Легенды Западного побережья (сборник)
Шрифт:
— Зато представляется весьма полезной, чтобы оправдать вторжение на чужую территорию, — вставила Грай.
— Если это так, то она должна быть широко известна в Асударе, верно? — возразил Оррек. — А это не так. Скажи, Султер, разве обыкновенные солдаты знают эту легенду?
— Не уверен. Но точно знаю, что им велели искать вполне определенные вещи. И обыскивать вполне определенные дома. Они ищут потайные пещеры, волшебников, таинственных идолов и, разумеется, книги. У нас за городом, в горах, много пещер — их и искать не надо. А уж «поганых идолов» и книг воины Асудара обнаружили в Ансуле предостаточно. И приложили немало усилий, чтобы все их уничтожить.
Довольно
— А как альды… вами управляют?
Было что-то такое в ее голосе… Нет, голос ее не отличался особой красотой или звучностью, как у Оррека Каспро, но каким-то неведомым образом он приносил облегчение, успокаивал — примерно так же действовало на меня, например, прикосновение к шерсти Шетар. И я почувствовала, что Лорд-Хранитель, отвечая ей, уже не так напряжен, как прежде.
— А они нами не управляют. Они нас попросту превратили в рабов. Всем здесь распоряжаются ганд Иораттх и его военачальники. Мы, уроженцы Ансула, стараемся, конечно, держаться вместе и как-то сохранять наш город и наши обычаи, продолжая по мере возможностей делать все то, что и должны были делать, однако альды душат нас налогами и поборами, постоянно наказывают за «богохульство» и стараются держаться от нас подальше. С самого начала они живут в Ансуле, как солдаты в гарнизоне. Они никого не посылают на поселение. Они не взяли с собой из родных мест ни одной женщины. Собственно, жить здесь они, по-моему, вовсе и не хотят. Мало того, они ненавидят и нашу страну, и наш город, и наше море. Для них и сама земля — это всего лишь место ссылки, изгнания, и вот это-то как раз хуже всего.
Лорд-Хранитель умолк, и в наступившей тишине Шетар, подняв лежавшую на лапах голову, вдруг сладко, с подвывом, зевнула во всю пасть, сопроводив зевок глубоким горловым рычанием.
— Ты совершенно права, Шетар, — сказала Грай, поворачиваясь к ней. И они с Каспро тут же встали и стали благодарить Лорда-Хранителя за гостеприимство и желать всем спокойной ночи. Меня они тоже поблагодарили.
Я протянула Грай масляный светильник с колпачком из слюды, чтобы им с Орреком удобнее было в темноте подниматься к себе наверх. Я видела, что они, выходя с веранды, коснулись краешка ниши с фигуркой нашего домашнего бога и рядышком пошли дальше по коридору, и его рука лежала у нее на плече, а свет от лампы бежал с ними рядом по голой каменной стене.
Обернувшись, я посмотрела на Лорда-Хранителя и поняла, что он так и стоял все это время, неотрывно глядя на пламя свечи. Лицо его казалось страшно усталым, и я вдруг подумала: до чего же он одинок! Его друзья и знакомые приходили и снова уходили, а он обречен был всегда оставаться здесь. Я раньше считала, что это он сам предпочел затворничество и одиночество, что стремление к уединению свойственно его натуре, и мне оно казалось совершенно естественным. Но потом я поняла: у него просто не было выбора.
Он поднял голову и посмотрел на меня.
— Ну, и кого же ты привела в Галваманд, Мемер? Меня испугал его тон. И я не сразу сумела ответить:
— Я думаю, друзей.
— О да! Могущественных друзей.
— Лорд-Хранитель… — Да?
— А эта история о Пасти Ночи и Обаттхе… Скажи, неужели они, эти жрецы в красных шапках и солдаты, явились сюда, в наш дом, в Галваманд, и забрали тебя в тюрьму, потому что думали…
Он далеко не сразу ответил мне и долго сидел в какой-то странной, напряженной позе, сгорбившись и словно страдая от невыносимой боли.
