Легенды рябинового леса
Шрифт:
Внезапно напрягшись и дрожа, я села за руль своей машины и вытащила телефон из подстаканника. Моя рука так сильно дрожала, что мне было трудно найти значок контакта на экране. Мне не следовало печатать и водить машину, особенно в людном месте, но мне нужно было позвонить Айлен, нужно было сказать ей, чтобы она не разговаривала с… Что бы я ей точно сказала? Остерегайся старика, одетого в джинсы и ботинки из крокодиловой кожи? Кроме того, на ней было кольцо с опалом. Он не знал бы о потенциале охотника, скрывающемся под её кожей.
Если
Наша семья не была неизвестна фейри, даже несмотря на свое смешанное происхождение. Фейри чувствовали, что мы отличаемся, но они думали, что это потому, что наша магия охотника была разбавлена человеческой кровью. Они не знали, что Тэева, последний охотник, женился на дочери базаш, которая выращивала волшебные розы, сохранявшие тела спящих охотников.
Мой палец завис над именем Айлен. Я всё равно набрала её.
— Просто звоню, чтобы проверить, вовремя ли будет твой рейс, — мой голос звучал раздражённо. Я надеялась, что она не догадается.
— Да. Только что прошла проверки. Они заставили меня всё снять. Клянусь, в следующий раз я буду путешествовать голышом.
Я улыбнулась, и это напрягло мои губы, но также помогло снизить частоту сердечных сокращений. Кстати говоря, ни Эйс, ни Круз так и не появились. Был ли старый фейри моим новым хранителем? Нет. Моя рука засветилась после того, как он появился, не раньше.
Я ехала быстро. Слишком быстро. На то, чтобы вернуться в Роуэн, у меня ушло вдвое меньше времени, чем на то, чтобы добраться до аэропорта. Я поехала прямо на ферму Холли, надеясь, что Каджика будет поблизости. Её серый пикап, на котором ездил Каджика, был припаркован впереди, и в гостиной горел мягкий свет.
Сжимая в руке его новый сотовый телефон и зарядное устройство, я вышла из машины и подошла к входной двери, которая, как я подозревала, была не заперта. Холли никогда не удосуживалась запереть её, и я сомневалась, что Каджика начнёт, так как замки не защищали его врагов.
Как и ожидалось, дверь была открыта.
— Каджика, — позвала я, входя в небольшую прихожую.
Никакого ответа.
— Каджика?
Я вошла в гостиную, залитую перламутровым сиянием горящих поленьев. Он жёг рябиновые дрова?
Позади меня послышались лёгкие шаги. Я резко обернулась. Каджика был мокрым и был одет почти так же мало, как в ту ночь, когда вышел из своей могилы из лепестков роз в набедренной повязке. Сегодня вечером он обернул полотенце вокруг своей точеной талии. Я старалась не смотреть на дорожку тёмных волос, которая исчезала под ним.
Вода капала с его чёрных волос и стекала по мускулистым плечам, вниз по грудным мышцам, вырезанным из гранита. Чёрные завитки были вытатуированы чернилами на его коже — захваченный гассен. Когда фейри вели себя плохо, охотники могли конфисковать их волшебную пыль. Они хранили это в виде татуировок. Когда я уставилась на замысловатые арабески, мне показалось, что я вижу, как они меняются, искрятся.
— Метки движутся?
— Да. Гассен процветает под нашей кожей.
Одна петля перешла от чёрного к антрацитовому, затем к серебристому, а затем обратно к чёрному.
— Как это тебя не отравляет? — спросила я, возвращая свой пристальный взгляд к его.
— Великий Дух делал нас на совесть.
И это всё? В этом причина? Что охотники хорошо сделаны?
— Должно быть научное…
— Наука и магия сосуществуют, как охотники и фейри, но они не смешиваются. По крайней мере, они не должны этого делать.
Как я? Я хотела спросить, но не стала. Каждый раз, когда мы поднимали тему моего наследия, мы ссорились. Я пришла сюда не для того, чтобы ругаться.
— Я принесла тебе это, — я протянула ему телефон и зарядное устройство. — У тебя есть неограниченный трафик и звонки по всей стране.
— Ты купила мне телефон? — напряжение в его чертах ослабло, а губы изогнулись. Почти улыбка, что было подвигом для Каджики, который, казалось, разучился улыбаться во время своего двухвекового сна.
— Я хочу иметь возможность связаться с тобой, когда ты отправишься на поиски Гвенельды.
Его глаза сверкали в серебристом свете огня. В них был странный блеск, от которого воздух в комнате стал разрежённым. Когда он взял телефон и кабель из моей руки, его пальцы задели мои, задержавшись слишком долго. Сначала я убрала руку, а затем засунула обе ладони в задние карманы своих выцветших джинсов.
— Так ты не пойдёшь со мной? — спросил он.
— Я хочу помочь, но боюсь оставлять кладбище без присмотра.
— Фейри не могут проникнуть в круг.
— Я знаю… Но они могут проникнуть в наш дом. Я беспокоюсь за своего отца, Каджика.
Мгновение он, молча, изучал моё лицо.
— Я понимаю, — сказал он, прежде чем заняться поиском розетки.
По крайней мере, он знал, как пользоваться моим подарком. Было ли это тоже остатком памяти Блейка? Меня всё ещё тошнило от мысли, что он поглотил разум моего лучшего друга. Что, однако, сделало мне ещё больнее, так это осознание того, что Гвенельда впитала в себя мою мать.
— Ты… нашёл какие-нибудь её следы? — спросила я, когда он присел, чтобы подключить его.
Когда он встал, полотенце чудесным образом всё ещё было на месте, он покачал головой, и длинная прядь волос упала в его расплавленные янтарные глаза.
— Ещё нет.
— Ты спрашивал Эйса или Круза, слышали ли они что-нибудь?
Он снова внимательно посмотрел на меня, а затем покачал головой.
— У меня не было контакта с фейри. А у тебя?
— Нет. По крайней мере, не с Эйсом и Крузом.
— Но у тебя был контакт с другим?
Я переступила с ноги на ногу, переступая с одного чёрного ботинка на другой. Я вынула руки из задних карманов и вместо этого просунула пальцы в петли джинсов.
— У меня не было никакого контакта, как такового, если только дуэль взглядов не является контактом.