Легкий завтрак в тени некрополя

Грошек Иржи

Задрать на взрослой женщине юбку и выставить ее посреди города на посмешище – задача иносказательная и достойная, как нам казалось. Агриппина играла в собственные кошки-мышки, и застукайте ее на крыше с мужчиной – что же, в этом есть своеобразный шарм. «Экая штучка», – скажет любой, погрозит Агриппине пальчиком, а потом ухмыльнется себе в усы, вроде как Милош. А вот оголить ее задницу на площади, когда Агриппина этого не ждет – «ах, какой конфуз», – страшное дело. Вдобавок может обнаружиться прыщик, вроде каких-нибудь женских отклонений – «боже мой, прыщик на дряблой попе», – а мы Агриппину – по заднице, по заднице, по ненапудренной заднице – такое не забывается. Отсюда видно, что мы попросту не знали – чего хотим и как досадить Агриппине по-настоящему. И поэтому кружили возле нее исключительно по-женски. А как мы должны были поступить, прости господи, пойти и начистить Агриппине физиономию? Ты знаешь, господи, что это не наши методы… Разъяренная волчица может и растерзать за своего щенка, но только когда нет другого выхода. А у меня и Валерии от природы имелись и выход, и вход, прости еще раз…

Валерия заполучила Клавдио под самое Рождество с первой же попытки. Ничего в этом не было сложного для такой девушки, как Валерия. Она спела ему про «волшебные колокольчики», и Клавдио тут же повел Валерию к себе домой. Я стояла по другую сторону елки, на тот случай, «если Клавдио предпочитает мальчиков» – пошутила Валерия. «Вы чувствуете, как я приближаюсь, друг мой?» Теперь

Валерия проводила с Клавдио б'oльшую часть своего времени. Из рекламного агентства она уволилась, все ее скромные сбережения ушли на поддержание приличного образа молоденькой девушки… Существует прямая зависимость – чем больше тратишь на себя, тем больше тратятся на тебя мужчины. Порою это выливается им в астрономические суммы, от педикюра до макушки. Валерия всегда точно знает – сколько она израсходовала, «чтобы привести себя в божеский вид», и сколько должна получить в десятикратном размере. Это не проституция, господи, это воспитание мужчин по методу Валерии. «Хотите видеть свою мечту – гоните денежки!» Тогда Валерия будет выглядеть как на картинке. Эпоха крестового похода и поэзии трубадуров давно прошла – рыцари вернулись с награбленной добычей. Влюбленные пажи больше не вякают под окнами, потому что от глупых песенок у принцесс голова болит. Вы создали патриархальное общество – теперь расплачивайтесь за это. Эмансипация – неплохой довесок на шпильки и шляпки. Клавдио с радостью открыл для Валерии свой бумажник и счет в банке. Разумеется, деньги – это не главное, но не лишнее.

Недели через две после знакомства с «рыжим бегемотом» Валерия сказала мне: «А покажи-ка, Яна, свой паспорт». Она развернула мой паспорт на первой страничке и спросила, указывая на мою фотографию: «Это кто?» Это была Валерия… Во всяком случае, брюнетка Валерия намного больше соответствовала фотографии, нежели я, перекрашенная и с другой прической. Не ведаю, господи, что задумала Валерия с самого начала, а что прояснилось в конце. «Мне нужен твой паспорт, Яна», – сказала Валерия. «Для чего он понадобился тебе, Берта?» – спросила я, хотя догадаться было нетрудно. «Я выйду замуж за Клавдио по твоему паспорту и под именем Яны Райчек. То-то посмеемся…» – пояснила Валерия. Мне было не до смеха. «Пойми, – рассуждала Валерия, – Клавдио женится непонятно на ком, лет на двадцать его моложе… Это вдвойне несерьезно…» Для чего же выходить Валерии замуж? У Валерии на все имелся ответ: «Чтобы обчистить Клавдио до нитки». Я нехотя согласилась. Яна Райчек достаточно прочно увязла в этой игре. «А когда рыдающий бегемот приползет к Агриппине… Вы чувствуете, как я приближаюсь, друг мой?..» Валерия отчаянно интриговала, как будто испокон века занималась только этим. Она рассказывала в лицах – как нищий Клавдио припадет к груди Агриппины, как будет Агриппина кусать локти, что денежки уплыли неизвестно куда и не достались ее сыночку, как посыпятся на Агриппину и дальнейшие несчастья, как из рога изобилия… По-моему, Валерия просто побаивалась Агриппину. Я согласилась, чтобы обезопасить Валерию. «А вдруг Агриппина наведывалась в больницу, чтобы справиться о здоровье Берты Крамар?» – подумала я. И теперь Берта Крамар вдруг выйдет замуж за Клавдио… Пусть лучше это будет Яна Райчек, иначе нового мордобоя Валерии не миновать. Я представила себе разъяренную Агриппину и согласилась с Валерией… Как видишь, господи, шизофрения – заразная болезнь…

«Семь голов суть семь гор, на которых сидит жена, и семь царей, из которых пять пали, один есть, а другой еще не пришел, а когда придет, не долго ему быть». [32]

С Клавдио мы «познакомились» на «свадебном» ужине. Рыжий толстяк разглядывал меня с удовольствием, не ведая, что за прошедшее время он мне успел надоесть хуже некуда. Унылая фигура Клавдио маячила у меня перед глазами, когда я готовилась заснуть, мерещилась, словно поплавок после целого дня рыбалки. Я открывала глаза и ругалась – «Что-что?» – довольно неприлично. «Почему мы не можем нанять хотя бы частного детектива?» – спрашивала я у Валерии. «Сама-сама-сама-сама, – отвечала мне Валерия, – никто об этом не должен знать». Я снова ругалась. Психиатрическая больница за нас молилась и переживала – вот что!