— Да, поэтому, — промолвил он наконец.
Я и сама толком не понимала, что, собственно, хотела у него узнать, зато он меня отлично понял. И в глазах его вспыхнул яростный огонь.
— То, что они ищут, и так принадлежит им. Они носят все это в своем сердце, а у нас в сердце ничего такого нет. И дом наш не таит никакого зла. Они сами принесли с собой свою тьму. Но они никогда не поймут и не узнают, что таится в сердце Галваманда. Да они и не станут искать. И никогда не увидят… Та дверь никогда не откроется для них! Тебе нечего бояться, Мемер. Ты не сможешь выдать эту тайну даже случайно. Я пробовал. Я пытался это сделать. И даже не один раз. Но боги моего дома и тени моих мертвых заранее простили меня. Я знаю, они бы никогда не позволили мне стать предателем. И руки их, тех, кто дарит нам сны и мечты, зажали мне рот.
Вот теперь мне действительно стало страшно. Он никогда раньше даже не упоминал о тех пытках, которым его подвергли. И теперь сидел, стиснув руки, опустив плечи, и весь дрожал. Мне хотелось подойти к нему, но я не смела.
Он слегка махнул рукой и прошептал:
— Ступай, ступай. Ложись-ка спать, детка.
Я все-таки шагнула к нему и накрыла своей рукой его руку.
— Не тревожься, со мной все в порядке, — сказал он. — Послушай, ты очень правильно поступила, что привела их сюда. Ты принесла нам благословение богов. Впрочем, ты его всегда нам приносила, Мемер. А теперь ступай спать.
И мне пришлось уйти и оставить его там, такого одинокого, дрожащего…
Я чувствовала себя очень усталой — этот день и впрямь оказался каким-то ужасно длинным, — но все же не смогла сразу лечь в постель и заснуть. И через некоторое время вернулась в заднюю часть дома, остановилась у той стены, что прилегала прямо к скале, начертала в воздухе заветные слова и вошла в тайную комнату.
Но стоило мне туда войти, как меня охватил страх. Я просто вся похолодела, и по спине поползли противные мурашки.
К тому же меня преследовал тот жуткий образ из рассказанной Лордом-Хранителем легенды: черное солнце, высасывающее из нашего мира тепло и свет; и мне казалось, будто в душе у меня тоже образовалась какая-то дыра, через которую уходит, утекает все — смысл жизни, смысл слов, — и не остается ничего, только холод и пустота.
Я всегда боялась дальнего конца этой странной вытянутой комнаты. И всегда старалась держаться от этой ее темной части подальше, отворачивалась, пыталась вообще не думать о том, что там находится, уговаривая себя: «Ничего, просто там хранится нечто такое, что я непременно пойму позже». Ну вот, видимо, теперь это «позже» как раз и наступило. Теперь я должна была понять, что покоится в основе моего родного дома, что таится у него в сердце.
Но прежде мне необходимо было разобраться, в чем смысл той легенды о Пасти Ночи, понять, что означает этот отвратительный образ, созданный ненавистными мне альдами.
Любопытно было и то, о чем говорил Оррек Каспро. А он рассказывал о библиотеке. Причем самой большой в мире. О некоем хранилище знаний. О таком месте, где царствовал свет разума.
Но, увы, я не могла даже просто посмотреть в дальний конец комнаты! К этому я оказалась пока не готова; мне нужно было собраться с силами. Я подошла к столу, под которым когда-то устраивала себе домик и воображала, что я — медвежонок в своей берлоге. Я поставила на стол светильник, положила руки на столешницу ладонями вниз и крепко прижала их к гладкой деревянной поверхности, чтобы почувствовать, какая она приятная на ощупь, какая прочная и гладкая. И тут увидела на столе книгу.