Легенды тёмной долины
Шрифт:
Самый первый дом как раз нам и нужен, судя по оленьему черепу, прибитому к стене. Калитка сломана и лежит на боку. Ограда покосилась и почти завалилась в заросли высокой крапивы, да и огород в отличие от остальных выглядел абсолютно неухоженным. Рос на нём не только сорняк, но уже и молодые осины торчали тут и там. Рядом с домом относительно новые углярка и дровяник. Остальные постройки почти рассыпались в труху, так же как и печная труба, на разрушенных остатках которой сидела ворона, с пронзительным карканьем улетевшая при нашем появлении.
К дому от дороги вела узенькая тропинка, заканчивающаяся у крыльца, заросшего лопухами. Когда-то над крыльцом был навес, или даже веранда, которые время не пощадило и от них остались лишь два рассохшихся столба, грубо ошкуренных топором.
— И что мы спросим у... Этой милой дамы? — неуверенно спросил Александр, как вкопанный остановившись перед дверью.
— А что нам ходить вокруг да около? — я пожала плечами и чуть подтолкнула его вперёд. — То и спросим. Что она знает обо всём этом. И если знает, то откуда. Вот и весь план. Как тебе?
— План хорош. На все сто. Ладно, пошли. Поди не убьют.
Поднявшись по скрипучим ступеням, уже хотели постучать в старую дверь, как она открылась. Прямо перед нами стояла Людка, одетая как попало, в телогрейку и какие-то старые тряпки под ней. На вид ей точно около семидесяти. Длинные седые волосы копной торчат из-под грязной шерстяной шапки, жёлтое лицо как у костяной статуэтки нэцкэ с щёлочками глаз и губами, растянувшимися в ехидной усмешке. Выглядела Людка странно и пугающе.
— Знала што вы придёте, — хрипло рассмеялась она и, шаркая резиновыми калошами по доскам пола, пошла внутрь дома. — Проходите ужо.
В доме темно. Через распахнутую дверь кладовки видно пучки ароматно пахнущих трав, сушащихся на полках. Душица, череда, мята, курильский чай. В зале большое старинное ружьё, висящее на гвозде, рядом с ним браконьерский самолов. Мебель вся самодельная, какую вырезали в начале века. Небольшая этажерка с книгами, деревянная кровать с медвежьей шкурой вместо одеяла. На спинке сокуй из белого оленя. На кухне потрескивала только что растопленная печка, попискивал начинающий закипать чайник. Электричества в доме не было. Старуха наверняка добычу от охоты и рыбалки хранила в леднике под домом. Здесь конечно не вечная мерзлота, но температура под землёй около ноля и если зимой положить лёд, он не растает за короткое холодное лето. Вот тебе и холодильник, только знай, уберегай мясо от мышей.
— Пошто пришли? — Людка уселась на колченогий стул у печки и протянула к ней сухие морщинистые ладони, потерев их друг о дружку. — В тайгу итти хотите? На Наукок итти?
— Да. Мы, знаете ли, спасатели в некотором роде... — издалека начал Александр, с явной неловкостью и смущением.
— Смотри себя смоги спасти. И девку твою, — Людка искоса посмотрела на меня. — Хотя што её спасать...
Я присмотрелась к старухе и ощутила небольшое дуновение силы от неё. Наверняка Людка занималась шаманством. Примитивная магия, обращающаяся к духам умерших людей и мёртвых животных. Да и занимались ей шаманы чтоб только глянуть краешком глаза за мрачный горизонт и слегка увидеть будущее. Или настоящее, скрытое тьмой. Где-то здесь должны быть припрятаны родовые тотемы, с помощью которых старуха говорит с миром мёртвых.
