Легион: Прыжок льва. Испанский поход. Смертельный удар
Шрифт:
– Обязательно передам, – отвечал Федор, высыпая на прилавок деньги, и пока хозяин жадно сгребал их, отдал кинжалы в ножнах Терису, который засунул их в мешок, – нам пора.
Едва они отошли от прилавка, как к нему придвинулся другой житель Тарента, заявив:
– Эй, хозяин, я хочу купить крепкий топор.
Вновь оказавшись в полутемном тамбуре, Федор скинул плащ и быстро надел один меч через плечо, а другой велел надеть Терису. Спрятав под плащом оружие, они оглядели друг друга. Меч у каждого был короткий, но широкий, плотно прилегал к бедру. А если его придерживать рукой, почти не заметен. И все же Федор рисковал, разгуливая в таком виде с оружием.
– Клинки
– Да, – кивнул Федор, запахивая глубже плащ на груди и поднимаясь по ступенькам наверх, – не топор же было покупать. Нам надо еще где-то провести день до вечера.
Глава четырнадцатая
Пущенная стрела
Потолкавшись еще на рынке, они купили с собой немного еды, чтобы было чем перекусить вечером. А пока Федор предложил пообедать в харчевне. Неподалеку от рынка они нашли заведение для бедных. Здесь висел кислый запах разносолов и теплый только что выпеченного хлеба. А также пахло копченым мясом и свежей рыбой – Тарент ведь был морским городом.
Харчевня занимала часть дома, где под одной крышей было устроено питейное заведение и баня. Впрочем, как и во многих других местах. Дом стоял на небольшом возвышении, с которого открывался вид на площадь и перекресток больших центральных улиц. Одна вела в порт, а другая – в верхний город. Устраиваясь поудобнее, Федор дважды увидел, как по ним проезжали римские конные патрули.
Забившись в угол, откуда был виден перекресток, командир двадцатой хилиархии обвел взглядом помещение. Благодаря низкому потолку и множеству балок, соединенных перегородками в человеческий рост, оно казалось разделенным на отдельные кабинеты. Хотя на самом деле практически не имело стен. Встав, можно было насквозь пройти весь кабак, забитый сейчас матросами и подмастерьями, и оказаться на другой улице, где было не протолкнуться от телег и огромных корзин.
Скинув поклажу у низкого стола, Терис присел на лавке, тоже осматриваясь. С двух сторон их стол от любопытных взглядов закрывали массивные балки и перегородка, так что можно было сидеть относительно спокойно, не бросаясь в глаза даже с клинками под одеждой. Шумевшие со всех сторон пролетарии не обращали на них никакого внимания.
– Вина и рыбы на двоих, – приказал Федор, чуть ослабляя ремешок плаща на шее, когда перед ним возник хозяин, упитанный здоровяк от которого за версту пахло луком, – а также сыра, хлеба и всего, что полагается добрым гостям.
– Хорошо, – ответил хозяин, – но вино нынче дорого. Проклятые карфагеняне окружили нас со всех сторон, и редко кто теперь пьет его вдоволь.
– Я знаю, – отмахнулся Федор, придерживая ножны, – все равно неси. Монета у нас водится.
– Будет сделано, – радостно подмигнул Чайке кабатчик и, покачнувшись, отправился на кухню, откуда тотчас донесся его бас, раздававший указания слугам. Федору показалось, что хозяин уже немного пьян с утра.
– Что будем делать дальше? – деловито уточнил Терис, когда им принесли вина и сыра с оливками.
– Вечером мы проберемся на корабль Сандракиса и выйдем в гавань, чтобы поджечь римский флот, – размышлял вслух Федор, – а пока надо бы разузнать, где у римлян штаб, хочется посмотреть, как устроился Марцелл.
Помолчав немного и выпив первую чашу кислого вина, – хозяин подсунул-таки самый дешевый товар, зараза, – Чайка добавил, продолжая размышлять.
– Хотя какой от этого толк. Все равно к нему будет не подобраться, времени не хватит да и сил. А сам он ко мне в гости не приедет. Так что перекусим, а потом пойдем к дому купца, там подождем до вечера. Все, что нужно, у нас уже есть. Главное – сегодня ночью устроить римлянам хороший праздник огня, а потом выбраться из города.
– А кто будет управлять кораблем? – задал наводящий вопрос Терис.
– Всех матросов и капитана мы прогнали. Но я сам умею немного управлять парусами, – вспомнил Федор свои подвиги на море в этой и прошлой жизни, – а что, у тебя есть опыт?
Выяснилось, что Терис, хотя и прожил всю жизнь в горах, тоже умеет ходить под парусами.
– Я несколько раз бывал в море с отцом. Давно, когда мы еще торговали в Генуе, – пояснил он в ответ на удивленный возглас Федора, и не подозревавшего о том, что его адъютант обладает таким талантом, – так что, могу пригодиться.
– Ну тогда, брат, – снизошел до панибратства командир двадцатой хилиархии, – корабль поведем мы вдвоем. А Летис будет ждать нас в доме купца с ним самим и готовыми повозками. Если повезет запалить римлян и убежать от них, той же ночью постараемся выбраться из города. Тем же образом, как и прибыли, «сработаем» под слуг Сандракиса, который вдруг внезапно решил отправиться за новой партией вина. Оно же здесь действительно в хорошей цене.
Сказав это, Чайка отпил новый глоток отвратительного кислого пойла, подсунутого им под видом хорошего вина, и сморщился. Местный хозяин понятия не имел, что человек, сидевший в лохмотьях с другом в самом темном углу харчевни, пил такие вина, что ему и не снились. Но шума Федор поднимать не стал. Ни к чему он сейчас. До вечера надо вести себя тихо. А вечером шума, если поможет Баал-Хаммон, будет больше, чем нужно.
– В общем, пока римляне будут оцеплять гавань и ловить нас, мы проскользнем к дому купца и немедленно попытаемся выехать из Тарента. Может быть, нам повезет. А если нет…
Федор вдруг замолчал. Но Терис и так все понял. Не первый год этот генуэзский паренек воевал с ним вместе. Заметив краем глаза какой-то неестественно яркий блеск, Чайка, обернувшись в сторону, вдруг увидел, что из верхнего города к перекрестку по зажатой домами улице спускается большой отряд римской конницы. Человек сто, разделенных на три турмы [8] . Обеденное солнце играло на шлемах всадников, кольчугах и копьях с заостренным подтоком. Круглые щиты – «Парма эквестрис», как тотчас подсказала Федору цепкая память, – висели сбоку от седла, придерживаемые рукой. Эта «расслабленная» от жары конница медленно двигалась вниз и скоро оказалась на перекрестке, натолкнувшись на запруду из толпы. Здесь движение приостановилось, потому что два римских военачальника, передвигавшиеся впереди отряда, вдруг заспорили, какой дорогой дальше ехать, прямо или все же свернуть направо в обход расположенного неподалеку рынка.
8
Конница в римском легионе составляла 300 человек и делилась на 10 турм (подразделений) по 30 человек в каждой.
Старший по званию – невысокий коренастый военачальник что-то резко говорил, а второй ему осторожно возражал, но вскоре перестал это делать, замолчав. Старший офицер махнул рукой, и римляне начали медленно поворачивать направо, разгоняя конями толпу.
Разговор происходил не больше чем в пятидесяти метрах от столика, за которым расположились на отдых финикийцы, но из-за шума вокруг Чайка ничего не расслышал, зато имел отличную возможность рассмотреть римских военачальников. И когда он это сделал, то волосы зашевелились у него на голове. Старшим командиром был не кто иной, как сам Марцелл.