Легионеры
Шрифт:
Доизображался до того, что непозволительно сблизился с Еленой, держа ноги прямыми, и хотел просто толкнуть ее, завести, потому что она вела себя пассивно. Но только до этого мгновения. Неожиданно, резко поворачиваясь к русскому Жан-Клоду спиной, она вынесла правую ногу вперед и подбила ею правую же ногу противника немного повыше колена. И продолжала тянуть его в сторону своей атакующей ноги, проведя красивый бросок “подхват отшагивая”.
Резаный больно ударился спиной, однако попытался сбить Елену ударом ноги. Но девушка легко скользнула назад и молча ждала противника.
– Поймала на контратаке, – небрежно пояснил Леша болельщикам, вставая. – Самой напасть
Теперь их роли поменялись: Елена медленно сближалась с противником, низко склонив корпус и держа руки в стороны, а Резаный, пытаясь угадать ее действия, надумал ответить тем же – контрприемом, чтобы не оставаться в долгу, показать, что и он прилично владеет техникой рукопашного боя; реабилитироваться наконец в глазах “стаи”, которая начала тихонько гоготать.
Гущина, лишь немного уступая противнику в силе, имела преимущество в гибкости, была более быстра. И снова Резанов, продолжая медленно отступать, не успел среагировать на змеиный бросок Елены ему под ноги. Схватив его за обе пятки, она резко рванула противника на себя-вверх и, выпрямляясь, провела очередной бросок. Падение Резаного снова пришлось на спину.
Леша завелся, отбросил все мешающие ему мысли о контрприёмах, реабилитации и прочей ерунде. Ритмично покачивая корпусом и держа руки у подбородка, он пошел в атаку. И Гущина сменила тактику, она встречала соперника не в борцовской стойке, а с прямой спиной. Она ловко уходила от ударов, смещаясь в сторону. В основном – вправо, что не осталось не замеченным для Резаного. Он использовал этот небольшой огрех в работе соперника и поймал Елену на противоходе, со всей силы заехав ей левой в челюсть и резко сближаясь.
Получив ощутимый удар, Гущина оказалась в прямой стойке и попыталась захватить противника, навязывающего ближний бой, за шею. Тут уже Резаный показал класс. Подшагнув и присев, он захватил изнутри бедро девушки. И, выпрямляя ноги и прогибаясь, легко оторвал ее от пола, повернул головой вниз так, что голова Елены оказалась у него между ног (наверное, с умыслом), и опустил девушку головой на пол, отбрасывая от себя ее ноги.
Алексей действовал жестко, даже жестоко; как женщине, но не как более слабому противнику, мог бы смягчить падение. Выждав несколько секунд, за которые успел прослушать неодобрительный гул болельщиков, он опустился перед девушкой на колено и подхватил ее с пола. Держа на руках, горячо прошептал, едва ли не касаясь своими губами ее приоткрытых губ:
– Как и договаривались.
– Когда-нибудь я убью тебя, Резаный, – простонала Елена, вынужденно обхватив шею парня.
– Да, убей меня. После душа, ладно? После горячего-горячего душа.
Он отпустил ее лишь в кабинке душа, прислоняя к холодному кафелю. Нащупав над головой вентиль, Резаный пустил холодную воду, потом горячую и – не почувствовал разницы. От близости девушки он слегка подрагивал; проглотил ком, подступивший к горлу при виде намокшей Елениной майки, которая отчетливо вырисовывала ее высокую грудь, затем ткань стала едва ли не прозрачной.
Он нашел ее губы. Вначале коснулся их нежно, потом чуть прикусил, отчего девушка вскрикнула и завела партнера еще больше. Он никак не мог справиться с пуговицей на намокших джинсовых шортах девушки. Ему пришлось отпустить Еленину ногу, которую он приподнял и удерживал рукой, ощущая жар ее бедра у себя на боку.
– Я сама, – горячо прошептала ему на ухо девушка и чуть отстранилась.
