Легион павших. VI - VII Акт
Шрифт:
Кальдеор это знал. Знал это и Къярт. Райз едва ли не кожей ощущал повисшую в воздухе неловкость — теперь, когда напарник увидел все то, что случилось с ним, пока он гостил у рыцарей. Во всяком случае, увидел ту часть, свидетелем которой стал Кальдеор, а видел тот многое. И хоть тогда он был бесчувственным, равнодушно исполняющим приказы рабом, какая-то часть его сознания все-таки осознавала происходящее.
Райз ожидал, что Кальдеор заразит Къярта своим недоверием и подозрительностью. Когда они остались с бывшим рыцарем втроем, и тот принялся снова что-то импульсивно втолковывать Къярту, Райз
Къярт внимательно слушал, временами что-то коротко отвечал, отчего мимика Кальдеора становилась еще выразительнее, а взгляд острее. А он был довольно занятной личностью до того, как его усмирили — уж точно не мягкотелым слабовольным мальчишкой. В его глазах горело праведное пламя, а в голосе звучало столько экспрессии, что даже не понимая ни единого его слова, Райз был готов со всем согласиться. Что уж говорить о Къярте.
Кальдеор увещевал бы его до самого утра, если бы тот, раздраженно тряхнув волосами, не перебил его. Долгой речи не вышло, но и произнесенной пары фраз хватило, чтобы Кальдеор осунулся лицом, хмуро глянул на Райза и, согласившись, повесил голову.
Когда он оставил их, вероятно, чтобы найти единомышленников и навалиться на Къярта всем скопом, Райз дал волю любопытству:
— Что ты сказал ему, что он так проникся?
Къярт ответил с неохотой:
— Сказал, что мне понятны его опасения, но твоя душа призвана мной, и нет никого, кто знал бы тебя лучше, чем я. И если я доверяю тебе, то и ему следует поступить так же.
Проклятая его жизнь и проклятый весь этот день. Не нужно было бросать в Месцере винтовку. Однозначно не нужно было.
— Как насчет выпить? — Райз заговорщически улыбнулся.
– 23 -
Сделав глоток, Къярт поморщился и приложил тыльную сторону ладони к губам.
— Это что, та жуткая кисленка?
— Она самая, — Райз самодовольно оскалился. — Решил прихватить бутылочку.
Они сидели на краю озера вдали от лагеря и Химеры, который не мог отцепиться от них даже сейчас: судя по расположению его рогов, он смотрел прямо на них. Благо, шепчущий что-то себе тростник закрывал его лицо. Солнце уже упало за горизонт, и проснувшиеся лягушки завели свои серенады так громко, будто это последний вечер в их жизни. Гадкие земноводные. Этот вечер и в самом деле был последним, но уж никак не для них.
Еще будучи в Месцере Райз не был уверен, как именно поступит, когда вновь окажется среди рыцарей. Но после слов Къярта все сомнения отпали. Наверное, ему следовало использовать оставшееся время, чтобы как следует подготовиться. Но, как однажды сказал Фелис, даже в стане врага Райз умудрялся творить то, что ему вздумается. И сейчас он хотел провести этот вечер так, как хотелось ему, а не так, как требовал грядущий день. С завтрашними проблемами разберется завтрашний он.
— Ты не слишком-то разговорчив с самого моего возвращения, — заметил Райз. — Я начинаю думать, что без меня тебе было веселее.
— Веселее? Снова издеваешься, да?
Къярт поболтал содержимым бутылки и, сделав еще один глоток, протянул Райзу.
— Если кто тут издевается, так это ты, — тот с сомнением покосился на выпивку. — Хочешь, чтобы я плесенью изнутри покрылся? Мне лучше чистый, без примесей.
Он продемонстрировал бутылек со спиртом, который следовало пустить на раны Клыка, а не заливать внутрь.
— Все равно только вкус и почувствую.
Райз откупорил бутылек и приложился к горлышку. Да, даже не обжигает горло, а так, слегка греет. Дурацкое дохлое тело.
— Про веселье я не шутил между прочим. Сам посуди: Кара, Аелитт, ее сестрички, и ты один на всех.
Вместо того, чтобы смутиться, Къярт невозмутимо добавил:
— И Бенджи.
— А что Бенджи?
— Лучше сам у него спроси.
Къярт ухмыльнулся, а Райз трагично вздохнул: все его надежды услышать что-то занимательное, чем потом можно будет третировать Бенджи, пошли прахом.
... Потом. Какое еще «потом»?
— Разумеется, я рад, что ты здесь, — Къярт посмотрел на бутылку с кисленкой и поставил ее рядом на траву. — Я ведь беспокоился. Да черт его побери, я места себе не находил! Все время только и думал, что мне делать, если разрушат твой сосуд? Что, если тела паладинов окажутся непригодны для твоей души? Нет, не хочу об этом ни вспоминать, ни тем более говорить.
— Не говори. Лучше расскажи, почему сейчас притих.
Къярт заговорил не сразу, предоставив Райзу достаточно времени, чтобы начать бояться его ответа.
— Мне не верится, что завтра все закончится. Вот так, внезапно. Хотя мне не стоит удивляться. С тобой всегда так.
— Завтра все закончится, Къярт. Даже не сомневайся.
Серьезность, с которой Райз, идиотина, это произнес, не на шутку обеспокоила Къярта, и он поспешил исправить положение.
— Слушай, у меня тут вопрос назрел. Я ведь все решил за тебя, даже мнением не поинтересовался. Может, ты вовсе не хочешь убивать Пастыря, а, напротив, не прочь присоединиться к нему? Станешь одним из рыцарей, будет своя собственная комната. Кровать большая, — Райз подмигнул ему, уже предвкушая, как напарник зальется краской. — Ты только скажи, я все пойму, правда.
Къярт смущаться не стал, а, покосившись на Райза, искренне, от души рассмеялся.
— Иди ты, — сквозь смех выдавил он.
— Нет, Къярт, я хочу остаться здесь.
Остаться здесь, на берегу этого дурацкого озера, которое к лету расплодит комаров, а затем начнет цвести и отпугивать ароматами даже прискакавших на водопой зайцев. Если, конечно, и вовсе не высохнет в жару.
Райз спрятал не оправдавший надежд бутылек со спиртом в карман, откинулся на траву и спросил:
— А чем бы ты хотел заняться после?
— После?
— После того, как Орды не станет.
— Даже не думал о таком.
— Время подумать, знаешь ли. Куда дальше откладывать-то?
— Может, для начала мы закончим одно дело и потом об этом поговорим?
— Нет, не хочу потом. Хочу сейчас.
Къярт посмотрел на него, вздохнул, понимая, что спорить, когда Райз решил валять дурака, совершенно бессмысленно.
— Дай-ка мне подумать, — сказал он и всерьез задумался.
Спустя пару минут и несколько глотков кисленки он торжественно изрек: