Легкая нажива
Шрифт:
— Превосходная мысль.
Хью заказал по телефону бутылку и все что положено и вернулся в кресло.
— Тут у тебя до чертиков работы, — сказал Тэмпл.
— Персонала четыреста шестнадцать человек, не считая персонала казино, ну и артистов, конечно. Здесь был такой развал, Тэмпл, столько времени у меня ушло, прежде чем я почувствовал, что ситуация меняется. Работать приходится как лошади, но и платят очень даже хорошо — так хорошо, что я приеду к тебе за этим займом на строительство быстрее, чем думал.
— Отлично, Хью. Просто здорово! — воскликнул Тэмпл с какой-то непонятной наигранностью.
Хью стал проникаться беспокойством, которого у него раньше не было.
— Что-то
— Ничего. Абсолютно ничего. Просто черт знает как хорошо, что эти деньги не нужны тебе прямо сейчас.
В дверь постучал официант. Хью открыл ему. Тэмпл Шэннард сделал неловкую попытку взять счет себе. Эта неловкость как-то не вязалась с ним. Раньше во время застолья было почти невозможно заплатить за что-нибудь, если при том присутствовал Тэмпл. Новое наблюдение увеличило беспокойство Хью. Колдуя над виски, он сказал:
— Я смогу постучать в твою дверь года через два, Тэмпл. Это судя по тому, как идут мои дела. Тогда у тебя будут деньги, как думаешь?
— Конечно, мой друг! Ну конечно!
— Ты помнишь, как мы это тогда разложили вместе с Алеком Уитни? Я ставлю Перцовый риф плюс шестьдесят тысяч. Вы с Алеком каждый вносите по девяносто тысяч — шестьдесят как заем и тридцать как партнеры, из пятнадцати процентов годовых. — Хью подал Тэмплу стакан.
— Насчет этого не беспокойся, Хью, у меня снова отрастут большие крылья к тому времени, когда ты придешь за деньгами.
— Что произошло, Тэмпл? У тебя неприятности?
Тэмпл попытался бодро улыбнулся, но улыбка вышла неуверенной, как бы извиняющейся.
— Ничего такого, из чего я не выберусь, Хью.
— И в чем неприятности?
Тэмпл Шэннард откинулся на спинку кресла, держа свой стакан в обеих руках и хмуро его разглядывая.
— Сразу несколько неприятностей. Вообще-то закон средних чисел должен был бы оградить меня от стечения обстоятельств. Я играл как тигр и в нападении, и в защите. Я читал все комбинации и перехватывал пасы, видел игру наперед, приносил одно очко за другим. Но случилось так, будто я где-то потерял скорость. На мне начали виснуть, смешивать меня с грязью в моей зоне и перебрасывать мяч над моей головой. Будь я какой-нибудь параноик, то подумал бы, что весь мир ополчился против меня.
— Тогда это серьезно, Тэмпл.
— Вначале мне так не казалось. Может быть, я был слишком самоуверен. Я торопился, Хью, потому что хотел расшириться, нервный человек на моем месте приобрел бы хроническую язву. Во время бума на Багамах я орудовал, полагаясь исключительно на собственное чутье, и Бог знает, как это ничего тогда не случилось — если не считать маленькую неудачу несколько лет назад. Когда появились небольшие тучи, я не придал этому особого значения. Путаница с документами на собственность испортила одно дело. В другом — страховая компания увернулась от ответственности, используя чисто технический предлог, и все это ударило по мне.
Тэмпл допил свой стакан, встал и налил себе еще, побольше, и стал ходить по комнате, продолжая рассказывать:
— Вот такие дела, Хью. Непредсказуемые, проклятие какое-то. Как будто удача сменилась полосой невезения. Если б еще я играл все время только на своем месте, оно бы и ничего, но удары сыпались на меня, когда я делал дальние рейды. А ты знаешь, как быстро разносятся плохие известия. И вот люди, которые с удовольствием пошли бы со мной на расширение дела, начали сторониться меня.
— Что же ты можешь предпринять?
Тэмпл с усилием улыбнулся:
— Мне надо найти способ дать отпор всем этим мерзавцам. Позволь им заставить себя пойти на свертывание дел, я не только потеряю потенциальные миллионы, которые скрываются в новых проектах, но и окажусь с дырявым кошельком.
— А кто с тобой?
Шэннард будто не слышал вопроса.
— Я кладу в общий котел земельные участки и двести тысяч, получая взамен тридцать тысяч акций по десять фунтов — считай, по двадцать долларов акция, на остальные сто сорок тысяч продается акций на миллион четыреста тысяч долларов, и они идут в дело. Благодаря этому я восстановлю контроль над земельными владениями и у меня останется более шестисот тысяч для освоения участка на Эльютере. Есть инженерный проект и перспективный план работ. Вот так. Я не промахнусь, Хью. Подлить тебе еще?
— Пока погожу, спасибо.
Тэмпл принес себе еще бурбона и опустился в кресло уже тяжеловато.
— Такова картина. Имея столь прочные подпорки, я смогу заложить акции новой компании и получить кредиты, смогу оживить запущенные участки своей деятельности, спасти те дела, которыми занимаюсь с другими людьми. Выкарабкиваться придется зверски, но я вылезу из всего этого, благоухая как роза, поверь мне. Я и в эти времена продолжал жить широко и красиво, никто в городе не выглядел таким уверенным в себе, как я. Надо держать голову выше, Хью, даже когда больно.
— Как, например, заказывать такие апартаменты.
— Ты понимаешь, для чего это.
— Не совсем, Тэмпл. На кого ты рассчитываешь произвести здесь впечатление?
— Еще не знаю.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я был в Нью-Йорке, пытался там протолкнуть это дело, Хью. Установил хорошие контакты. Я вел торг с двумя группами, обеим идея пришлась по вкусу, и мне можно было выбирать любую. Но у меня оказался редкостный шанс выторговать себе оптимальные условия сделки — дать им побороться между собой. И вдруг в один прекрасный день обе группы внезапно охладели ко мне. Я не мог понять, в чем дело, пока один из тех людей, с кем я вел переговоры, не проявил любезность и не посоветовал мне прочесть колонку слухов в одной из газет за предыдущий день. Могу эту пакость процитировать наизусть: «Тэмпл Шэннард, предприниматель-златоуст, оперирующий на Багамах, сладкие сны которого в последнее время превращаются в кошмары, находится в нашем городе со своей очаровательной женой и пытается выискать солидные деньги, которые могут — или не могут — помочь его шатающейся туристской империи устоять на ногах». Так-то вот, старик. Это был тот еще удар. Я не смог докопаться, кто это сделал, и не буду судиться, если даже это и выгорит, в чем я сомневаюсь. Вот такая у меня теперь фортуна.