Легенды Солнечной системы. Наследие
Шрифт:
– Орфей еще не вернулся? – спросила она у женщины, прежде чем приступить к еде.
– Задерживается. Быстрее бы они уже нашли пропавших, надоело это подвешенное на орбите состояние. Как дела с экспериментами на «Колибри»?
– Отлично, – оживилась Шира. – Это колоссальный источник энергии…
– Как думаешь, – прервала ее Фариса. – Тогда, у Меркурия, «Корона» отключилась из-за реактора сторожевика?
Шира не сразу ответила. Теоретически экстренное отключение энергетических контуров могло спровоцировать мощный выброс. Командир не знал, что реактор сторожевика не совсем обычный. Да никто
– Не исключено, – согласилась ученая, тем самым подтверждая логичную догадку капитана. Но кто же мог знать, что это приведет к гибели Велены?
– Не говори об этом Тиму. Только если прямо не спросит.
– Хорошо, – Шира кивнула и склонилась над едой. Пища казалось пресной и совершенно безвкусной.
Если бы она так сильно не углубилась в изучение данных по гравитационной аномалии, то смогла бы предупредить всех заранее. Она, как ученый, просто не имела права быть настолько слепой.
– Этот ректор с «Колибри» надо смонтировать на «Короне». Займись планированием этой инженерной операции, – допив вино, сказала Фариса. – Все необходимое я достану или выбью, даже если придется перетрясти все миры дальнего космоса.
– Это будет непросто, – задумалась Шира.
– Но не невозможно, правильно?
Она молча кивнула. Капитан ушла первой с камбуза, и вскоре Шира направилась за ней в командный отсек. По пути пришло оповещение, что обработка данных завершилась. В нетерпении она добралась до своего рабочего места и вывела аналитику на экран.
Шира проверила показатели на два раза и не поверила своим глазам. Волосы беспокойно зашевелились помимо ее воли, да и сама она ерзала на кресле, вся покрывшись мурашками от возбуждения. Мощность на более чем две тысячи процентов выше, чем в обычном реакторе холодного синтеза! Как конгломераты смогли добиться таких результатов в физике энергий, она все еще толком не понимала. Но некоторые теории уже начали зарождаться в ее голове.
– Вернулись наконец-то, – проворчала Фариса.
Шира поспешно выбралась из кресла и покинула командный отсек. До стыковочного шлюза долетела за пару минут. Наемники шли по коридору, разговаривая вполголоса. Среди них не было Тима, но зато вернулся Орфей.
От избытка чувств она бросилась ему на шею и сжала холодные наплечники тяжелого боевого скафандра. Наемники, пряча улыбки, обходили их, здоровяк смущенно стоял, стараясь не повредить девушку случайным движением.
– Мне бы раздеться сначала, – проговорил он и у Ширы снова пробежали мурашки по спине.
– Ты не устал? – спросила Шира.
– Нет, сегодня обыскивали совсем небольшой район. Так, я потолкую с капитанами и приду к тебе где-то через час. Ты будешь в лаборатории?
– Да. А что случилось? – Шира заглянула ему в лицо и увидела серьезную маску. Она научилась различать, когда здоровяк был серьезен и лучше его не отвлекать.
– Возможно, мы нашли Рава и Крелисети, – ответил Орфей, – Вот только вытащить их та еще задача.
Глава 5: Квантовая запутанность
Пространство орбиты Нептуна, 218 год к.э. (2181 год н.э.)
– Это самое бредовый план из всех.
– Неужели? Предложи другой.
Тим и Фариса висели в трюме и глушили алкоголь. Плавающие вокруг пакетики со льдом и упаковки с закуской медленно крутились в невесомости. Тим ради развлечения периодически закручивал их, наблюдая за полетом. Пустые емкости Фариса зло швыряла в дальний конец трюма. Там их уже накопилось не меньше десятка за долгие часы мозгового штурма.
Они все еще были трезвы, как стеклышко.
– Фанатики, конечно, обалдеют от такого, – вытряхнув из дозатора темный шарик рома Тим поймал его, двинув головой, и поморщился от резкого вкуса. – А вот дальше… Я даже не берусь предполагать. Скорее всего, кого-то убьют. А этот вариант нас совершенно не устраивает.
– А если получится? Ты все еще не предложил ничего лучше, – Фариса потерла лоб и передвинула молнию на груди, еще больше расстегнув коминезон. – Ну и жара.
– Ну смотри, – Тим попытался дотянутся до пролетающего мимо пакетика с ореховыми пастилками, но промахнулся. – Мы выпускаем Арми, ведем ее под прицелом к фанатикам. Те невероятно быстро или медленно хуеют с того, что Теорис в плену у наемников, после чего валят либо заложников, либо венерианку, либо вообще всех. Давай сделаем проще; ебанем с орбиты артиллерией и дело с концом?
– А если Теорис заинтересована в успехе миссии?
– Не смеши меня, – ухмыльнулся Тим. – Ты думаешь, что знаешь ее лучше?
– То, что ты ее пару раз трахал, совсем не аргумент, – Фариса сдвинула брови и легонько оттолкнулась от пола, медленно поднимаясь над Тимом, ловя лед. – Арми не настолько глупа, чтобы провести всю оставшуюся жизнь взаперти. Она пойдет на сотрудничество.
– Она убьет тебя, – просто произнес Тим. Фарису даже слегка передернуло – он говорил, как будто о поломке терминала. Ее порой раздражали изменения в его отношении ко многому. Особенно это деланное пренебрежение к жизни.
– Так, давай прикинем все сначала, – Фариса глубоко вдохнула, собираясь с мыслями. – Рава и Крелисети держит у себя венерианская диаспора. Штурмом их не взять, в отличие от тритонских бандюг их очень много. Они дисциплинированы, хорошо защищены и не вступают в переговоры. Несмотря на то, что население Акватории в целом на нашей стороне, против фанатиков они не пойдут, кишка тонка. Что нам остается, если нельзя стрелять? Только говорить. И у нас есть та, кого они послушают.
– Почему ты в этом уверена? Конклав, конечно, далеко, но они наверняка лояльны родной планете. Арми – отступник.
– Арми наследница клана Теорис, – возразила Фариса и выбила из емкости огромный шарик рома. – Ты же шаришь в политике, сам подумай. Конклав в четырех с половиной миллиардах километров отсюда, как ты правильно заметил. А мы все – здесь.
– Не убедила, – упорно произнес Тим, когда капитан замолкла.
– А я тебя нихрена и не убеждаю. Альтернативы нет.
Они молчали несколько минут, погрузившись в раздумья. Фариса понимала, что она предлагает по-настоящему сумасшедший план, но иного пути не видела. Конечно, выпускать Арми из заключения было опасно, но она верила в девушку. Наблюдая за ней два-три раза в неделю, она видела, что Теорис меняется.