– Да, сама, – еще больше возбудился Алексей и даже закрыл глаза.
А когда открыл их, Елены рядом не было.
– Зараза! – тихо рассмеялся Резаный и покачал головой.
Он долго стоял так, прислонясь к прохладной стене. Наконец кто-то из бойцов окликнул его:
– Резаный, ты скоро там?
– Сейчас! – крикнул он, пуская холодную воду. Возбудился так, что, выйди он из душа сейчас, было бы заметно. И еще минут пять отвечал, посмеиваясь: – Сейчас выйду!
34
21 декабря, пятница
В штаб, расположенный в непосредственной близости от КПП, вошел Сергей Марковцев и бросил взгляд на стол, на котором до сей поры остался старый телефонный аппарат из тяжелого и крепкого пластика. Марковцев помнил те времена, когда из подобной дежурки, находясь вдалеке от дома, он звонил жене. Набирал четыре цифры и, держа во рту сигарету (непонятная тяга закурить перед разговором) и морщась от едкого дыма, бросал оператору в трубку: “Дай-ка мне “Пролив”... “Пролив”? Воткни-ка “Ручей”... “Ручей”? Набери 244-34-90...”
Такая система связи позволяла дозвониться из самой глухой точки всего пространства бывшего Советского Союза и никогда не давала сбоев. Хотя качество связи оставляло желать лучшего.
Одно время Марковцев со своим батальоном торчал в тридцати километрах от Элисты, Калмыкия. Пыль, песок, летом жара, зимой стужа; И ветер. Он, казалось, не прекращался ни на минуту.
Рядом с частью... кишлак не кишлак, деревня не деревня. Большинство домов до половины занесены песком. Прошлой весной, кажется, или в начале лета, Марк точно не помнил, сидел он на секретной “даче” ГРУ и смотрел репортаж из калмыцких степей. Его позабавил эпизод с калмычкой, чей дом так же занесло песком. “Ветер туда – бархан сюда, – объясняла она корреспонденту. – Ветер сюда – бархан туда. Что я, с лопатой, что ли, буду ходить?!”
Все оказалось знакомым – и пески, и ветер, и бередящая душу связь через “Пролив”...
Давно, очень давно он не имел связи со своими близкими. Далеко были жена с дочерью, и он нечасто вспоминал их. Оказались близко – и сжала вдруг душу тоска. И пропала куда-то справедливая ненависть к жене, изменившей ему с его же начальником. Сейчас сей факт вызвал на лице Марка лишь горькую усмешку.
До сегодняшнего дня двери штаба были закрыты. И вот наконец за порог шагнул долгожданный покупатель – Сергей Максимович Марковцев. Он хотел открыться товарищам в полуофициальной обстановке, чтобы атмосфера штаба так или иначе напомнила легионерам их принадлежность к военной службе. Все, что он скажет с места начальника штаба, будет походить на отдельные команды, распоряжения и приказы. А в любом другом месте такого эффекта не добиться, серьезный разговор с легионерами будет походить на заговор.
Марк многое успел понять, находясь среди бойцов, и в конце концов пришел к выводу, что команда подобралась неплохая.
Легионеры зашумели стульями и образовали вокруг командира полукольцо.
– Чую, Максимыч хочет удивить нас, – в полшепота сообщил Резаный своей соседке.
В штабе было прохладно, а на Елене лишь наброшенная на плечи куртка, майка с коротким рукавом да те же джинсовые шорты, с которыми не мог справиться Алексей. Бедра девушки рядом – только протяни руку, покрытые, как и полагается, гусиной кожей. Сидят рядом – селезень и утка, словно между ними ничего не произошло. Себе Резаный мог признаться: дала бы ему в душе Елена, он вспоминал бы маленькое приключение не с таким чувством легкого романтизма. Вроде бы и ничего не было, а на деле выходило наоборот. Одним словом, есть что вспомнить.