Легион Фалькенберга
Шрифт:
— Тогда все, Джереми, — сказал Фалькенберг.
— Да, сэр. — Севедж вскочил и отдал честь. — Чертовски приятно снова это делать, сэр. — Он помолодел на много лет.
— Рад вашему возвращению, — ответил Фалькенберг, козыряя в ответ. — И спасибо, Джерри. За все…
Батальон морской пехоты прибыл на следующий день. Его сопровождали офицеры СВ, передавшие батальон Фалькенбергу. Капитан, который привел батальон, хотел остаться и понаблюдать, но Фалькенберг нашел для него поручения и отправил с ним за компанию
Два часа спустя солдаты уже работали, устраивая свой лагерь.
Фалькенберг наблюдал за ними с порога своего дома на ранчо.
— Какие-нибудь проблемы, главный старшина? — спросил он.
Кальвин пощупал щетину на квадратной челюсти. На службе в гарнизоне он брился дважды в день и сейчас как раз раздумывал, не пора ли бриться второй раз.
— Ничего такого, что нельзя решить с помощью залпа из всех орудий, полковник. С вашего разрешения я выделил несколько баррелей виски и позволю выпить до прихода новобранцев.
— Разрешаю.
— До завтрашнего полудня солдаты не будут готовы, но мы держимся в графике. Лишняя работа им не повредит.
— Многие ли сбегут? Кальвин пожал плечами.
— Может, ни один, полковник. Мы постоянно держим их при деле, а этих мест они совсем не знают. Новобранцы, конечно, другое дело, и когда они появятся, возможны побеги.
— Да. Что ж, посмотрите, что можно сделать. Нам нужен будет каждый человек. Вы слышали, как оценивает ситуацию президент Будро.
— Да, сэр. И это делает солдат счастливыми. Похоже, нам предстоит хорошая драка.
— Думаю, можете смело обещать людям тяжелые бои, главный старшина. Они должны понять, что, если мы не победим, им вообще некуда будет деваться. Никаких ошибок на этот раз.
— Никаких ошибок не было и в половине прошлых дел, полковник. Сейчас мне лучше повидаться с капитаном Фастом насчет бренди. Присоединитесь к нам вечером, сэр? Людям это понравится.
— Приду, главный старшина.
Кальвин ошибся в своих расчетах. Солдаты не были готовы и к вечеру следующего дня. А новобранцы появились день спустя.
Лагерь превратился в арену напряженной деятельности. Морские пехотинцы заново проходили базовую подготовку, возвращая себе боевую форму. Каждая манипула из пяти человек готовила на себя, стирала, ставила палатки из синтетики и веревок и поставляла людей на постройку лагерных укреплений и ограждений.
Новобранцы делали то же самое под присмотром офицеров-наемников и унтер-офицеров Фалькенберга. Большинство из тех, кто прилетел с Севеджем на корабле Бюро Переселения, были офицерами, центурионами, сержантами и техниками, а в батальоне морской пехоты оказалось непропорционально большое количество мониторов и капралов. В этих двух группах собралось достаточно лидеров для создания целого полка.
Новобранцы учились спать под походными плащами и жить в полевых условиях, не в мундире, а в боевом костюме из синтекожи и в сапогах. Они сами готовили себе пищу, сооружали укрытия и не зависели ни от чего за пределами части. Через две недели их начали учить самостоятельно собирать из немурлона защитную броню. Закончив делать броню, они жили в ней, а всякий, кто отлынивал от своих обязанностей, обнаруживал, что его броня утяжелена свинцом. После наступления темноты марширующие в наказание манипулы, взводы и целые отряды новобранцев и ветеранов стали привычной картиной.
У добровольцев не было времени подружиться с ветеранами морской пехоты. Севедж, Кальвин и остальные безжалостно муштровали их, учили ходить строем, жить в полевой обстановке, проводили боевую подготовку и ремонтные работы. С каждым днем формирования новобранцев таяли: многие покидали службу. Но возник постоянный приток новых.
Все это были молодые люди, они приходили группами непосредственно в лагерь. Прежде чем попасть в канцелярию части, они выстраивались на плацу, и нередко их сопровождали ветераны морской пехоты. Из новичков составляли особые подразделения или распределяли среди добровольцев-партийцев. Те гораздо реже бросали службу и охотно учились боевому мастерству.
Спустя шесть недель лагерь посетил вице-президент Брэдфорд. Приехав, он увидел, что весь отряд выстроен на плацу: новобранцы с одной стороны, ветераны — с другой.
Главный старшина Кальвин обращался к строю:
— Сегодня на Земле 30 апреля. — Голос его гремел, не нуждаясь в усилителе. — Это День Камерона. 30 апреля 1863 года капитан Жан Данжу из Иностранного легиона с двумя офицерами и шестьюдесятью двумя легионерами противостоял двум тысячам мексиканцев в бою под Камероном.
Бой продолжался весь день. У легионеров не было ни еды, ни воды и очень мало боеприпасов. Капитан Данжу был убит. Его место занял лейтенант Вийан. Он тоже был убит.
К пяти часам вечера в живых оставались только лейтенант Клеман Маде и четыре солдата. У них было по одной обойме на каждого. Истратив патроны, они пошли в штыковую атаку.
Никто из них не выжил.
Солдаты молчали. Кальвин посмотрел на новобранцев. Те стояли навытяжку под горячим солнцем. Наконец Кальвин снова заговорил:
— Не хочу, чтобы кому-нибудь из вас выпало такое. Но, может быть, кто-нибудь из вас понял, что такое Камерон.
Сегодня вечером каждый получит дополнительную порцию вина. Ветераны получат также по пол-литра бренди. Внимание. Слушать приказ.
Фалькенберг отвел Брэдфорда в свой дом на ранчо, теперь превращенный в офицерскую столовую, и они сели в углу. Официант принес напитки.
— И к чему все это было? — спросил Брэдфорд. — Это не Иностранный легион! Вы должны подготовить полицию для планеты.
— Полицию, которой предстоит много воевать, — напомнил Фалькенберг. — Конечно, у этой части нет преемственности с Иностранным легионом, но не забывайте, что основные кадры — это морские пехотинцы СВ. Вернее, бывшие морские пехотинцы. Если мы не отметим День Камерона, получим мятеж.