Легионер
Шрифт:
Ого, и о субординации вспомнила… надо же!
— Нас двое. Мы с рядовым Кристенсеном…
— … пообещали друг другу, что из этого гадючника уберетесь вместе. Я в курсе, он мне говорил.
— Так он согласен?
Дитц прямо-таки расцвела, сделавшись вдруг такой… такой… в общем, лейтенант поймала себя на мысли, что, не будь её ориентация абсолютно стандартной, она бы… Со стороны лазарета донесся приглушенный вой: кажется, Волк с Ходоком по достоинству оценили произошедшую в девушке перемену. Ну Ходок-то ладно, на то он и Ходок, а вот от Волка Эрнестина такого не ожидала. Впрочем, есть вещи, настолько очевидно бьющие по площадям…
— Смотря на что согласен. Мы заберем его отсюда, но у нас он служить не может.
— Почему? — вспыхнувшая было радость Дитц сменилась мрачной сосредоточенностью, лицо словно потухло.
— По чисто техническим причинам, — вздохнула лейтенант. — Абордажные капсулы рассчитаны на рост два метра максимум, в шлеме и башмаках. А в Кристенсене босиком два ноль два. Соображаешь?
— Так точно, — пробормотала нахохлившаяся рядовая. — Вот непруха-то…
— Согласна, непруха. Мне бы такой инструктор ой как пригодился, оболтусов моих гонять. Видела я записи ваших тренировок, это, я тебе скажу, да. Слушай, а тебе так принципиально служить вместе с ним? Вы что, любовники?
На всё еще слишком худой мордочке Дитц отразилось такое искреннее недоумение, что Эрнестина почувствовала, как исчезает невидимый груз, давящий на плечи. Кажется, шансы ещё есть. Там, где не задействована чертова романтика, их всегда больше.
— Он мой инструктор, мэм, какие могут быть любовники? Нет, я бы не отказалась, тем более что он в своем праве, но…
— Так это правда? Ты действительно сказала, что дашь тому, кто тебя в рукопашной сделает?
Дитц неопределенно пожала плечами.
— Ну, ты выдала! — вполне искренне восхитилась лейтенант. — Вот это я понимаю — уверенность в своих силах. Ты только смотри, если договоримся, в роте такое не ляпни. А то у нас — без обид, ладно? — найдутся противогазы и на твой газ.
Снова повеселевшая девчонка ехидно ухмыльнулась:
— Оно и к лучшему, наверное, а то я с самого "Сан-Квентина"…
— Бедняжка! — насмешливо посочувствовала Эрнестина, ощущая, что дело сдвигается в правильную сторону. — Что, совсем никто не приглянулся?
— А мне па, когда первый имплант поставили, сказал, что импланты — имплантами, а кому попало давать не стоит. Потому что вдруг не сработает? А он хочет, чтобы у его внуков была хорошая наследственность.
— Мне определённо нравится твой па, — надо было закруглять разговор, на краю плаца уже замаячил порученец Красина. Пока что его придерживал Рурк, но это явно ненадолго. — И ты мне тоже нравишься. Так возвращаясь к нашей теме: Кристенсен отсюда улетит и получит самое-разсамое лучшее назначение, Старик лично пообещал. А как насчет тебя?
— Мэм, а вы уверены, что я вам подхожу? Вы же обо мне ничего не знаете…
— Так уж и ничего? — Эрнестина скептически прищурилась и принялась демонстративно загибать пальцы. — Давай посмотрим. Ты везучая — одно это дорогого стоит. Сильная. Ловкая. Хорошо стреляешь: сама, может, и не заметила, а камера все видит. В частности, того хренова ракетчика, перед входом в пещеру, ты завалила. Навскидку. Из стандартного, крепко заезженного "Раската". Поехали дальше. Быстро и, главное, правильно соображаешь. Я не согласна с капитаном: всё ты тогда вовремя сказала. Промолчала бы — получилось бы не два трупа, а четыре. Хватит, или ещё?
Девчонка скукожилась, уставилась на весьма условно чистое покрытие под ногами (ну и бардак же на этой базе!) и почти беззвучно что-то пробормотала.
— Громче! — приказала лейтенант, потому что то, что она всё-таки расслышала, звучало как бред помешанного.
— Я трусиха, мэм.
Нет, со слухом всё в порядке. В отличие от мозгов собеседницы. Надо у Кима поинтересоваться — по голове эту обормотку не били?
— И каким же это местом ты трусиха? — смутное воспоминание мелькнуло в голове Дюпре. А ведь было, было что-то такое, что при усиленном самокопании можно занести в графу "трусость". Неужели… вот дурёха! — Постой, ты про то, что замешкалась, когда начался обстрел лагеря геологов?
Дитц кивнула с самым несчастным видом. Головы она по-прежнему не поднимала.
— Ага. Под огонь ты попала впервые, полигон в "Сан-Квентине" не в счет. Тормознула, потом услышала приказ выдёргивать Ассенгеймера, поняла его и выполнила. На свою голову. Трусиха, да! Куда там! Короче, не морочь голову мне и себе. Таких трусих хоть по паре штук в каждое подразделение — вообще проблем бы не было. Ты мне вот что лучше скажи…
Эрнестина бесцеремонно приподняла подбородок девушки и накрепко поймала её взгляд своим.
— В одиночку ты выбралась бы вчетверо быстрее. Это как минимум. Девчонка, салага, весишь чуть не вдвое меньше Кристенсена, он был уже практически трупом… кто бы тебя осудил?
— Я! — резко мотнула головой ощерившаяся девушка, высвобождая подбородок из захвата. — Я осудила бы!
— Вот именно, — внушительно подвела итог Эрнестина. — Ты осудила бы. И я ещё раз говорю — ты нам подходишь. Локи, ну что ты хвостом крутишь, как нецелованная! Соглашайся! Дивизион, конечно, то ещё веселье, и долгой жизни я тебе обещать не могу, но скучно точно не будет.
Негодная девчонка склонила голову к плечу и сузила глаза:
— Могу себе представить. Хотя… вы правы, мэм, что это я, в самом деле…
Она резко выпрямилась и словно подросла. Щёлкнула каблуками:
— Мэм, рядовая Дитц в вашем распоряжении, мэм!
Лейтенант Дюпре, краем глаза косясь на приближающегося адъютанта, извлекла из кармана заранее заготовленную эмблему и резко хлопнула Дитц по левой стороне груди. Отняла ладонь и кивнула, с удовольствием слушая раздавшиеся со всех сторон вопли и свист.