Легионер
Шрифт:
Мирел сердито плюнул.
— Нашелся бы смелый человек, который избавил бы нас от Казима… — протянул он.
— Что ты такое говоришь? — возразила Ледина.
Она вообще-то и сама понимала, что Хайдари вовсе не тот всеобщий благодетель, за которого себя выдает.
— Он из серьезной семьи, и его люди вырежут весь род человека, поднявшего на него руку. Вырежут до последнего человека!
В определенном смысле «семья» в Албании — это родственный клан, наподобие известного многим сицилийского. Именно по такому принципу и строится албанское общество в Косово.
Среди албанцев до сих пор процветает кровная месть, и в случае убийства кого-нибудь из «семьи» мужчина должен мстить, что нередко приводит к многовековому кровавому противостоянию. Сколько семей было загублено таким вот варварским способом решения проблем за столетия, не может подсчитать никто. Да что столетия, когда этот чудовищный обычай процветает в начале третьего тысячелетия не где-нибудь в джунглях Центральной Африки, а в центре Европы, на Балканах, на родине всей европейской цивилизации?
— Что же делать? — Ледина Касаи глядела на старика, как будто надеясь, что он может дать универсальный ответ на ее вопрос.
Мирел поправил головной убор, пожевал губами.
— Надеяться на Аллаха и… Ису!
Глава 9
На аэродроме Приштины, что в Косово, в этот день было весьма оживленно. Буквально только что на летном поле приземлились самолеты с миротворцами, в число которых входили и части Иностранного легиона. Ничего необычного для Приштины в этом не было. После нескольких лет войны самолеты с гуманитарной помощью, военными, миротворцами, людьми, призванными расхлебывать заваренную воюющими сторонами кашу, приземлялись здесь каждый день, и неоднократно.
Бронированный микроавтобус с генератором выкатил из «Геркулеса». Взвод, которым командовал Мазур, осуществляя охрану, находился рядом. Рядом с Мазуром стоял и Мартин Берзинс вместе со своим чемоданом с наличностью. Коротко познакомившись с адъютантом и выяснив, что к чему, Берзинс старался держаться к нему поближе.
«Хоть и русский, а все же по сравнению с этими дикарями — соотечественник, — не без иронии думал он. — Вот до чего приходится иногда опускаться. Что поделаешь — служба такая».
Надо сказать, что русских господин Берзинс не любил. Вообще ко всем славянам он относился пренебрежительно. Однако непростые условия заставляли идти на компромиссы с самим собой.
Находясь рядом с Мазуром, он чувствовал себя куда уверенней. Тем более что чемодан буквально жег ему руки. Теперь с ним он не расставался почти никогда. Получив первое задание, да еще связанное с такими деньгами, он постоянно находился в напряжении. Часто ему казалось, что на него все смотрят, естественно, с нехорошими целями. Казалось, что вот-вот кто-то начнет вырывать чемодан. И сны ему теперь снились соответствующие — нервные, беспокойные, тревожные. Даже в уборную Мартин Берзинс отправлялся вместе со своим сокровищем. Вернее, сокровище было, к сожалению, чужое, но отвечал за него он.
Неподалеку, но на достаточном расстоянии, чтобы не бросаться в глаза, стояла неприметная легковая машина. За рулем сидел мужчина с внешностью киногероя-любовника. На лице его застыла непроницаемая мина, он был всецело поглощен своей работой, состоявшей в фотографировании всего происходящего у самолетов миротворцев. Торопливо щелкал фотоаппарат, запечатлевая все новые и новые картинки. Фотограф аккуратно снимал все по порядку. От объектива не уходило ничего: движения военных, машины. Рядом с фотографом сидел его спутник — высокий блондин. Делая паузу в съемке, Милован Крайкович повернулся к своему шефу.
— Вот он, — удовлетворенно заметил Крайкович, пристально всмотревшись в одного из новоприбывших.
Элегантно одетый молодой человек со снисходительным выражением лица что-то говорил своему спутнику.
— Прибыл наш эмиссар, — продолжал Милован.
— А с ним и наши денежки, — в тон ему ответил Божидар Пелагич. — Какая несправедливость, — театрально произнес он, — страдают сербы, а финансы этот посланник привез для албанцев. Ну ничего…
— А это что за хрень такая? Какой-то странный броневичок.
— Понятия не имею, — задумчиво отозвался Пелагич. — Меня это не наводит ни на какие мысли.
— Да, единственное можно сказать: новое оборудование.
— Странно… — вглядывался Божидар.
Человеку, ранее бывавшему в Приштине — столице Косово, сразу бросалось в глаза практически полное отсутствие здесь второго народа, населявшего вместе с албанцами эти земли, — сербов. Теперь их на улицах не встретишь. Вопрос спора двух национальностей был решен учкистами кардинально. Практически все сербы вынуждены были навсегда покинуть город, спасая жизнь. Об имуществе речи не шло — оно было разграблено албанскими бандитами. Несчастные люди лишились всего. А так — теперь все вроде было спокойно. На улицах — множество кафе, ресторанчиков, люди спешат по своим делам. Несмотря на мусульманство албанцев, нравы здесь весьма свободные, девушки ходят в шортах и коротких маечках. Город быстро растет и развивается. В нем можно встретить и типичные балканские домики с черепичными крышами, и унылые многоэтажки эпохи социализма. Магазины, лотки с овощами-фруктами, бакалеей и сигаретами. Лавки и лавчонки, супермаркеты, кофейни, пиццерии…
И только полуразрушенные, сожженные православные храмы с немым укором смотрят пустыми окнами на прохожих, только поломанные кресты на сербских кладбищах напоминают о том, что здесь жили десятки тысяч славян…
Косовский край, как и вся Югославия, — живая история. Чего только не разворачивалось на этой многострадальной земле! С начала мира эти земли были широко известны — да что там известны, сами находились в гуще событий, часто определяя мировую политику. После долгих войн этот край завоевали римские легионы, и он вошел в Римскую империю, протянувшуюся от берегов Нила до туманных предгорий Шотландии. Впоследствии судьба Косово была связана со славянами. Сербская держава, созданная в IX веке, включила в себя эти территории. Войны, войны… И самое страшное — османское нашествие. Битва на Косовом поле вошла в историю Сербии как одна из самых трагических и великих страниц ее истории. После этого на земли Косово надолго опустилась мгла. Освобождение Сербии, казалось, приведет к лучшему, однако в дальнейшем противоречия усиливались. Албанского населения в крае становилось больше, а сербов — меньше. Социалистическая Югославия на некоторое время заморозила проблему, но развязка не могла не наступить. Кровавая война, начавшаяся в этом государстве в начале 90-х, привела к распаду страны. Короткий мир, в конце концов установившийся там, нарушился новым оползнем. Споры сербов и албанцев привели к тяжелейшим последствиям, которые ощущаются и поныне.
Старый город Приштины характерен для многих балканских стран. Узкие улочки, дома под черепицей, своеобразный колорит… Магазины, кафе, на каждом шагу торгуют ракией или сливовицей — местным самогоном из слив. Албанцы, хотя и мусульмане, его с удовольствием употребляют.
Город заполнен автомобилями и микроавтобусами, принадлежащими разным международным благотворительным миссиям, не говоря уже о повсеместном военном транспорте…
Прибывший в город взвод Мазура не собирался оставаться здесь надолго. Его путь лежал дальше — в Дмитровицу. На плацу перед выстроившимся подразделением Мазур озвучивал инструкцию: