Легион павших. VI - VII Акт
Шрифт:
За дверью послышались шаги. Скорее всего, дворецкого. Вряд ли главнокомандующий сам открывает двери или посылает посреди ночи домочадцев.
— Стоит проверить, — добавил Есхария, когда Къярт проигнорировал его вопрос. — Будет до смешного обидно, если вы по глупости проглядите слабое место, из-за которого весь ваш план пойдет прахом.
Къярт пропустил язвительный совет мимо ушей.
Райз не распространялся о деталях его бесед с Есхарией, назвав их «дурацкой тратой сил и времени». Но, по всей видимости, он обошелся без демонстрации всей своей подозрительности и смекалки —
Чего только стоила выволочка за то, что Къярт самовольно провернул этот фокус с Аелитт. Райз, конечно, выдержал паузу, но в итоге все равно устроил головомойку, которая завершилась попытками Кары как-либо ударить по Къярту через призванного, в котором находилось его сознание.
Для этих проверок пришлось снять с девушки запреты, а затем вернуть их: ни о первом действии, ни о втором он, конечно же, не обмолвился и словом. Необходимость существования этих приказов в отношении Кары претила, но он не смел и заикнуться о их пересмотре, зная, что это закончится очередным спором.
Дверь открылась, и размытое цветастое пятно света, падающее на крыльцо сквозь витражную вставку в дереве, сменилось длинной желтой полосой.
— Господин Есхария! — открывший дверь мужчина лет шестидесяти радушно улыбнулся и, поклонившись, посторонился. — Меня не предупреждали о вашем визите. Прошу, проходите, я доложу о вас.
— Спасибо, Оро, — Есхария улыбнулся в ответ и галантно пропустил Къярта вперед: — Прошу.
После роскоши и лоска отделений Братства, виденных в прошлом каждого паладина, от особняка главнокомандующего Къярт ожидал не меньшего изобилия и пресыщенности. Но внутри его встретила та же сдержанность, что и снаружи: деревянная отделка, ковры сдержанных оттенков, картины — всего несколько, занявшие свои места не из-за своей стоимости, а потому что нравились жильцам.
— Вижу, вы с дороги. Я распоряжусь, чтобы подали чай, — дворецкий окинул Есхарию и Риэ-рэ взглядом.
— Не стоит, нам нужно как можно скорее переговорить с господином Арбелианом.
— Как мне представить вашу спутницу?
— Я сам ее представлю.
Дворецкий понимающе кивнул и заспешил по лестнице на второй этаж.
В доме главнокомандующего стояла шепчущая ковровым ворсом тишина. Время было позднее, но несмотря на это, царящий в доме и во всем Афраксе покой не укладывался в голове. Но у столицы не было причин для суеты. Пока.
Бросившие своих подчиненных в Троане генералы направились прямиком в Эсшен. Путь, хоть и не близкий, но в землях сплошь покрытых горами, только город трех исполинов мог похвастаться стабильной связью со всем остальным Союзом. Тогда все Братство было поднято на ноги, находящиеся на юге полка направлены к Троану, а в Эсшене заговорили об эвакуации. Пока речь шла только о знати, но к ней в городе причислял себя едва ли не каждый пятый, и дирижаблей на всех не хватило бы ни при каком раскладе.
А затем появился Есхария и паладины, которым удалось пережить стычку с Ордой, и огонь паники потушили, не успел тот распространиться за пределы Эсшена и Братства. Сперва порученцу нужно было поговорить со своим наставником, а до того момента Афракскому Союзу следовало воздержаться от лишних действий.
Оро вернулся спустя четверть часа и попросил следовать за ним.
Он привел их к закрытой двери в конце коридора на втором этаже. Постучал, выждал пару секунд, после чего надавил на литую ручку и широко открыл дверь, пропуская визитеров.
— Дайте мне знать, если вам что-то понадобится, — дворецкий отвесил поклон и исчез.
Их ждал не только главнокомандующий, но и два кресла, приставленных к широкому, неподъемному столу. Вместо стен по бокам стояло два шкафа под потолок — скорее для симметрии, чем из необходимости.
— Господин Осежар, — Есхария почтительно поклонился сидящему за столом человеку.
Териос Осежар Арбелиан, главнокомандующий Братства, человек, чье слово имело неоспоримый вес, когда речь заходила о крупномасштабных операциях, выглядел вполне обыденно, если не сказать, простецки. Конечно, в полном облачении, в сверкающем на солнце мундире и с пристальным взглядом глубоко посаженных глаз он, несомненно, внушал в сердца подчиненных и простых обывателей трепет и уважение. Но сейчас, в наброшенном впопыхах поверх ночной сорочки атласном халате, с влажными после душа, стоящими торчком волосами, с порозовевшей от пара кожей и открытой улыбкой он растерял остатки формальности. Сейчас в кресле того, чья рука направляла паладинов всего Афракского Союза, сидел всего лишь усталый отец семейства.
— Мезаррион, как я рад тебя видеть в целости и сохранности! — его улыбка стала шире, а рука щедрым жестом указала на кресла. — Стыдно признать, это никак не заслуга командования. Но я уже принял меры, и, можешь быть уверен, одними дисциплинарными взысканиями дело не обойдется. Признаться, я уже и не надеялся, что из Троана вернется кто-то, кроме дезертиров. Но ты в очередной раз доказал, что я не ошибся в своем выборе. Превосходная работа!
— Благодарю, но..., — начал было Есхария, но главнокомандующий не дал ему продолжить.
— Однако, я несколько обеспокоен тем, что произошло с тобой за это время. И хотел бы узнать, что сподвигло тебя привести в мой дом этого мертвеца, — Арбелиан перевел взгляд на виторэ.
Вот и не осталось ни примерного семьянина, ни беззаботности, с которой он начал свое приветствие. Его губы все еще улыбались, но поза и словно ставшие глубже морщины прямо заявляли: достаточно сделать одно лишнее движение — и в кабинете станет тесно. Но каким должно быть это движение, чтобы главнокомандующий воплотил броню и начал громить собственный дом, в котором находились его жена и дети?
— Мое имя — Къярт Яртлен Енкарта. В данный момент я полностью управляю телом этой призванной, а потому можете считать, что мы говорим напрямую. Прежде всего хочу заверить вас, что я пришел с чистыми помыслами и не намерен никому вредить.
— Если никто не навредит тебе, и мы будем выполнять все, что ты скажешь?
— Я не буду обороняться, даже если вы нападете. Но после этого никакой речи о сотрудничестве уже не будет идти. Ондариес, расскажи о произошедшем в Троане. Все, как есть.