Легионы Калара
Шрифт:
И виноваты в этом были госпожа Антиллус и ее сын.
Тави понял, что начал хладнокровно планировать. Госпожа Антиллус обладала могучими фуриями, значит первый удар предназначается ей. Если ему не удастся прикончить ее сразу, она может мгновенно атаковать его в ответ и убьет, даже если сама потом умрет. Она стояла довольно далеко, но, пока она не ждет нападения, он успеет вонзить тонкий кинжал в ее горло и добраться до мозга. Затем он повернет клинок, чтобы рана стала шире, – и все, останется лишь разобраться с Крассом.
У молодого рыцаря нет опыта, и он не успеет отреагировать, чтобы спасти свою жизнь. Короткий удар в горло или глаз, и он испытает такую боль, которая не позволит ему защищаться. Тави успеет подхватить полено из разгорающегося костра («Это будет символический жест», – подумал Тави) и прикончит его ударом в висок.
И тут Тави замер.
Охватившая его ярость внезапно схлынула, и он ощутил сильную тошноту, словно холодный обед, съеденный прошлым вечером, устремился наружу. Он вдруг понял, что стоит под ярким утренним солнцем, смотрит на двух людей, которых едва знает, и планирует их убийство с таким же хладнокровием, как лев, подстерегший самку оленя и ее детеныша.
Тави нахмурился и посмотрел на свои ладони. Они слегка дрожали, и он отбросил кровожадные мысли, овладевшие им на несколько мгновений. Ему случалось прибегать к насилию по отношению к другим людям. Он дрался со своими сокурсниками по Академии, которые всячески издевались над ним. Тави причинял им серьезный вред, но тогда у него не оставалось другого выбора. Потом он всегда чувствовал себя отвратительно. А сейчас он хладнокровно планировал жестокое убийство. Ему стало страшно.
Но самым страшным было то, что он не сомневался: ему по силам довести дело до конца.
Однако вне зависимости от того, являются ли шрамы на теле Макса делом рук госпожи Антиллус и ее сына, и какую бы обжигающую ярость Тави ни испытывал, их смерть не заставит исчезнуть раны Макса, не говоря уж о последствиях, которые ждут самого Тави, а также Первого консула.
Нет, госпожа Антиллус не из тех врагов, на которых можно напасть и уцелеть самому. Ее следовало победить другими средствами, а если то, что сказал Магнус, правда, она очень серьезный противник.
Тави слабо улыбнулся. Он также умел быть опасным. В мире есть не только фурии и клинки и нет неуязвимых врагов. Ведь ему удалось обратить против госпожи Антиллус ее же собственное оружие. Если он сумел обмануть ее однажды, значит сделает это еще раз.
Госпожа Антиллус наблюдала за Тави, пока у него в голове роились эти мысли, и, казалось, не знала, как реагировать на изменившееся выражение его лица. В ее глазах появилось смутное беспокойство. Возможно, охваченный гневом Тави позволил части своих эмоций вырваться наружу. Не исключено, что она почувствовала его желание причинить ей вред.
Она взяла сына за руку, молча повернулась и пошла прочь, гордо выпрямив спину и не оглядываясь назад.
Макс потер ладонью коротко подстриженные волосы:
– Ладно. Но, вороны, что все это значило?
Тави бросил тревожный взгляд в сторону уходившей госпожи Антиллус и повернулся к Максу:
– Она решила, что я был знаком с тобой в Академии.
Макс вздохнул, сделал короткое движение рукой, и Тави ощутил легкое давление на уши.
– Вот так, – проворчал Макс. – Теперь она не сможет нас подслушать.
Тави кивнул.
– Ты ей солгал прямо в глаза, – сказал Макс. – Проклятье, как тебе удалось?
– Практика, – сказал Тави. – Моя тетя Исана – сильная заклинательница фурий воды, и у меня были причины научиться этому еще в детстве.
– Людей, способных проделывать подобные штуки, совсем немного, Кальдерон. – Макс указал на огонь. – Вороны, как тебе удалось его разжечь? Ты что-то от меня скрывал?
Тави улыбнулся, сунул руку в карман и показал Максу ладонь:
– Хороший солнечный день. Старый римский трюк.
Макс посмотрел на стекло, хрипло кашлянул и покачал головой:
– Вороны. – Его лицо порозовело и плечи затряслись от с трудом сдерживаемого смеха.
– Она пыталась услышать твою фурию. Но ей это не удалось. Однако ты разжег огонь. Ей и в голову не могло прийти… – И он наконец расхохотался таким знакомым Тави оглушительным смехом. – Пойдем, Сципио. Давай найдем какую-нибудь еду, пока я не рухнул на землю от голода.
Тави убрал стекло.
– Это последняя трапеза для меня, – проворчал Тави. – Гракх намерен засунуть меня по колено в дерьмо, как только узнает, что я больше не сижу с тобой.
– Славная офицерская жизнь, – сказал Макс.
Он повернулся и решительно зашагал в сторону офицерской столовой, но едва не потерял равновесие.
Тави мгновенно оказался рядом и поддержал его:
– Спокойно, Макс. Ты едва уцелел.
– Со мной все будет в порядке, – слегка задыхаясь, сказал Макс. Покачав головой, он зашагал дальше. – Я поправился.
– Да, так и будет, – кивнул Тави. Немного погодя он добавил: – Она не умнее всех, Макс. Ее можно победить.
Макс искоса и изучающе посмотрел на Тави.
– Вороны, – наконец заговорил он. – Если у тебя получилось, значит это не так уж трудно.
– Я должен перестать тебя вдохновлять, – вздохнул Тави. – Но я буду прикрывать твою спину. Мы что-нибудь придумаем.
Они прошли еще несколько шагов.
– Или она убьет нас обоих, – тихо сказал Макс.
Тави фыркнул:
– Я сам с ней разберусь, если ты не хочешь с ней связываться.
Брови Макса полезли вверх. Он тряхнул головой и тихонько стукнул кулаками по доспехам на груди Тави. Сталь мелодично загудела.
– Ты это так не оставишь, – сказал он.
– Проклятье, ты совершенно прав, – ответил Тави. – Ладно, пошли поедим.
И он зашагал рядом с другом, готовый подхватить его в любой момент, если Макс снова потеряет равновесие.
По спине Тави пробежала дрожь, когда он краем глаза заметил, как вслед им смотрит госпожа Антиллус. Она даже не пыталась это скрыть. Холодный, спокойный взгляд голодной кошки, но на сей раз она следила за ним, а не за Максом.