Легионер. Книга четвертая
Шрифт:
– Дозвольте дополнить капитана Щекина, господин генерал! – вскочил и молодцевато щелкнул каблуками капитан Быков. – Мало того, что обмундировка у дружинников, смею доложить, невразумительная какая-то, так еще и вопрос наведения дисциплины в дружинах не проработан. Где это видано, господин генерал, чтобы самым тяжким наказанием для солдата было его отчисление из воинского подразделения? Этак и сам Александр Македонский свои когорты мигом бы растерял, осмелюсь предположить! На время боевых действий и объявленного на острове военного положения самым разумным было бы приравнять дружинников к нижним армейским чинам. Вот когда они будут
– У вас все, господа? Тогда отвечу сразу обоим, – кивнул военный губернатор острова. – Грабителей, маскирующихся под дружинников, приказываю изобличать, и с помощью местных гражданских и полицейских властей разъяснять. Местных жителей передавать гражданским властям, беглых арестантов расстреливать на месте. Это первое. Со вторым сложнее, господа офицеры! Формирование дружин и положенные в его основу принципы, включающие как льготы для дружинников, так и примерные меры наказания, изложены в приказе № 47 Наместника его Императорского Величества. А коли так, господа офицеры, то и обсуждать, а паче чаяния, осуждать сей приказ никому права не дано. Его надо исполнять. Есть еще вопросы? Нет? Тогда есть у меня вопрос к господину начальнику Первой саперной дружины господину Ландсбергу.
Ляпунов близоруко сощурился на вскочившего с места Ландсберга.
– Так вот, господин начальник Первой саперной дружины. Из имеющегося у меня рапорта следует, что всю последнюю неделю ваши люди усердно упражнялась в ежедневной стрельбе по мишеням. Стреляли по полтора-два часа, растрачивая при этом всякий раз не менее тысячи патронов. При всей похвальности воинских занятий, из данного факта вытекает грубейшее нарушение изданной мной директивы, доведенной, как уверяет начальник штаба, до всех войск местного гарнизона. А именно: налицо легкомысленное, если не преступное расходование боеприпасов, коих на каждую дружину выдано из расчета по двести патронов к винтовке системе Бердана. Учиться стрелять – это, конечно, похвально. Но чем же воевать после этакой расточительной учебы собираетесь, господин Ландсберг? Патронов в наших арсеналах почти не осталось!
– Полученный дружиной боекомпект, о котором говорит ваше высокопревосходительство, пребывает в целости и сохранности. Если вам угодно произвести личную ревизию, господин генерал – я готов предъявить все сорок две тысячи патронов немедленно!
– Тогда позвольте – а как же стрельба? Вы хотите сказать, что меня ввели в заблуждение?
– Никак нет, господин генерал! – Пряча под густыми усами легкую улыбку, Ландсберг шагнул к военному губернатору и протянул ему какие-то бумаги. – Извольте!
– Что это? – Ляпунов зашарил по столу в поисках очков. – Рапорт?
– Никак нет, господин генерал! Это оплаченный счет и расписка капитана норвежской зверобойной шхуны «Норд старз» в получении денег за проданные им винтовочные патроны системы Бердана. Если изволите вспомнить, то сия шхуна заходила в Дуэ за углем две недели назад. Зная скудость наших островных арсеналов, я поинтересовался у норвежца, нет ли у него лишних патронов? Таковые нашлись, и мне охотно их продали. Поскольку норвежский флаг является дружественным России, я не стал испрашивать разрешения властей на эту коммерческую сделку. Лицензия на подобные сделки с оружием и боеприпасами у меня, как у купца первой гильдии, имеется. Осмелюсь также напомнить вашему высокопревосходительству о разъяснительном письме господина генерал-губернатора Приморской области Гродекова, в коем он еще осенью прошлого года усиленно рекомендовал всем начальникам войск Охотоморья всемерно пополнять имеющиеся боезапасы, в том числе и за счет закупок у населения и прочих заинтересованных лиц…
Ляпунов сердито обернулся на подпоручика Марченко, и тот виновато развел руками: не знал, мол… Ляпунов откашлялся:
– М-да… Значит, не оставляете своих купеческих привычек, господин Ландсберг? – пробормотал он, потирая лоб. – За свой счет патроны купили… Что ж, в данном случае сие весьма похвально! Возьмите ваши счета и расписки… Так-с… О чем это я? М-да… Есть у кого еще вопросы, господа офицеры? Ну, тогда все свободны. Прошу следовать в расположение своих формирований и помнить все, о чем мы тут нынче говорили.
На улице штабс-капитан Рогайский догнал широко шагавшего Ландсберга и дружески потряс его за локоть.
– Здорово ты, Карл, «умыл» нашего «судейского генерала»! – негромко, с оглядкой на остальных офицеров проговорил он. – А заодно и этого лизоблюда Марченко! Экий поганец! У нас в Маньчжурии таким руку не подавали – доносы на товарищей писать!
– Ему не впервой, Аристарх! – хмыкнул Ландсберг. – Каждый месяц по два-три строчит – видно, обет такой дал своему богу: меня непременно «закопать»!
– Да черт с ним! – махнул рукой Рогайский. – Ну и что ты думаешь о нашей нынешней военной кампании? Полная конфузия! Полная! А ведь и я, грешный, поверил было нашему «судебному генералу», что войны на Сахалине не будет. С такой уверенностью он про это регулярно утверждал! Ну, думаю, начальству виднее! Опять-таки, он же со Ставкой все время сношения поддерживает! А тут смотри-ка, докатилось и до нас!
– Да, Аристарх, война уже совсем близко, – кивнул Ландсберг. – Японцы уже на юге острова… Неделя, много две – и мы увидим вражеские броненосцы здесь, на рейде!
Глава вторая. Где же Сонька?
…До отхода поезда Ландсберг, как и прочие пассажиры, посетил станционный буфет-ресторан Владивостокского вокзала. Там у него случилась еще одна встреча с прошлым.
– Простите, сударь, – рядом со столиком Карла остановился человек средних лет с белой бутоньеркой в петличке сюртука. – Простите, не изволите ли быть господином Ландсбергом?
Карл поднял глаза на говорившего. Прилично одетый господин, с цепким взглядом, с обширной блестящей лысиной. В руке тросточка. Лицо и голос незнакомца показались Ландсбергу смутно знакомыми, и он в который уж раз за последние годы с досадой подумал о том, что стареет, и память – особенно на лица – все чаще стала его подводить.
– Да, я Ландсберг, вы правы. Мы знакомы?
– О-о, не извольте беспокоиться и сетовать на свою память! Мы встречались с вами шесть лет назад, и довольно бегло, – незнакомец улыбнулся углами рта, ловко положил перед собеседником визитную карточку, и, словно извиняясь, добавил: – У меня-то память профессиональная, сударь!
Карл бросил взгляд на картонку: частное сыскное бюро «Стадницкий и Сын». Ну конечно, сыщик Стадницкий! Ландсберг тут же вспомнил, что нанимал этого господина для деликатных поручений, связанных с поиском во Владивостоке кандидатуры «сменщицы» для Соньки Золотой Ручки. Он приподнялся, пожал протянутую руку, предложил присесть.