Легионер. Век Траяна
Шрифт:
— Но ты же утверждала…
— Лгала!
Приск подозревал, что и сейчас она говорит неправду, но не стал ничего больше выяснять.
— Но что-то было настоящим в твоей судьбе?
— Кровь и деньги. Ты-то как? — поинтересовалась бойкая девица, подливая гостям неразбавленное вино.
— Служу в легионе, приехал хлопотать о возвращении наследства. Вот только не знаю, к кому обратиться… у меня есть несколько рекомендательных писем.
— Не рассказывай мне басни! — засмеялась Мевия. — Твое наследство не стоит денег, затраченных на дорогу. Я знаю, для чего ты приехал.
Друзья переглянулись.
— Весь Рим об этом,
Ему уже чудилось, что даже шлюхи в лупанарии обсуждают поручение Адриана.
— Ты явился убить Авла Эмпрония, — объявила Мевия.
Тиресий перевел дыхание, и Приск понадеялся, что бывшая гладиаторша ничего не заметила.
— Нет, — сказал Приск, — Авла Эмпрония мне убивать запретили.
Мевия прищурилась.
— Я все поняла, — кивнула после небольшой паузы. И добавила шепотом: — Я знаю, на кого ты охотишься. Я помогу.
Пора готовиться к новым тяжким временам, полагали в Риме, когда ничего от человека не зависит, когда надо попросту выживать. Визит троих посланцев Адриана Плиния попросту испугал, но въевшаяся в кровь порядочность не позволяла выставить гостей за дверь.
— Если Нерва усыновит Траяна, никакой наместник Сирии принцепсу уже не будет опасен, — заверил его Приск.
— А Касперий Элиан? — усомнился Плиний. — Он будет спокойно наблюдать за нашими действиями?
— Вряд ли. Однако, если Нерва объявит об усыновлении, убивать Нерву уже будет бесполезно — Траян станет законным наследником, легионы тут же провозгласят его императором. Обе Мезии поддержат Рейн.
— Нерва может сделать Траяна консулом на следующий год… — стал прикидывать все возможные ходы Плиний. Вариант с усыновлением его явно не вдохновлял. — Адриан слишком молод, чтобы решать судьбу государства, даже если он племянник такого уважаемого человека, как Траян.
— Нерва не должен знать, кто подал идею. Допустим, группа мудрых сенаторов, твоих друзей, вполне бы могла предложить кандидатуру Траяна, — заметил Приск. — Наместник Верхней Германии не свергнет Нерву и не станет бояться собственной тени, как Домициан, значит, не будет убивать просто так.
— Мы можем связаться с принцепсом с помощью его секретаря Титиния Капитона. Это человек надежный. Дома он хранит изображения Брута, Кассия и Катона Младшего. [107] Немногие на такое ныне отваживаются. Но записка — это слишком ненадежно. Я переговорю с нужными людьми. А вы встретитесь с Нервой и подтвердите преданность Мезии, — задумчиво проговорил Плиний. — Но, как только мы явимся на Палатин, префект претория узнает об этом. И я не гарантирую, что мы выйдем из дворца живыми.
107
Для людей эпохи принципата это символы республиканских убеждений.
— Да, на Палатин соваться нельзя, — согласился Тиресий.
— Почему бы нам не встретиться в банях? — спросил Кука.
— В банях? — недоуменно переспросил Плиний.
— Ну да, в термах римляне проводят нередко целый день! — Кука пришел в восторг от своей идеи. — Почему бы тебе и твоим друзьям не отправиться в термы в сопровождении клиентов и рабов, а Нерва… он тоже может захотеть погреть старые косточки в кальдарии. Обычная встреча. Обычные разговоры.
Плиний восхищенно хлопнул в ладоши:
— О, боги! Ну конечно же, термы!
Глава IV
Банный день
Весна 850 года от основания Рима [108]
Рим
Занятная получалась процессия. Клиенты собрались на улице возле дома Плиния еще до рассвета, дожидались, когда же господину будет угодно их принять. Наконец привратник открыл дверь, и пришедших дармоедов допустили в атрий. Приск и его спутники, пришедшие чуть позже, избавлены были от неприятного стояния на улице, зато стали свидетелями свары: приживалы ссорились и спорили, кого сегодня их патрон поведет в бани за свой счет, а кого не удостоит такой милости. В основном это были вольноотпущенники, но среди прочих толкались еще человек пять свободных обедневших бездельников.
108
97 год н. э.
Наконец патрон вышел. Плиний с показной любезностью поздоровался со всеми, назвал каждого по имени (раб-номенклатор [109] пару раз подсказал), и процессия двинулась к термам Тита, что находились сразу за амфитеатром. Патрона несли в лектике, остальные шли пешком. Рабы несли скребки, масло, ткани, вино, холодную воду и закуски. У дверей терм процессия столкнулась с почти точно такой же — это прибыл старый Спуринна, один из самых близких людей Плиния, рьяный противник Домициана. На него, видимо, Плиний больше всего уповал.
109
Номенклатор — раб, который подсказывал хозяину имена знакомых, клиентов и нужных людей.
Однако важного разговора стоило ждать не сразу: поначалу полагалось помыться, а банный ритуал начался с натирания маслом и посещения парильни. Здесь, обливаясь потом, господа лишь перекинулись отдельными фразами. Плиний представил своих гостей сенаторам. Все трое были старше Плиния, все уже побывали в консулах, и все (по заверениям Плиния) были друзьями и сторонниками Траяна. Нервы еще не было, но (шепнул Спуринна) он придет обязательно.
Когда господа вышли из парильни, рабы принялись соскребать с распаренных тел масло и обливать горячей водой, Плиний сидел с закрытыми глазами, наслаждаясь процедурой.
Приск вдруг протиснулся к нему, тронул за руку и спросил:
— Кто это?
— О ком ты, мой друг?
Плиний открыл глаза…
— Не верти головой! — прошипел Приск без всякого почтения. — Он стоит прямо за мной, просто посмотри. Средних лет, рыжий, нос мясистый… Этот тип о чем-то разговаривает со Спуринной.
Плиний потянулся, медленно повернул голову. Ни единого неосторожного движения. Все естественно. Оказывается, этот честный человек — вполне искушенный интриган.
— Уже отошел в сторону. Критий, — обратился Плиний к своему номенклатору, — выясни, что за человек этот рыжий тип, с кем пришел, чей клиент. Скажи, Плиний хочет всем устроить подарки к концу дня. Сообщишь господину Осторию.