Легион Цербера
Шрифт:
Финист разорвал обертку и осторожно надкусил плитку серо-бурого цвета. На вкус она походила на угодно, только не на курицу, ни на вареную, ни на жареную, ни на приготовленную каким-либо другим способом.
«А чему тут удивляться, — подумал он, посмотрев на упаковку еще раз с другой стороны. — Если срок годности вышел вот уже как два года. Еще вопрос, съедобно ли это…»
Тем временем в трюме поднимался гул возмущенных голосов. Кто-то из особо смелых, не знавших истории с водителем и таможенником, забарабанил
— Ну, чего еще надо, ублюдки?! — спросили по хриплому переговорнику, не рискнув открыть люк для более личной беседы.
— Не всем хватило!
— Ну, так поделитесь друг с другом, скоты! Или отберите!
На этом разговор закончился.
Рон оглянулся на своих друзей и заметил, что Жаку тоже не досталось.
— Держи… — отломал приличный кусок от своей плитки Финист.
Его примеру, чуть замявшись, последовал Джек Вильямс. С минуту пленники, цивилизованно поделившиеся друг с другом, вгрызались в сухие плитки концентрата.
Немногие из желудков, привыкших к добротным естествственным продуктам, выдержали подобное питание. Сам Рон сжался в комок на своей полке. Спустя всего полчаса после завтрака-обеда-ужина в животе громко забурлило.
Первым не выдержал Жак. Он соскочил со своей полки и бросился к ближайшему биотуалету в углу, Для посещения которого уже выстроилась длинная очередь из страждущих.
Трюм снова наполнился уже почти не чувствовавшимся (все уже успели к нему привыкнуть, да и вентиляция какая-никакая работала, иначе все бы уже задохнулись) смердящим ядреным запахом поноса. Люди ругались в очередях, жаловались на отсутствие гигиенических принадлежностей. Кто-то не выдерживал…
В общем, смотреть на это не хотелось, и тем более не хотелось участвовать. Потому сжав все мышцы в одном месте, Рон мужественно терпел. И слава Всевышнему — вытерпел.
Путешествие продолжалось. Казалось, оно будет длиться бесконечно. Рон отмерял пройденные сутки толчками корабля. Выход-вход из подпространства. Преодолев в одном прыжке один световой год, корабль возвращался в обычное измерение, уточнял курс, накапливал энергию на генераторы для пробоя нового туннеля и снова уходил в прыжок.
Также раз в сутки с потолка сыпались плитки со вкусом курицы, ветчины, ягод и фруктов, на деле оказывавшиеся в лучшем случае пресными… После чего приходилось менять переполненные емкости биотуалетов. За ними тоже приходили один раз в день. А точнее их выносили выбранные наугад похитителями пленники и куда-то сливали.
Обстановка на корабле постепенно накалялась, и причиной тому служила еда. Калорий даже от целого пайка явно не хватало, да еще делиться приходилось. Поначалу люди делили плитку поровну со своими ближними, кому бы изначально она ни досталась. Потом за падающие на головы плитки начали бороться, и победитель забирал себе несколько больше половины.
Где-то на пятнадцатые
Рон с ужасом наблюдал за тем, как люди вокруг превращаются в диких животных, озабоченных лишь собственным выживанием. Лишь немногие, очень немногие сохраняли человеческий облик, но окружающие воспринимали это как слабость и пытались на таких людей нападать.
Не избежал этой участи и Рон Финист, старавшийся сохранять человечность.
— Отдай! — раздалось у Рона над ухом, когда ему снова удалось заполучить еду.
Финист и глазом не успел моргнуть, как серо-бурая плитка перекочевала в руки какого-то парня. Рон немного опешил, узнав обидчика. Им оказался тот самый человек по имени Клод, жене которого он помог перевязать руку.
Клод вгрызся в чужую еду, даже не поделившись с собственной женой.
Рон держался недолго. Гнев затуманил его рассудок, в нем проснулся и вошел в силу Зверь, доселе тщательно упрятываемый в душе, точно в клетке.
Встретившись взглядом с Джеком, он словно на ментальном уровне произвел с ним переговоры, и они вдвоем набросились на грабителя.
Больше уже ничто не удерживало людей от открытой борьбы. Они дрались, кусались, сильные, объединившись в группы, оттесняли слабых с выгодных мест (чем выше, тем ближе к верхним люкам, откуда сыпалась еда). Во время походов в туалет, если случались очереди, сильные проходили первыми.
Таким образом, в трюме, отринув закон Бога, воцарился закон джунглей.
И длилось это кошмарное путешествие чуть больше месяца.
18
Нэнси не находила себе места, то и дело выглядывая в окошко, но Рон все не появлялся.
«Какая же я дура, — причитала она, заливаясь слезами от осознанной вдруг ошибки, — он же сделал мне предложение! А я его оттолкнула…»
Уже вечерело, а Рон все не приезжал с новой попыткой примирения.
Ночь прошла без сна. Нэнси все никак не могла простить себя за такую глупость, и когда рассвело, она принялась одеваться.
Что ж, наверное, он прав, и теперь моя очередь извиняться…
Она запрыгнула в коляску, запряженную пони, которые пользовались популярностью у женской части молодежи, и подстегнула, заставив перейти на легкую рысь.
Пони недовольно фыркал (хозяйка редко заставляла его бегать так быстро), но резво бежал по улице, распугивая немногочисленных прохожих, спешащих по своим делам. Вот и дом семьи Финистов. Но ее внимание привлек совсем другой особняк — дом семьи Вильямсов.
Приглядевшись, она увидела, что во дворе дома собралось много народу. Взрослые, коих набралось человек десять, о чем-то шумели. Нэнси не сразу узнала в них Грэмхэмов и Финистов.
Она резко остановилась, почувствовав, что что-то произошло.