Легионы Калара
Шрифт:
Один из молодых парней, высокий и неуклюжий юноша, встал по стойке смирно и отсалютовал Сирилу:
– Командир.
– Как тебя зовут, сынок?
– Шульц, доблестный господин.
– Докладывай, – сказал Сирил. – Что случилось, рекрут Шульц?
– Несчастный случай, командир.
Секунду Сирил молчал, глядя на рекрута, который сглотнул, побледнел и словно превратился в каменное изваяние.
– Командиру известно, что это был несчастный случай, рекрут, – вмешался Тави. – Расскажи детали.
Юноша покраснел:
– О да, доблестный господин, извините. Мы были самым сильным копьем в когорте на занятиях с мечом. Нам первым разрешили работать с боевыми мечами. Центурион Антиллар проводил первый урок с настоящими клинками. Он хотел показать нас всей когорте перед тем, как рекрутам выдадут мечи. Он прохаживался вдоль строя, наблюдал за нами, объяснял ошибки.
– Продолжай, – сказал Сирил. – Как он был ранен?
Юноша покачал головой:
– Доблестный господин, это несчастный случай. Он показал мне мою ошибку и отходил в сторону, откуда мог наблюдать за нами. А я провел выпад номер восемь. – Рекрут встал в боевую стойку и выбросил правую руку вверх от бедра. Такой удар меча должен выпотрошить человека, и, хотя его довольно трудно использовать в схватке, где противники сходятся совсем близко, он может быть очень эффективным. – И меч… выскользнул из моей руки.
– Меч выскользнул, – тихо повторил Сирил, не спуская глаз с рекрута.
Тот снова встал по стойке смирно.
– Да, командир. Со мной такого никогда не случалось. Меч выскользнул и, вращаясь, ударил центуриона Антиллара в шею, сбоку. – Он опустил взгляд, и Тави показалось, что он только теперь заметил, что весь в крови. – Я не хотел этого. Не хотел. Я сожалею, доблестный господин.
Сирил сложил руки на груди.
– Он только что исправил твою ошибку. Он стоял к тебе спиной. Меч необъяснимым образом вылетел из твоей руки и ударил его в шею. Ты говоришь, это несчастный случай.
– Да, командир.
– И ты рассчитываешь, что я тебе поверю?
Рекрут заморгал:
– Командир?
– Известно, что многие головастики теряли терпение, когда их обучали центурионы. Иногда рекруты, охваченные яростью, их убивали. Может быть, ты не смог стерпеть критику твоей техники Антилларом. Сегодня жарко. Ты проголодался. Может быть, ты потерял терпение и убил его.
Рекрут разинул рот:
– Нет… – Он затряс головой. – Я бы никогда так не поступил, нет. Центурион Антиллар… нет, доблестный господин.
– Мы разберемся, – тихо сказал Сирил. – Я проведу тщательное расследование. Возвращайтесь в свою когорту, рекруты. Шульц, не пытайся покинуть лагерь. В противном случае я пошлю людей с приказом тебя прикончить.
Юноша сглотнул и снова отсалютовал.
– Свободны.
Шульц вывел остальных рекрутов из палатки, но через секунду в нее вошел рыцарь в доспехах, его сопровождала сиятельная госпожа Антиллус. Рыцарь замер на месте, увидев в ванне Макса, и разинул рот. Госпожа Антиллус глубоко вздохнула, положив ладонь на лиф своего синего шелкового платья, глаза ее широко раскрылись.
Тави не мог бы объяснить причину, но он не поверил в искренность жеста мачехи Макса. Уж слишком он был изящным, чтобы свидетельствовать о настоящем горе.
– Да сохранят нас великие фурии, – сказала она. – Что случилось с моим приемным сыном?
– Если верить рекруту, чье оружие нанесло удар, произошел несчастный случай во время тренировки, сиятельная госпожа, – ответил Сирил.
На ее лице появилась тревога.
– Он выглядит ужасно. Насколько я понимаю, исцеление проводил Фосс?
– Да, сиятельная госпожа, – ответил все еще лежавший на полу палатки Фосс. – Но он потерял очень много крови.
– И каков прогноз? – спросила она у целителя.
– Что? – невнятно пробормотал Фосс.
– Ему не грозит непосредственная опасность, – вмешался Тави. – Но пока непонятно, какими будут последствия из-за большой потери крови.
Внимание госпожи Антиллус обратилось на Тави, и за ее пристальным взглядом он почувствовал пульсирующую силу ее личности. Невысокая, с темными мерцающими волосами, ниспадавшими до бедер, бледным жестким лицом и красными щеками, как у людей, живущих в северном климате, с глазами цвета темного янтаря, высокими скулами и тонкими губами, она не была красива в привычном значении этого слова. Но грация, с которой она держалась, и пылающий огонь интеллекта в янтарных глазах вместе производили сильное впечатление.
И вновь лицо жены консула показалось Тави знакомым, но он никак не мог вспомнить, где ее видел.
– Мне кажется, мы не знакомы, молодой человек, – сказала она.
Тави низко поклонился:
– Помощник трибуна Сципио Руфус, сиятельная госпожа. Конечно, я знаю, кто вы такая.
Рыцарь шагнул вперед, глядя на неподвижного Макса. Только теперь Тави заметил, что он моложе самого Тави на несколько лет. Чуть ниже среднего роста, стройный, с длинными каштановыми волосами и оливково-зелеными глазами. На великолепных доспехах Тави не заметил ни одной вмятины.
– Мама, – тихо сказал рыцарь, – он выглядит ужасно. Разве нам не следует… что-нибудь сделать? Позаботиться о нем?
– Конечно, мы…
– Нет, – жестко вмешался Сирил.
Госпожа Антиллус удивленно посмотрела на Сирила:
– Простите?
Тот коротко поклонился ей:
– Прошу меня извинить, сиятельная госпожа. Мне бы следовало сказать: «Пока нет». Центурион пережил серьезный шок, но сейчас его раны закрылись. Полагаю, ему необходим отдых. Любое применение магии приведет к истощению его сил и причинит больше вреда, чем пользы.
– Верно, – кивнул молодой рыцарь. – Он прав, мама…
– Красс! – резко и холодно сказала госпожа Антиллус.
Молодой рыцарь опустил глаза и замолчал.
Она снова повернулась к Сирилу:
– Я со всей серьезностью задам вам вопрос: неужели у вас хватает высокомерия считать, что вы лучше опытного заклинателя воды знаете, как следует поступить в данном случае? Вы трибун-целитель?
– Я командир трибуна-целителя, – совершенно спокойно ответил Сирил. – Я человек, который может сказать целителю: либо выполняйте приказы, либо оставьте службу в легионе.