение в толпе — ничего не помогало. И я понял, что единственный способ уйти от дотошного агента — это сымитировать собственную смерть. Причём желательно, чтобы «убийцей» стал он сам.
У меня был примерно месяц форы — и этого времени хватило. Если бы Тэмбэл взял кирку и разбил западную стену в моём подвале, он нашёл бы там труп Джима Мортенсена, автомеханика. С Мортенсеном я познакомился на второй день пребывания в городе и понял, что мне сказочно повезло. Мортенсен был немного похож на меня, одинок, и за некоторое время до нашего знакомства решил продать свою автомастерскую, уволив всех работников. За неделю тесной «дружбы» я выяснил у Джима всё, что нужно, а потом задушил его струной и замуровал в подвальной стене. Его тело и по сей день там. Вы спросите — каково это, жить бок о бок с трупом? Я отвечу: никаких отличий от жизни без трупа.
Из родственников у Мортенсена была мама, которая жила в другом городе. Я честно писал ей по письму в неделю, копируя обороты и почерк из прежних писем Джима (у него была целая стопка неотправленных черновиков). Близко его знало в городе всего несколько человек. Русский сосед Владимир удачно уехал (про него мне рассказал сам Джим, когда был жив), один из бывших работников мастерской погиб под колёсами неизвестной машины (моей, конечно), ещё пара человек тоже безвременно ушла в небытие. Для надёжности на всех документах, где имелась фотография Джима, я разместил свою, даже права переделал. Подделка документов — что может быть проще для подготовленного человека?..
Когда появился Тэмбэл, я уже был готов. Я купил пустующий дом около мастерской, спрятал на чердаке письма ко мне от Ирмы и других женщин, обставил жилище скупо, точно для временного местопребывания. Самое главное — я нашёл человека, который мог бы сыграть меня.
Это был безработный актёр по имени Ричард Бир, простой малый, подрабатывающий чёрт-те чем. Тридцать долларов в день были для него невозможной, запредельной суммой. За такие деньги он был готов удавиться. А деньги у меня были — я вывез из Германии достаточно драгоценностей, чтобы безбедно существовать всю оставшуюся жизнь. Плюс в некоторых европейских банках у меня были счета на предъявителя, их я забрал уже в пятидесятые.
Работа у Бира была простая: жить в доме, читать газеты и книги, заказывать еду, никогда, за исключением редких пасмурных дней, не появляться на улице. Мы заключили договор на полгода. Полгода взаперти за пять тысяч триста долларов, да ещё и с оплатой всех расходов? Конечно, он был согласен и даже счастлив. Когда Тэмбэл принёс направленный микрофон, я испугался. С тех пор Биру было запрещено даже бормотать что-то вслух, а по телефону велено было говорить с акцентом (как выглядит немецкий акцент, я ему показал, всё-таки он был каким-никаким актёром).
Я приходил в дом Бира, когда Тэмбэл отлучался или спал, а кому как не мне знать эти часы?.. Я целенаправленно оставил много своих отпечатков, а иногда «обновлял» дорожку в пыли на чердаке.
В декабре Бир выпил лишнего и решил прогуляться по округе. Это поставило под угрозу весь мой план. Я догнал его, когда Тэмбэл уже был в доме, и вернул обратно, пригрозив, что он не получит остальные деньги вообще (на тот момент был выплачен лишь аванс, около трети). Я бегом вернулся назад и нажал на гудок; Тэмбэл успел уйти за считаные секунды до возвращения Бира, которому я наказал идти не торопясь.
В январе Бир покинул дом и сыграл свою роль уже по моему указанию. Всё время, пока Тэмбэл был в доме, он сидел за кустами напротив и ждал, пока тот войдёт в гараж, а потом вернулся домой. Бир не знал, для чего всё это нужно. Он видел в этом источник заработка, причём очень непыльный, а шпионские игры его мало интересовали.
Вся история с баллоном тоже была подстроена. За пару дней до планируемой вылазки я подготовил баллон и разместил за ним, у стены, миниатюрное взрывное устройство. Провода я провёл по кухне и вывел на незаметную кнопку у кухонных дверей. Конечно, от обычного выстрела баллон бы не взорвался. А от нажатия на кнопку в верный момент — гарантированно.