Легенды о призраках (сборник)
Шрифт:
– Благодарности за что?
Тут вмешался Терри, которому не терпелось тронуться в путь:
– Здесь все есть, Сара. Все в книге.
– До заката, – сказал сикх, как будто отмерил им срок.
Шофер оставил их на дороге, под ярким солнечным светом, из-за которого им приходится щурить глаза. На спускающихся вниз улицах толкутся туристы, торговцы, попрошайки – их целые толпы, – и Сара делает шаг ближе к Терри, будто хочет сбежать от них; странно, но это как войти в зрачок фотокамеры за мгновение до того, как он закроется.
Что-то движется. Идет время. Сара сбрасывает с себя оцепенение, моргает. Освещение изменилось – видимо,
– Терри, что мы здесь делаем?
– А ты как думаешь? Стоим в очереди за билетами.
Желание.
Она оборачивается: «Кто это сказал?»
Одно желание.
– Я не вижу никакой очереди.
– Ну и хорошо. Тогда мы просто войдем. – Он потянул ее за руку. – Пошли!
Она и хочет этого, и боится. Впервые за все время она не видит галдящих экскурсоводов, никто не выпрашивает доллар, никто не продает безделушки, лакомства, воду. Их машина уехала, Рави Сингх уехал, и дорога, что привела их в этот город-призрак, пуста. Они одни – впервые с того момента, как приземлились на субконтиненте.
– А где все?
– Внутри, скорее всего. – Голос Терри звучит неуверенно – в первый раз за все время. – Или, может быть, сегодня тут вроде выходного дня.
После суматохи и шума спустившаяся на них тишина кажется такой зловещей, что Сара непроизвольно дрожит.
– С нами тут ничего не случится? – не скрывая тревоги, спрашивает она, но Терри этого не замечает.
– Сара, это же национальный памятник! Ты что, думаешь, его не охраняют?
– А откуда я знаю! Я даже не знаю, почему мы здесь!
У него есть желание.
«Что?» – Она оборачивается к Терри:
– Ты что-то сказал?
– Я сказал, вот он. – Судя по интонации, он говорит не только о городе. Вверху широкого ската их ждут, словно раскрытая пасть, высокие, массивные ворота. Он проводит ее под их сводами, и они выходят на залитый злым солнцем двор. – Волшебный город.
У них всегда есть желание.
Чувствуя нервную дрожь, она оглядывает раскинувшийся впереди древний город. Он великолепен. Поразителен. Пуст. Над арками, луковичными куполами и минаретами, крепостными стенами и башенками – дикое синее небо, абсолютно пустое, если не считать припаянного к нему белого, струящего жар солнца. Сколько сейчас времени – полдень?
– О-о-о. – Глаза не смотрят из-за яркого света. Не помогают ни шляпа, ни солнечные очки. Сара, словно кипяток, глотает обжигающий воздух. – О!
– Здесь… – С помощью своего голоса Терри пытается поднять ее и перенести туда, где она не хотела бы оказаться. – Здесь…
Она инстинктивно подносит к губам бутылку с водой.
– Здесь жарко.
– Я не знаю, на что это похоже, – радостно говорит он. – Здесь так красиво!
Она делает несколько глотков и после этого чувствует себя немного лучше.
– Да.
– Это выраженная в камне мечта императора о… я не знаю… – Затем Терри неосторожно переступает черту. – Сара, давай когда-нибудь привезем сюда детей.
Ошеломленная светом, идущая, словно во сне, она мгновенно приходит в себя.
– Ты обещал, – говорит она, и он замолкает.
Сара Кендалл выросла без матери, и потеря ее собственных нерожденных детей убедила ее в том, что она не должна умереть так же, как ее мать. Она не умрет, как ее мать, только не так. Но дело не только в этом. Она больше не хочет испытывать такое горе, такое страдание. Больше никогда в жизни.
После этого она выживала, сжимая зубы и не подпуская к себе никого. Один человек рядом с ней – это ее предел, и Терри это знает.
– Теперь, – резко говорит она, поскольку он так ничего и не объяснил, – об этой легенде.
– Император Акбар взял на себя обет, – охотно говорит Терри, и она понимает, что он не расскажет ей всей правды. – Сикри означает «благодарность». Император получил, что хотел, и поэтому построил этот город. – Затем Терри коротко пересказывает историю империи Великих Моголов, но по-прежнему не говорит, за что Акбар приносил благодарность. Словно коммивояжер, не желающий раскрывать сразу всю информацию о товаре, он углубляется в путеводитель. – Здесь говорится, что строительство крепости и дворцов заняло несколько лет. Все, кроме песчаника, который они добывали прямо здесь, приходилось привозить из других областей Индии. Абсолютно все: мрамор и малахит, металл, ковры и мебель, инструменты и топливо – все необходимое. Носильщики доставляли сюда одежду, драгоценности и оружие для сотен людей. Сюда привозилось все, что требуется для правления империей. Когда все было сделано, сюда приехал двор Акбара – многие сотни и сотни: воины и царедворцы, жены и наложницы, слуги и рабы. Тысячи голов скота.
От жары у нее кружится голова, но Терри бубнит и бубнит, словно гипнотизер. Она раздраженно восклицает:
– Терри! Ты что, весь путеводитель собираешься мне прочитать?
Слушай.
– Слоны императора, – заканчивает он. – Рави высадил нас на скате для слонов. Эти скаты были построены специально для того, чтобы по ним проходили слоны, – добавляет он профессорским тоном, и ей хочется его ударить. – Тебе, может, это неинтересно, но он был величайшим императором из династии Моголов после Бабура. Ты только посмотри вокруг! Акбар продумал все до мелочей.
– С тех пор много воды утекло, – говорит Сара. Рассказывая об этом путешествии прохладным вечером в Провиденсе, Терри не сказал ей, насколько здесь будет жарко, насколько она будет слабой и обезвоженной. Она просто не может спокойно любоваться всем этим великолепием. Она неловко переминается с ноги на ногу. По двору летает красная пыль, она прилипает к волоскам на ее обнаженных руках, забивается в ноздри. – Если он продумал все до мелочей, почему здесь так тихо?
– Вот именно, много воды утекло! Это был удивительный, прекрасный город, рай на земле. Здесь был роскошный тенистый сад, позволявший наслаждаться прохладой даже в самые жаркие месяцы. Здесь была отличная система водоснабжения, но, понимаешь, в этом городе было слишком много людей и скота… – Терри вздыхает. – Прошло несколько лет, и в один прекрасный день вода просто кончилась.
Она, по примеру Терри, тоже вздыхает:
– И город умер.
– Да. Теперь сюда приезжают только туристы. – Он смотрит прямо на нее и добавляет: – И пилигримы.
Да, пилигримы. Сара дергается, словно лошадь, которой докучает овод. Пилигримы, у которых есть желание.
– Какие пилигримы?
Оставив ее вопрос без ответа, Терри выводит ее из крытого прохода на открытое место. Свет ослепляет, под ним все обретает резкие, рельефные очертания: карнизы, купола и башенки, галереи и украшенные тонкой резьбой стены из красного песчаника, служащие границей пустынного города императора Акбара. Огромный двор безмолвен, и это вселяет тревогу. Вокруг все замерло в неподвижности; никаких туристов, бродящих по переходам или позирующих перед пленочными «мыльницами» или цифровыми фотоаппаратами; никаких экскурсоводов, наперебой предлагающих свои услуги, никаких детей-попрошаек, улыбающихся во весь рот, или торговцев водой и сладостями. Она дотрагивается до его руки.