Легион Фалькенберга

Пурнелл Джерри

— Я этого не говорил. Фалькенберг пожал плечами.

— Если президент Будро отдаст такой приказ, он сделает это по вашей рекомендации. Я передам командование всякому, кого он назовет.

«А он назовет Брэдфорда, — подумал Хамнер. — Я скорее поверю Фалькенбергу. Что бы ни делал Фалькенберг, он сделает это по крайней мере компетентно, а с Эрни нет уверенности, что он не задумал что-то, и никакой уверенности, что у него что-нибудь получится».

Но:

— А чего вы хотите, полковник Фалькенберг?

Вопрос, казалось, удивил

полковника.

— Денег, конечно, — ответил Фалькенберг. — Может, капельку славы. Хотя в наши дни этим словом не часто пользуются. Ответственную должность, соответствующую моим способностям. Я всегда был солдатом и больше ничего не умею.

— А почему вы не остались в СВ?

— Все есть в моем личном деле, — холодно сказал Фалькенберг. — Разумеется, вы знаете.

— Нет, не знаю. — Хамнер сохранял хладнокровие, но виски сделал его смелее, чем он собирался быть, в этом лагере, в окружении людей Фалькенберга. — Я ничего не знаю. То, что мне о вас рассказали, не имеет смысла. У вас не было причин жаловаться на отсутствие повышения, а у адмирала не было повода сменять вас. Похоже, вас выгнали за что-то другое.

Фалькенберг кивнул.

— Вы почти угадали. — Он сжал губы и пристально смотрел в глаза Хамнеру. — Наверно, вы имеете право получить ответ. Сенатор Бронсон поклялся уничтожить меня — по причинам, которые вам знать необязательно. Если бы я не был смещен по обвинению в формальном нарушении, меня обвинили бы в целом ряде сфабрикованных преступлений. Так, по крайней мере, я уволился с чистым досье.

Чистое досье и глубокая обида.

— И это все?

— Все.

Правдоподобно. Правдоподобно все, что сказал Фалькенберг.

Однако Хамнер был убежден, что Фалькенберг лжет. Не прямо, но во всяком случае рассказывает далеко не все. Хамнер чувствовал, что, если бы смог задать верные вопросы, получил бы ответ, но у него не было никаких вопросов.

Вернулись волынщики, и тамада посмотрел на Фалькенберга.

— Что-нибудь еще? — спросил полковник.

— Нет.

— Благодарю вас. — Фалькенберг кивнул младшим офицерам. Тамада махнул капельмейстеру. Тот поднял свой жезл, загремели барабаны. Волынщики заиграли, вначале стоя на месте, потом маршируя вокруг стола. Офицеры зашумели, и помещение наполнилось воинственными выкриками. Пирушка продолжилась.

Джордж посмотрел на одного из своих назначенцев и обнаружил, что все присутствующие прогрессисты — из числа его людей. Ни одного человека из крыла Брэдфорда.

Что бы это значило?

Он встал и поймал взгляд лейтенанта из числа прогрессистов.

— Я попрошу Фаркуара проводить меня, полковник, — сказал Хамнер.

— Как угодно.

Они вышли из помещения и пошли по палаточной улице. Звуки музыки преследовали их. В лагере слышались и другие звуки. В ночи ярко горели костры.

— Ну хорошо, Джейми, что тут происходит? — спросил Хамнер.

— Происходит, сэр? Ничего, насколько мне известно. Если вы имеете в виду пирушку, то мы празднуем окончание базовой подготовки. Завтра начнем более сложные упражнения.

— Возможно, я имел в виду пирушку, — ответил Хамнер. — Вы, как будто, подружились с другими офицерами.

— Да, сэр. — Хамнер уловил энтузиазм в голосе Фаркуара. Мальчишка достаточно зелен и мог увлечьея мистикой войны, Джорджу стало его жаль. — Они хорошие люди, — сказал Джейми.

— Да, наверно. А где остальные? Люди мистера Брэдфорда?

— У них проблемы с полевыми упражнениями, и поэтому они поздно возвращаются в лагерь, — сказал Фаркуар. — В обед приезжал мистер Брэдфорд и попросил направить их на встречу куда-то в другое место. Он проводит с ними много времени.

— Я так и думал, — сказал Хамнер. — Послушайте, Джейми, вы много времени провели с этими морскими пехотинцами. Откуда они? Из каких частей?

— Точно не знаю, сэр. Полковник Фалькенберг запретил нам спрашивать. Он говорит, что здесь все начинают с нуля.

Хамнер обратил внимание на тон, каким Фаркуар говорил о Фалькенберге. Нечто большее, чем уважение. Возможно, благоговение.

— Кто-нибудь из них служил с полковником раньше?

— Мне кажется, да, сэр. Они его не любят. Открыто бранят. Но боятся этого его громилы, главного старшины. Кальвин пообещал справиться с любыми двумя противниками, причем те могут выбирать правила. Несколько новичков попробовали, но никто из морских пехотинцев и не пытался. Ни один.

— И вы говорите, что полковник не слишком популярен среди своих людей?

Фаркуар ненадолго задумался.

— Я бы не сказал, что он популярен. Нет, сэр. «Однако, — подумал Хамнер, — Борис сказал, что он популярен». В голове Джорджа шумел виски.

— А кто популярен?

— Майор Севедж, сэр. Солдаты его любят. И капитан Фаст. Его морские пехотинцы особенно уважают. Он адъютант.

— Ну хорошо. А способна ли эта часть сражаться? Есть ли у нас шанс после ухода СВ? — Они остановились, глядя на происходящее у костров. Солдаты пили, кричали, пели и гонялись друг за другом по лагерю. У одной палатки вспыхнула драка, но никто из офицеров не шелохнулся, чтобы прекратить ее.

— Вы это разрешаете? — спросил Хамнер.

— Стараемся не очень вмешиваться, — ответил Фаркуар. — Полковник говорит, что половина искусства офицера — знать, на что закрыть глаза. И сержанты уже остановили драку. Видите?

— Но вы позволяете солдатам пить.

— Сэр, запрета на выпивку нет. Нельзя только быть непригодным к исполнению обязанностей. А это парни крутые. Они подчиняются приказам и умеют сражаться. Думаю, у нас все хорошо получается.

Гордость. Джейми Фаркуар испытывает гордость. И эта уличная шпана, наверно, тоже.