Легионер. Век Траяна
Шрифт:
Ее отыскал Квинт. Юное мертвое лицо припорошило соломенной трухой, зато белые плечи оставались открытыми, храня многочисленные кровавые полукружия — следы воистину волчьих укусов. Соски ее попросту были вырваны зубами. Обычно женщин даки не убивали, красивых и молодых уводили к себе за реку. Но тут одуревшие после инициации парни не поделили красотку и в конце концов разорвали добычу, как полотнище дорогой пурпурной ткани.
Желудок скрутило мгновенно, Квинта вырвало.
— Погляжу, тебе, парень, не доводилось бывать в амфитеатре, — заметил Валенс.
Хозяин дома, теперь уже безголовый, валялся тут же, в конюшне, совершенно
— Там в доме еще трупы, — сказал Кука.
— Ты знал его? — спросил Приск у Валенса, указывая на обезглавленное тело.
Тот кивнул:
— Центурион вспомогательной когорты. Вышел в отставку два года назад.
Отрубленную голову хозяина усадьбы выловили из колодца. Из всех свободных и рабов уцелели только двое стариков-фракийцев, что жили в усадьбе. Они тут же принялись готовить тело убитого к погребению по фракийскому обычаю — убитый был ветераном вспомогательной когорты, но по крови свой, здешний.
Старики умастили маслами тело, а лицо накрыли деревянной маской. Вообще-то положена маска из металла: золотая — для знатного, бронзовая — для простого комата. Но металлической маски под рукой не было. У мертвых нет лица, говорят фракийцы, поэтому им надобно сделать новое. В маске для глаз чернели прорези, чтобы мертвый мог смотреть на живых. Приск подошел и долго стоял возле убитого ветерана в жалкой маске. Легионеру казалось, что убитый смотрит на него оттуда с ненавистью.
Почему не защитили? Раз вы здесь, то почему по-прежнему гуляет в этих землях лихая смерть? Где хваленый римский порядок, где торжество закона над варварским хаосом?
Слуги-фракийцы предложили зарыть в могилу с хозяином одного из убитых коней даков. Выбрали вороного жеребца предводителя, Валенс милостиво разрешил, хотя прежде планировал снять с туши шкуру. Отыскали для погребения кувшин вина — не для тризны, а в могилу хозяину. Из отнятой у даков добычи Валенс отдал для погребения золотой венок. Ведь больше всего на свете фракийцы любят золото, лихих скакунов да вино, что пенится, изливаясь из ритона.
Ритон тоже положили в могилу — даки не успели увезти награбленное.
Глава II
Ожидание
Зима — весна 850 года от основания Рима [102]
Эск
Миновал почти месяц, но никаких изменений в жизни легиона не происходило. Нерва выплатил солдатам донативы, но все равно в легионах роптали. Говорят, в Седьмом Клавдиевом случился бунт, но его быстро подавили.
Адриан, что ни день, отправлял какого-нибудь человека с письмом — куда, неведомо, и довольно часто — уж раз в три дня точно — ему тоже кто-нибудь привозил послание.
102
97 год н. э.
Начались морозы, Данубий встал, и все ожидали массового нашествия даков, такого как при Домициане, когда погибли три когорты Пятого Македонского и пал в сражении сам наместник провинции Опий Сабин, а вся провинция была разграблена. Но было тихо. Видимо, Децебал тоже хотел выяснить, на что способен новый властелин Рима.
В казармах легионеры поставили жаровни, но это мало помогало в морозные дни, мезийские зимы нельзя было и отдаленно сравнивать с италийскими.
В канабе на остатки непропитых денег из донативы новобранцы купили меховые безрукавки, теплые штаны да одеяла, но все равно мерзли в своем пустом бараке.
В конце января Валенс велел новобранцам одеваться, брать с собой только оружие, кресала, фляги с винным уксусом и вином. Экипировавшись, «славная восьмерка» двинулась за центурионом строевым шагом. Повел он их сначала по дороге, четыре часа без роздыха, отмахали почти двадцать миль. Когда прозвучала команда «привал», все повалились без сил на снег.
— Квинт, Тиресий, заняться костром! — приказал центурион. — Остальные за мной.
Валенс шел по лесу к одной, ему только ведомой, цели, потом разделил отряд: Приска и Куку отправил вверх по ручью — кричать и бить палками по деревьям, остальных увел вниз по течению. Вскоре прозвучал тонкий пронзительный сигнал — для созыва легионеров центурионы пользовались свистульками — полым стержнем и вставленным внутрь металлическим шариком.
Приск и Кука помчались обратно.
На снегу лежала косуля, пронзенная двумя дротиками.
— Валенс первый сбил ее, когда она на нас выскочила, — сообщил Малыш. — Второй дротик метнул Молчун.
— Глянь, слеза, она плакала перед смертью, — сказал Квинт, присев на корточки и трогая еще теплую морду.
Молчун вызвался освежевать косулю и тут же извлек из ножен кинжал.
Когда охотники вернулись назад по своим следам, костер радостно полыхал. Пообсохнув и подождав, когда пламя спадет, на жердине поставили жарить добычу. С туши стекали в костер капли жира, пламя рассерженно шипело.
— Говорят, Адриан медведя завалил. Шатуна, — сообщил Крисп. — Трибун ходил на охоту вместе с Декстром.
— Адриан — хороший охотник, — сказал Приск то, о чем все и так знали.
Про себя подумал:
«Жаль, медведь не задрал Декстра».
Квинт выдрал из своего шлема войлочную подкладку, сходил к ручью, набрал там воды, воду согрели, бросая в нее раскаленные камни — коптить шлем на огне даже недалекий Квинт не решился. Обычно у каждого из солдат имелся медный котелок для стряпни. Но в этот раз Валенс запретил им брать с собой нелегкий солдатский скарб. Согретую воду замутили взятым с собой вином, когда пили, угольки поскрипывали на зубах. Уже в сумерках соорудили шалаш — поставили колья, накидали лапника на землю и на жерди, легли вповалку, плотно прижавшись друг к другу. У костра дежурить должны были по двое.
Так прошел первый день в пути. Таких дней предстояло еще десять, сообщил им Валенс, прежде чем легионеры, укрывшись плащами и кое-как отмытой в ручье добытой шкурой, завалились спать. Часть мяса зарыли в снег у входа в шалаш — на завтрашний день.
Валенс учил их, как выжить одним без легиона, без жилья в лесной чаще. Как окапываться в снегу, делать из звериных шкур обувку, из веток — снегоступы. Учил распознавать, где на реке лед тонок, а где выдержит вес их тела. В проруби учил ловить рыбу на самодельную снасть, в лесу — читать следы на снегу, определять, свежий ли отпечаток звериной лапы или уже три дня как оставлен. Учил делать из веток и ремешков от калиг силки и ставить на звериных тропах.