Легенды о призраках (сборник)
Шрифт:
– А мне не в чем каяться, – говорит Коротышка. – Я чист, словно дождик небесный.
Бэзил сжимает руку Рут.
– Подруга, ты точно хочешь туда пойти? Когда Психбольная Мод пошла на исповедь, ей пришлось каяться целую неделю. И когда она вышла, то была похожа на кучу тряпья. Как будто она только благодаря своим грехам и держалась на этом свете.
Бэзил протягивает Рут бренди, и она делает большой глоток. Она не очень хорошо умеет пить спиртное, и бренди палит ей горло. Чаще всего ей негде переночевать, помыться, справить естественные надобности – в таких условиях трудно содержать себя хотя бы в относительной
– Мне надо с кем-то поговорить, – говорит Рут. – С кем-то из церкви. С кем-то, кто разбирается в этих вещах.
– Отец Томас захочет намылить тебе титьки, – предупреждает Ласс.
Коротышка ухмыляется.
– Да ну, я могу это сделать и без церковной белиберды.
– Я должна узнать, кто это был – дьявол или еще кто, – говорит Рут. – Я должна выяснить, что ему от меня было нужно.
Рут заходит в кабинку для исповеди. В ней так покойно, что у нее перехватывает дыхание. Это чужое для нее место, она не знает, что делать, как будто, сделав шаг, вдруг оказалась на луне. Единственная свеча мерцает, затем горит ровно. Сначала Рут думает, что здесь больше никого нет, но тут она слышит в этой ясной тишине, как за толстой бархатной занавеской ерзает отец Томас.
– Итак, дитя мое? – наконец говорит он.
Рут трясет.
– Я не знаю, что говорить.
– Ты до этого никогда не исповедовалась в грехах?
– Я не знаю, в чем мои грехи.
– Мы все знаем, в чем наши грехи, дитя мое, нам только следует быть честными с собой и получше искать.
Рут вздыхает:
– Я видела дьявола, святой отец. Он выпрыгнул на меня из мрака. Я чувствовала его дурное дыхание.
Проходит несколько мгновений, затем отец Томас отдергивает занавеску. Он выглядит смущенным.
– Естественно, ты описываешь сейчас свои душевные переживания, а не то, что происходило в действительности?
– Из-за него я упала на землю, а он прыгал вокруг и смеялся. Его запах до сих пор стоит у меня в носу.
Отец Томас качает головой. Он смотрит на колени Рут, и она прикрывает их руками. Этого оказывается недостаточно, и она нервно вскакивает и одергивает юбку.
– Мне нужна помощь, святой отец.
– Пройди в мои покои, а я наполню ванну. – Отец Томас резко встает. Уши у него теплого розового цвета. – Чистота сродни благочестию. Мы смоем твои грехи. Ты снимешь с себя эту грязную одежду, и дьявол немедленно отдалится и исчезнет.
В эту ночь Рут не работает. Она держится поближе к краю парка, к дороге и прохожим. Если демон вернется, она за пять секунд окажется в людном месте.
– И когда мы увидим дьявола? – спрашивает Коротышка.
– Я говорила тебе, он захочет, чтобы ты разделась, – говорит Ласс. Она, как обычно, цепляется за руку Бэзила, но он так набрался водки и джина, что уже непонятно, кто кого держит – он ее или она его. – Меня всю передергивает, когда думаю, что он в это время делает свободной рукой.
Рут говорит тихо. Она сейчас чувствует себя более одинокой, чем когда-либо.
– Отец Томас не стал мне помогать. Он хотел только сам получить удовольствие. Сказал, что это были галлюцинации. Как может церковь
Ласс отпускает руку Бэзила. Это первый раз, когда Рут видит их по отдельности. Ласс смотрит на нее, и радужка ее глаз переливается зеленым, карим и золотым. Это придает ее взгляду глубину. Рут никогда еще не видела у нее такого взгляда.
– Церковь служит только самой себе, – произносит Ласс. – Я знаю, потому что и со мной плохо обращались – и отец Томас, и другие. Он тоже как-то смывал мои грехи. – Ласс улыбается. – Он после этого неделю хромал. Но это не дьявол, а Джек-прыгун. А это совсем другое дело. Будь верна себе, Рут, и, может быть, Джек-прыгун поможет тебе, когда ты его позовешь.
– Что, призывать дьявола? – удивляется Бэзил. – Вот это номер!
– Но зачем мне призывать такое ужасное существо?
– И где его искать? – спрашивает Коротышка.
– Надо смотреть на крыши. – Бэзил указывает наверх и чуть не падает. – Говорят, Джек-прыгун может перепрыгнуть луну.
Если Джек-прыгун и появлялся той ночью, он был просто тенью, всего один раз пролетевшей на фоне облаков. Сейчас четыре утра, и Рут ни на шаг не приблизилась к разгадке личности Джека-прыгуна. Воссоединившись с рукой Бэзила, Ласс тут же потеряла способность к яркому озарению, которую она продемонстрировала ранее. Влияние Бэзила как будто вытеснило ее индивидуальность. Несмотря на то что Рут настойчиво расспрашивала ее о Джеке-прыгуне, она ничего не добилась. Бэзил так пьян, что едва дышит. Коротышка забился в ближайшую дверную нишу и спит стоя, прислонившись плечом к стене.
Рут останавливается перед воротами в парк. На востоке, позади черных верхушек деревьев, намечается рассвет. «Это или начинающийся день, или загорающееся пламя, готовое поглотить мир», – думает Рут. Она дрожит, хотя ей и не холодно. Было время, когда она замечала лишь красоту рассвета и не боялась того, что может принести день. Было время, когда демоны и чудовища появлялись только в сказках и страшных снах, которые бледнели и исчезали с первыми лучами наступающего утра.
Но теперь он где-то недалеко, этот призрачный дьявол, пляшущий на деревьях, крышах, облаках и луне. Может быть, он смотрит на нее с холодной высоты. Может быть, он готов слететь вниз, схватить ее и унести в ад, где ее ждут неописуемые страдания. Рут лезет под юбку и чешется. У нее весь лобок в сыпи. Она вздыхает. Каждый мужчина, использовавший ее, все равно понемногу затаскивал ее туда.
Сегодня день раздач, и в социальном центре на Лорд-стрит полно народу. Рут сидит и молча ждет, а Бэзил и Ласс толкаются в очереди за одеждой. Стул Рут порезан ножом, и из него вылез поролон. Он едва выдерживает ее вес – да что говорить, Рут и сама его едва выдерживает. У нее перед глазами все кружится, шея горячая. У нее температура, и она ждет, когда ей станет еще хуже.
Над плакатом, на котором написано: «Мошенничество с пособиями по безработице бьет по всем», висит на тусклых цепях старый телевизор. Рут вглядывается в него, стараясь удержать в голове картинку. Цвета размытые и неправильные, по экрану пробегают волнообразные помехи, время от времени передача прерывается черным снегом.