Легенды полуночных драконов
Шрифт:
– Коридор, – выдал предположение Лонгвар.
– А мне кажется, что там лестница вниз, – сказал Тоберон, в свою очередь отстраняясь от проема. Забрав молоток, который уже схватил Лонгвар, граф нахмурился. – Так, моя очередь пока не прошла. Отойдите. Отдыхайте дальше, успеете еще. Тут вон какая толщина, а нам надо расширить дыру так, чтобы пролезть.
Лонгвар неохотно подчинился, отходя назад вместе со мной и Иллиадаром.
Не скажу, сколько еще прошло времени – тут, внизу, оно ощущалось совсем по-другому – но дыра всё-таки была пробита.
– Все, хватит, – выдохнул Иллиадар, отбрасывая молоток и садясь прямо на пыльный пол. – Устал.
Отдохнувший к тому времени Лонгвар тут же сунул нос в дыру.
– Точно лестница. Идет по кругу, – пробормотал он, переступая через невысокую преграду.
– Подожди, – остановила я его. Совместные странствия как-то сблизили нас, так что мы незаметно перешли с драконом на «ты». – Сейчас Иллиадар отдохнет, и пойдем. Не спеши.
Лонгвар кинул взгляд на запыхавшегося стража и кивнул, присаживаясь рядом с ним. Правда, перед этим ему пришлось убирать ногой мелкие камни.
Минут через десять мы уже стояли внутри и оглядывались по сторонам. Камень тут был намного светлее, похожий на какой-то песчаник. Никаких крепежей под факелы на стенах не было, хотя я нашла пару дыр от них.
– Такое чувство, что кто-то хотел начисто стереть с лица земли это место, – тихо произнесла я, удивляясь, что тут не было привычной паутины, только на ступеньках лежала пыль.
– Полагаю, что сделал этот тот, кто замуровал вход. И сделал давно, явно больше чем пару столетий назад, – так же тихо сказал Тоберон.
Странно, но здесь совершенно не хотелось шуметь, будто это было неуместно.
Лестница не была слишком длинной. Упиралась она в дверь.
– Смотрите, – совсем еле различимо прошептал страж, но из-за тишины мы все его услышали. Впрочем, привлекать наше внимание и не требовалось, мы и так все смотрели в одно и то же место.
Над явно тяжелой дверью можно было увидеть надпись, сделанную чем-то светящимся.
– «Не беспокой сон чудища, иначе лишишься сердца своего», – прочитал Лонгвар.
– Что это за язык? – тут же спросил Тоберон. – Я не знаю его.
– Обычный, человеческий. Когда я еще был жив, все говорили на нем, – дракон пожал плечами.
– Ага, значит, какой-то мертвый язык. Сейчас на нем точно никто не говорит. По крайней мере, в ближайших странах. Не понял, а как ты нас понимаешь, если при твоей жизни люди говорили на другом языке? – задал вполне ожидаемый вопрос Иллиадар. Я и сама только что об этом подумала.
– А что такого? – дракон глянул на нас недоуменно. – Ваш язык тоже тогда был. На нем говорил один из народов, населяющих империю Солидар.
– Солидар? – встрепенулся Тоберон. – Но ведь империя распалась более трех тысяч лет назад!
– А мне любопытно, чем это написано, – направила я разговор в нужное русло. То, когда жил Лонгвар, конечно, интересно, но об этом можно поговорить и позже. Хотя, признаюсь, мне и самой хотелось бы об этом расспросить дракона, но я знаю, каково это – стоит начать, и мы тут до ночи будем болтать, выясняя все новые и новые факты.
– Это краска. Не знаю, остались ли сейчас эти существа, но в то время в лесах жили мелкие то ли птички, то ли летающие паучки. В общем, мелкие крылатые создания. Их кровь при смешивании с соком некоторых трав приобретала вот такое свойство. Тогда был один праздник. На новолуние, раз в году, молодежь оголялась, разрисовывала тела такой светящейся краской, а потом отплясывала до утра.
– И зачем? – спросила я, недоумевая.
– Считалось, что такие танцы призывают плодородие в империю, – дракон задавил улыбку, явно вспомнив что-то забавное из тех времен. – Но я и не подозревал, что эта краска может так долго сохранять свои свойства.
– С этим разобрались, но что означает эта надпись? – Иллиадар подошел ближе. Огонек последовал за ним. Чем ближе подлетал магический светлячок, тем ярче разгоралась надпись.
– Полагаю, что мы не узнаем, пока не войдем внутрь, – граф был спокоен и собран.
Подойдя к двери, он оглянулся на нас.
– Отойдите подальше на всякий случай, – попросил он. – Я, конечно, сомневаюсь, что какое-либо животное смогло бы выжить с того времени, но мало ли какую тварь они могли сюда сунуть.
Меня тут жеуволок страж, но Лонгвар только фыркнул и остался рядом с Тобероном. Граф не стал упорствовать, понимая, что спорить с весьма упрямым и немного взбалмошным драконом бесполезно. Тем более Лонгвару больше лет, чем нам всем, вместе взятым.
Удивительно, но, видимо, те, кто замуровывал вход, не подумали, что его пройдут. Дверь не была заперта. А может, они считали, что незваных гостей остановит надпись? Все может быть. Кто знает, во что верили в древности.
Мне было интересно до жути, особенно когда Тоберон с Лонгваром вошли внутрь и наступила тишина. Уже это свидетельствовало, что там никакого чудовища нет. Не думаю, что, если бы оно там было, эти двое остались бы безмолвными.
– Заходите, – позвал нас Лонгвар, высунувшись из-за двери.
Мы с Иллиадаром тут же сбежали по лестнице вниз и осторожно протиснулись внутрь.
– Темно.
– Сейчас.
В воздух взмыли многочисленные светлячки, которые устремились вверх. Я же молча стояла и, приоткрыв рот, смотрела прямо перед собой.
Встрепенувшись, я бросилась вперед и приложила ладонь к холодному камню. Секунда - и я разочарованно убрала руку.
– Мертв, – сказала я Лонгвару, который с надеждой заглядывал мне в глаза.
Дракон резко выдохнул, словно из него разом выпустили весь воздух.
Все дело в том, что в центре громадной комнаты с высокими потолками стояла уже знакомая нам чаша на высокой ножке. А вокруг нее, словно оберегая, лежал каменный дракон, явно когда-то бывший живым.
Проскользнув между громадной пастью и кончиком хвоста, я подошла к чаше и заглянула внутрь. На самом дне лежало крохотное, почти мертвое сердце.