Легенды Шаннары. Служители темных сил
Шрифт:
Он оглянулся на Пру, но та в ответ лишь пожала плечами. По тому немногому, что они видели, трудно было сделать какиелибо выводы или предположения. Пантерра вдруг ощутил острый укол разочарования. Все их усилия оказались напрасными. Подобравшись к костру, они не узнали ничего нового.
«Если не считать одной вещи», – внезапно пришло ему в голову. Теперь они совершенно точно убедились в том, что здесь обитают существа, похожие на них, которые носят заплечные мешки и пользуются одеялами. Это означало, что в этом мире живут Люди, а не только твари и драконы, с которыми они уже встречались.
Следопыты оставались на месте, не зная, на что решиться, – возвращаться назад или идти вперед. Они внимательно рассматривали лагерь, все еще надеясь узнать чтонибудь новое. Шло время, сгущались сумерки. Никто не показывался, ничто не двигалось в поле их зрения, и ни единый звук не нарушал мертвую тишину, если не считать крика какогото создания, донесшегося издалека. Окружающий мир казался огромным и вымершим.
Наконец Пан протянул руку и коснулся плеча девушки.
«Нам нужно выбираться отсюда», – одними губами прошептал он.
Она кивнула, и они осторожно двинулись по склону ущелья, намереваясь вернуться обратно по своим следам. Но они прошли всего лишь несколько футов, когда Пру вдруг схватила его за руку и отчаянно затрясла головой, призывая его замереть на месте. Чтото было не так. Она беззвучно шевелила губами, пытаясь объяснить ему чтото, но он не мог ее понять. Девушка беспомощно оглядывалась, чувствуя опасность, но будучи не в силах определить, откуда она исходит. Пантерра вместе с ней напряженно вглядывался в тени, заполонившие ущелье, но они были слишком густыми, чтобы там можно было рассмотреть чтолибо. Он так ничего и не увидел. Он посмотрел на девушку, надеясь, что она скажет ему, что можно двигаться дальше, точнее, что они могут спасаться бегством, но Пру попрежнему напряженно вглядывалась в темноту.
Пантерра присел на корточки, пытаясь взять себя в руки и решить, что делать дальше.
А потом на него упала огромная тень, и на его плечи обрушилась неподъемная тяжесть. Мир опрокинулся и померк, и уже ничего нельзя было предпринять.
Глава 15
Ему уже шестнадцать. Прошло чуть больше года с той поры, как он впервые влюбился, когда к нему пришел носящий черный посох. Старик появляется совершенно неожиданно. Сидер Амент знает, кто он такой, и даже несколько раз видел его, хотя и никогда не разговаривал с ним, даже не приближался к нему. До этого старик тоже ни разу не подходил к нему вплотную, как делает это сейчас, вынырнув изза деревьев.
Первая мысль, явившаяся Сидеру в этот момент, будет преследовать его до конца жизни.
«Что ему от меня нужно?»
Позже он поймет, что не стоило задавать себе этот вопрос.
Год для юноши выдался просто замечательный. Каждый день был наполнен мечтами о девушке из ГленскВуда. Когда они вместе, некоторые его мечты становятся реальностью. Но это бывает слишком редко, потому что он попрежнему живет на ферме своих родителей и должен изобретать предлоги, чтобы спуститься в долину и увидеться с любимой. Но, несмотря на то что он не может все время проводить с нею, он постоянно думает о ней. Он представляет, как они живут вместе, став мужем и женой, что у них есть свой дом и дети и что они неразлучны. Он знает, что когданибудь так и будет, и с нетерпением ждет этого. Он поглощен своими мечтами и ожиданиями, не замечая ничего вокруг себя.
И вдруг к нему приходит старик.
Стоит самый обычный день, и Сидер работает на северном пастбище – чинит ограду, которую развалила несколько дней назад домашняя скотина, после чего ему пришлось собирать животных и гнать их домой. Работа не требует умственных усилий, и он в мечтах уносится к тому, что понастоящему имеет для него значение. Он знает, что не пройдет и недели, как он увидится с нею. Ему предстоит поход в деревню за продуктами и хозяйственными товарами, так что они обязательно встретятся. Она будет ждать его – она всегда его ждет. С того самого первого раза, когда он был с нею, он ясно представлял их будущее. И хотя она никогда не говорила ему об этом, он чувствует, что и она тоже это представляет.
Он отрывается от своего занятия, выпрямляется и ждет, пока к нему не подойдет старик. Он знает о его существовании с самого детства. Его отец рассказывал ему о носящем черный посох, об одиноком и уединенном образе жизни того, кто хранит покой жителей долины. Отец рассказал ему о наследии старика, об истории его посоха и о Рыцарях Слова. Эти знания не являются общедоступными, но откудато отцу известно об этом. Быть может, он узнал это от странников, которые иногда проходят мимо, от мужчин и женщин с высокогорий, живущих вдали от мира. Не исключено, что об этом ему рассказал сам старик.
Как бы то ни было, Сидер никогда особо не задумывался над этими вещами. Они его попросту не касались.
– Сидер Амент? – интересуется старик, останавливаясь в нескольких шагах от него.
Он опирается на посох, крепко вцепившись в него обеими руками. Он выглядит усталым, даже изможденным. Нечеловеческая усталость и тоска читаются в его глазах, в складках морщин на его лице, в его манере держаться и осанке.
Сидер лишь молча кивает.
– Нам с тобой нужно поговорить, – заявляет старик. Голос его звучит на удивление мягко. – Пойдем со мной.
Вместе они идут по поросшим травой склонам. Идут медленно, безо всякой видимой цели и непонятно куда, и лишь постепенно Сидеру становится ясно, что так и должно быть. День выдался теплый, в воздухе пахнет свежестью, и ему кажется, что время замедлило свой бег. Голос старика сохранил богатство оттенков и сочность, и, хотя сам он выглядит бесконечно усталым, в голосе его чувствуется сила.
– Я наблюдаю за тобой, – говорит старик. – Когда у меня есть время и возможность. Я присматриваюсь к тебе. И мне нравится то, что я вижу. Многие хорошо отзываются о тебе, в том числе и твой отец. Ты человек упорный и целеустремленный, что говорит о силе твоего характера. Когда тебе поручают какоелибо дело, ты старательно выполняешь его. Ты не избегаешь ответственности и не ищешь оправданий. Ты принимаешь труд как часть жизни, а самопожертвование – как составную часть труда. Когданибудь ты, если захочешь, заживешь прекрасной жизнью здесь, на ферме, но, думается, твое предназначение в ином.