Легенды петербургских садов и парков
Шрифт:
Одна из самых удивительных легенд Некрополя мастеров искусств связана с захоронением одного из крупнейших петербургских скульпторов первой половины XIX века василия ивановича демут-Малиновского, широко известного автора скульптур, украшающих горный институт, казанский собор, арку главного штаба. Менее известны широкому читателю бронзовые изваяния двух мощных быков, созданных скульптором в 1827 году для оформления въезда в Скотопригонный двор, что в XIX веке находился на углу современного Московского проспекта и Обводного канала. Они поражали современников естественной мощью и производили впечатление двух живых разъяренных гигантов, в ужасе выбегающих из ворот скотобойни. Эффект подлинности происходящего усиливался тем, что скульптуры животных установили на сравнительно низкие пьедесталы и казалось, что ноги быков отталкиваются
Об этих быках и их авторе известна мистическая легенда. Будто бы однажды скульптору приснилось, что изваянные им могучие животные пришли к нему в гости. Проснувшись, он долго не мог прийти в себя, не понимая, что может означать этот странный сон. Не смогли помочь ему в этом и многочисленные друзья.
В 1846 году умер Демут-Малиновский и его похоронили в Некрополе мастеров искусств Александро-Невской лавры. Прошли годы. Старинный скотопригонный двор к тому времени превратился в городской мясокомбинат. В 1936 году для него на самой окраине Ленинграда, за Средней Рогаткой, построили новое современное здание. Быков сняли с пьедесталов у Обводного канала, перевезли туда и установили у входа на предприятие. А когда в 1941 году фронт подошел к стенам города, их буквально вырвали из-под огня противника и с помощью трактора перевезли в Александро-Невскую лавру. Здесь скульптуры быков, представлявших немалую художественную ценность, предполагалось укрыть под землей. Однако на это у истощенных голодом ленинградцев сил уже не хватило. Так быки всю войну и простояли у ворот Некрополя, не подозревая, что «пришли», как это и было предсказано в легендарном сне, к своему создателю, могила которого находилась тут же, за оградой, в нескольких шагах от них.
Сразу после окончания войны, знаменитые быки были вновь установлены у входа в мясокомбинат у Средней Рогатки.
В контексте нашего повествования о зеленых зонах Петербурга нелишне напомнить историю возникновения всех исторических кладбищ Александро-Невской лавры. Не считая так называемой Коммунистической площадки, их три: Лазаревское — нынешний Некрополь XVIII века, Тихвинское — Некрополь мастеров искусств и Никольское. Собственно монастырский городок с его многочисленными церквами, монашескими кельями, палатами настоятеля, провиантскими складами и прочими хозяйственными и административными службами строился на правом берегу Черной речки, впоследствии переименованной в Монастырку. Левый берег первоначально предполагалось засадить садами и огородами. Только стремительный рост Петербурга и неуклонное по мере роста увеличение численности его населения с неизбежными похоронами умерших и погибших, потребовали от церковнослужителей, в ведении которых находился ритуал погребения, создания новых могил уже за пределами церковных стен, что и привело к возникновению погостов.
Бронзовый бык работы В.И. Демут-Малиновского
Первым еще в начале XVIII века возникло Лазаревское кладбище. О его ранних захоронениях мы уже говорили. В 1823 году было решено «по случаю тесноты и недостатка от давнего времени находящегося при церкви Святого праведного Лазаря лаврского кладбища учредить таковое же кладбище против оного на другой стороне, в том самом месте, где состоит лаврский огород». Кладбище назвали НовоЛазаревским. Тихвинским оно стало называться с 1876 года, по церкви-усыпальнице, построенной в 1869 году по проекту архитектора Н.П. Гребенки. В эти же годы под натиском захоронений исчезли последние монастырские огороды теплицы и оранжереи.
История Никольского кладбища, основанного в середине XIX века к востоку от монастырского корпуса, восходит к первоначальному плану Невского монастыря, предложенному первым архитектором Петербурга доменико трезини. Согласно этому плану, главный вход в монастырь должен был находиться со стороны Невы. Отсюда к Свято-троицкому собору трезини планировал широкую аллею, по обеим сторонам которой располагались монастырские корпуса. Вдоль корпусов предполагалось разбить партерный сад с цветниками и фонтанами. Частично к предложению трезини вернулись только через полтора столетия, в 1850-х годах. По новому проекту, составленному садовником Е. Одинцовым, вместо трезиневского партера
Как мы видим, все три кладбища Александро-Невской лавры возникли на территориях существовавших или планируемых садов. Два из них и сегодня сохраняют этот садовопарковый характер. Вот почему они так любимы петербуржцами, туристами и гостями Северной столицы, любимы и почитаемы не менее чем другие сады и парки города.
По обе стороны от Невского проспекта
«Мамкин сад»
В 1843 году по проекту архитектора П.С. Плавова на участке № 52 по набережной реки Мойки было выстроено трехэтажное здание на подвалах с фасадом, украшенным мощным шестиколонным портиком ионического ордера.
Здание строилось по заказу Ведомства императрицы Марии Федоровны и предназначалось для нужд Воспитательного дома — учреждения для призрения незаконнорожденных детей, сирот и детей бедняков. Идея воспитательных домов принадлежит выдающемуся общественному деятелю Екатерининской эпохи Ивану Ивановичу Бецкому. В задачу Воспитательного дома входило не только призрение детей (или нежеланных, или оставшихся в малолетнем возрасте без родителей), но и их воспитание, начальное образование и определение в семьи.
Первоначально средством для этого служили «доброхотные подаяния», но затем источники доходов расширились. Так, например, средства для Воспитательного дома приносили карточные игры, так широко распространившиеся в Петербурге, что для их обеспечения построили Карточную фабрику. Кому-то в правительстве однажды пришла в голову идея использовать пагубную страсть к карточной игре для «исправления нравов». Карты стали метить специальным клеймом, которое, как правило, ставилось на червонном тузе. Клеймо означало, что все деньги, полученные с продажи карт, направляются на содержание воспитательного дома. При этом игроков в карты обязывали пользоваться для игр только клеймеными колодами. В конце XVIII века даже возник замысловатый эвфемизм, который в пословичной форме заменял необходимость прилюдно заявлять о своей страсти к игре: «трудиться для пользы императорского воспитательного дома».
Перспектива набережной реки Мойки
Благородную идею бецкого в Петербурге не предали забвению. Благодарные петербуржцы не забыли его заслуг перед отечеством. Перед главным фасадом воспитательного дома, ныне принадлежащего одному из факультетов Педагогического университета имени А.и. Герцена, разбили сквер. В 1868 году в сквере по проекту скульптора Н.А. Лаврецкого установили бюст И. И. Бецкого. Сохранилась память о бецком и в городском фольклоре. Его называли: «бецкий — воспитатель детский». О нем распевали веселые песенки, правда, по поводу основанного им другого учебно-воспитательного учреждения — Смольного института для благородных девиц:
Иван Иваныч Бецкой Человек немецкой, Воспитатель детской, Через двенадцать лет Выпустил в свет Шестьдесят кур, Набитых дур.Не остался без внимания низовой культуры и сквер перед зданием Воспитательного дома. В фольклоре студентов Педагогического университета его называют: «Мамкин сад». Этимология этого микротопонима сложная. Скорее всего, «мамкиным» сад называют не в память о матерях, бросивших своих детей, а в честь правительства, взвалившего на себя многосложные материнские обязанности. Ассоциации с материнством возникают у петербуржцев и в другой связи: в сквере всегда оживленно от шумных стаек юных студенток, постоянно «тусующихся» перед входом в свою Alma mater.