Легионеры
Шрифт:
– Привет! – поздоровался Марк.
– Привет! – вздрогнул Алексей.
– Заходи. Только разуйся, я в твоей берлоге влажную уборку сделал. И не обижайся: я пошутил. Хотя мне хотелось выйти и посмотреть, как ты ломаешь пальцы о кодовый замок.
Сергей не стал есть, придержавшись правила: на сытый желудок и мысли приходят сытые, ленивые. Он прошел в комнату, прилег на диване с сигаретой, расположив на груди тяжелую стеклянную пепельницу, и позвал журналиста.
Марковцев отметил, что Щедрин не похож на репортера, скорее – на редактора. Его речь была связной,
Алексей передал гостю копию липового указа ООН и пояснил:
– Полковник Гришин, давший тебе слово офицера, окрестил эту идею как социологический опрос определенного контингента граждан России...
Сергей слушал Щедрина, не отрываясь от чтения указа. И поверил бы в его подлинность, если бы не знал обратного. “Социологический опрос определенного контингента граждан России” с большой точностью позволял определить назначение указа. И подтверждалось это привлечением к делу компетентного специалиста из компетентных же органов.
Когда требуется подобрать исполнителей на стороне, спецслужбы всегда изобретают что-либо изощренное. Эта идея, скрещенная с журналистским проектом, виделась Сергею верхом изобретательности. Набирая команду военных специалистов, кулак, способный выполнить любое задание, полковник Гришин учел все. Вербовку наемников можно представить и как подражание “Комсомольской правде”, давшей объявление о вербовке наемников в “частную армию”, и как собственный проект. А в случае посещения конторы казенным лицом найдется оправдание: мол, готовится сюжет о том, как легко, порой бездумно наши военные соглашаются на участие в сомнительных предприятиях. Скорее всего, журналист Щедрин и есть прикрытие для аферы Гришина. Он же посредник, убрать которого проще простого. Ловко, ничего не скажешь.
И вот еще о чем подумал Марк. Все темные дела, связанные с нелегальной активизацией бойцов спецназа, в первую очередь отрабатываются спецслужбами на предмет организации покушения на главу государства. Что уже имело место.
– Разобрался, что замышляет ФСБ? – спросил Сергей.
– Поначалу я думал, что таким методом комитетчики решили выявить бывших военных, на которых висят преступления. Но, во-первых, ведется скрытая съемка. Во-вторых, скрупулезное анкетирование клиентов. В-третьих, тщательно подготовленный указ.
– Сколько времени ты работаешь на Гришина?
– Месяц примерно. В редакции мне дали полтора. Я не стал раскрывать, над чем работаю, однако заверил, что по истечении сорока пяти дней предоставлю сенсационный материал. Собственно сенсация – это документально зафиксированные данные социологического опроса бывших военных. Представляешь, на экране десятки желающих пролить кровь. Они рассказывают о себе, правда чередуется с откровенной ложью – когда нужно превысить свою значимость и быть уверенным, что тебя примут в “армию”. Десятки непростых жизней, судеб, историй.
– А как же Савицкая? – спросил Сергей. – Ее ты тоже встречал по заданию Гришина?
– В том-то и дело. И я подумал: может, набор легионеров связан с Кесаревым?
В другое время и в другой обстановке Марк сказал бы, что его осенило, однако спокойный говор журналиста и какая-то ленивая обстановка в его квартире навеяли иное определение. Он просто подумал, что если работа смычки Гришин – Щедрин не связана с беглым предпринимателем, то ее можно искусственно связать.
Не заглядывая в карман, Марк мог точно сказать, какой суммой располагает, и прикинуть, на сколько хватит ему этих денег. Он прибыл на родину по двум причинам: любая другая европейская страна, где Интерпол действительно работал, встретила бы Марка негостеприимно; а в России найти работу проще: предложить свои высокооплачиваемые услуги или осуществить личный проект.
– Смотрел “Звездные войны”? – неожиданно спросил Щедрин.
– Ну?
– Так вот: “Ты – моя последняя надежда, Оби Ван Кеноби”. Я боюсь Гришина. Я в таком положении, что мне не у кого просить помощи. Чувствую, как только Гришин закроет контору, оставит в ней меня, дохлого.
– Почему ты согласился работать на него? У полковника есть что-то на тебя?
– Ничего. Меня даже шантажировать нечем. Детей нет, бывшая жена вышла за мента, дура. Мне действительно показалась интересной идея Гришина. По большому счету он молча обрабатывал меня, давал увязнуть поглубже. А захлебнусь тогда, когда узнаю цель.
– Жертву.
– Ну жертву, какая разница?
– Не вяжется, – заметил Марк. – Ты понимаешь, что тебя втягивают в нехорошее мероприятие, но продолжаешь думать над гуманным методом ФСБ, которая решила выявить преступников из бывших военных. – Сергей нашел ответ на этот вопрос и сам же ответил на него: – Себя успокаивал?
– Да, – признался Алексей.
– Завтра загляни в автосалон, – закруглился Марк. – Меня устроит “Ауди-А6” в пределах двадцати тысяч. Цвет черный или темно-синий. Подберешь, оформи на себя и выпиши доверенность на имя Земскова Сергея Михайловича.
Как и Гришин, Марковцев провел эту ночь без сна. А утром раздался телефонный звонок, и хозяин квартиры, клятвенно приложив руку к сердцу, а другой рукой зажав трубку, горячо зашептал:
– Тебя. Гришин. Откуда он узнал?.. Клянусь, Сергей!..
– Все нормально – это же не звонок в дверь. Дай трубку, ты ни в чем не виноват.
Марк впервые услышал густой бас полковника ФСБ:
– Сергей, мы стоим друг друга, нам нужно поговорить. П-подъезжай в контору, я жду тебя.
Глава 8
Честь и совесть
“Верховный суд России признал недействительными отдельные пункты приказа министра обороны о секретных документах, а именно – приказ № 055 “О государственной тайне” от 10 августа 1996 г. Этим документом был введен в действие “Перечень сведений, подлежащих засекречиванию в Вооруженных силах РФ”. (...) Минобороны должно либо опубликовать перечень сведений, подлежащих засекречиванию, либо разработать принципиально иные способы борьбы с разглашением секретной информации”.