— Вы говорили о людях, которых мы ищем. Что якобы они мертвы, а их кости утащил некий онгол-оол, — продолжил Саша, с таким видом, как будто разговаривает с сумасшедшим. — Поподробней не могли бы рассказать? Мы завтра утром отправляемся на поиски пропавших геологов и нам необходимо знать, какие подводные камни ожидают нас на пути. О боги... Что я говорю... Это же бред!
— Что ты знаш-понимаш, дурак! — вспылила Людка, дрожащими пальцами достала из кармана телогрейки самодельную трубку и кисет, расшитый бисером, насыпала табак и разожгла угольком из поддувала печки. — Животно это. Страшный зверь. Как раз там охотится, куда вы итти направляетесь. Што хотите то и делайте. Тайга всё стерпит.
— И откуда же взялся этот страшный зверь? — недоверчиво спросил Александр с едва заметной усмешкой. — Медведь что ли?
— Сам ты ведмедь! Приташшыли его. Когда от настояшшыго русского царя люди пришли в железных шапках и рубахах. Мынога людей! Приташшыли, но он сбежал. Духи тайги ему помогли. А теперь идите отсель. И кости свои берегите.
Старуха отвернулась, показывая что разговор окончен и почти исчезла в синем трубочном дыме, клубами окружившем её. Напарник пожал плечами и сделал знак следовать за ним. Больше тут делать нечего.
Выйдя на улицу, Саша прошёл несколько шагов и как вкопанный остановился, уставившись на меня.
— Что это было? Что за бред?
— Почему ж бред, — я невозмутимо прошла мимо напарника, едва покосившись на него. — Мы слышали достаточно. У старухи подозрение, что геологов сожрал какой-то онгол-оол. С этим нам нужно разобраться.
— А что за настоящий русский царь со слугами в железных шапках? Что это за фантазия?
— Ты не понял? Иван Грозный. Русский царь. Настоящий, из рода Рюриковичей. Люди в железных рубахах и шапках — воины Ермака в кольчугах и шлемах. Да. Похоже что они были здесь. И что-то недоброе принесли с собой. Всё! Хватит этого с меня! Идём отдыхать!
Глава 7
Пока мы шли обратно к усадьбе Ивана, я проанализировала то, что сказала старуха. Вроде бы ничего значащего с точки зрения рационального человека, но всё таки. Местные что-то подозревали о недоброй составляющей плато Наукок. Я много слышала таёжных суеверий. Да и как им не быть, если люди десятками лет живут в местах, где опасность на каждом шагу. Практически выживают, борясь за свое существование. Каждый сибиряк мечтает что вот ещё немного, ещё чуть-чуть и вот он-то уж точно, пошлет нахрен эту собачью житуху, эти холода, туманы и метели и завтра, нет, через год наверняка рванет на юг, к теплу, к морю, к фруктам, к настоящей жизни, к горячим девочкам и фотографам с обезьянками. Но проходит год, два, десять, и все так же живёт таежник в своем медвежьем углу, ходить бить дичину, ловит тайменя и харюза по омутам, моет золотишко, как его отец, и дед и прадед. Тайга привязывает навеки.
В одиночестве и безлюдье каждое происшествие, каждый необъяснимый случай рассматривается таёжным жителем с инфернальной, сверхъестественной точки зрения. Город далеко, а ночная тьма вот она, за дверью. И иногда в туалет даже страшно бегать ночью, зная, что вот за этими соснами в твоём огороде сотня километров безлюдного пространства, где нет абсолютно ничего, кроме леса и гор. Где может таиться все, что угодно. И того, что там таится, наверняка нужно опасаться и по возможности избегать встреч. В тайге не ищите друзей. Это в городе ты можешь помочь перейти дорогу старику, дать денег попрошайке, завязать разговор с посторонним, как проехать до нужного места. В тайге присутствие незнакомых людей рядом с собой воспринимают не с радостью, а с опаской, ибо они могут замышлять убить тебя и завладеть ружьём, снегоходом, машиной. Многие так и пропадают, особенно если до обжитых мест бездна расстояния.