32

Новый Завет. Откровение Иоанна Богослова (Апокалипсис), 17:9,10. «Вавилонская блудница» – город Рим на семи холмах. Семь царей, «из которых пять пали», – Юлий Цезарь, Август, Тиберий, Гай Калигула, Клавдий. «Один есть» – Нерон. «А другой еще не пришел» – Антихрист, дьявольская сущность Нерона, Лже-Нерон.

Клавдио оказался совершенно безобидным и покладистым мужчиной. Беззлобный, немного потерянный, не скупердяй, не сукин сын какой-нибудь. Он читал свои античные книги, я поглядывала на него и думала: «А почему Агриппина с ним развелась?» Я не узнала на этот вопрос ответа… После «свадебного» ужина я осталась ночевать у молодоженов, поутру мы с Валерией устроили для Клавдио небольшое представление… Он совершенно растерялся, когда застукал меня с Валерией за интимными забавами. Что Клавдио видел? Только Валерию, сидевшую к нему лицом, да мой затылок у Валерии между коленями. Я фыркала от смеха прямо на «бутон» Валерии, прости господи, а Валерия стонала, как сирена, и щелкала меня по башке, чтобы я не ржала. «Ты мне всю… оплевала», – прошептала Валерия, когда Клавдио убежал куда подальше и загрохотал бутылками на кухне. Конечно, смешно, если Клавдио подумал, что мы с Валерией такие страстные поклонницы друг друга и тяжело переносим даже пятиминутную разлуку. Валерия не желала и дальше общаться с Клавдио в постели – «свадебку справили, и достаточно» – для этого она разыграла рыжего дурачка как по нотам. На мой взгляд, Клавдио слишком идеально относился к женщинам. Наверное, с детства ему вдолбили, что девочек бить нельзя, что девочкам надо уступать место, что, когда девочки вырастут, они вообще превратятся в неземные создания… С божественным светом материнства… И с золотыми гениталиями, прости меня, господи. Когда слащавость и патетика льются через край, это только унижает женщину. Хотя Клавдио и читал античную литературу, но думал о женщинах, как средневековый трубадур какой-то. Меня всегда тошнило от их возвышенной поэзии. Все должно быть в меру, господи. «Добро пожаловать в семью, милый дядюшка!» Я поселилась на Вацлавской площади вместе с Валерией. Теперь мы обе болтались на иждивении Клавдио, как две паразитки. А он этого даже не замечал. Читал нам вслух свои античные книги и сам же стеснялся прочитанного. Цитировал наизусть выражения классиков, а после чесал затылок – к чему же его цитаты относятся? Как если бы посреди женского разговора вставить любой отрывок из Библии. Или конкретные мысли еврейских проповедников перенести на сегодняшнюю жизнь. И все принимает совершенно другую окраску, во всем находится некий потаенный смысл… Это я сейчас такая умная, господи, а на самом деле я дура дурой…

Вероятно, дядюшка Клавдио настолько засел у меня в печенках, что со временем я стала думать о нем больше, чем о Валерии. Еще ни один мужчина не болтался у меня на глазах в течение полугода. «Когда же это началось?» Я поселилась в гостиной у «дядюшки» Клавдио и наблюдала, как он пытается втянуть живот при моем появлении, как выбирает на полке книгу, берет ее, перелистывает, хмыкает и с радостной улыбкой обращается ко мне: «Послушай-ка, Кики». Я с удовольствием слушала. Мы рассуждали о

смысле жизни, и, надеюсь, мои слегка циничные реплики нравились «дядюшке» Клавдио. Во всяком случае, он не менее радостно смеялся. «Тебе надоело?..» Я чувствовала себя с каждым днем все уютнее на «дядюшкином» диване в гостиной. Раза четыре Клавдио мне приснился, и один раз мы занимались с ним любовью… В моем сне. «Скажи?..» Валерия снова задавала мне дурацкие вопросы. Она чувствовала, что я от нее ускользаю. Несколько раз Валерия ночью приходила ко мне в гостиную на диванчик, когда Клавдио крепко спал – «я подсыпала ему снотворного» – но я категорически отказывалась любить Валерию на «дядюшкином» диванчике. Не знаю почему, но мне это казалось невозможным. Валерия устраивала мне сцены – «может быть, ты действительно хочешь втроем или с Клавдио?..» Я отвечала, что ровным счетом ничего не желаю, кроме одного… И пропадала денька на два, но Валерия меня разыскивала и уговаривала: «Ну потерпи еще немного… возвращайся… мне без тебя очень грустно…» Да, я именно хотела – чтобы все побыстрее закончилось. Никому не нужная месть, никому не нужные браки, никому не нужные обиды и никому не нужный «дядюшка» Клавдио… Впрочем, почему «никому не нужный…» Когда же все это началось?..

Клавдио оказался богаче, чем предполагалось. «Клавдио, давай подарим Кики этот брильянтик! Клавдио, мы совершенно пообносились… Клавдио!..» Он не задумываясь покупал все. Его отец, наверное, ворочался в могиле, а Клавдио был спокоен. Если Клавдио заговаривал о расходах, то только шутя и посмеиваясь. И все-таки путь к сердцу женщины лежит через бриллианты – вот когда это началось… Вероятно, Клавдио треснул меня по башке булыжником во много каратов, и я сошла с ума… Но мне захотелось выйти замуж за Клавдио по-настоящему, по взаимной любви. Только до самого последнего момента я боялась себе признаться, что меня очень заинтересовала его античная литература, его простодушная физиономия, его фигура и прочее, прочее, прочее… Разумеется, мне намекали, о господи, что я несколько эксцентрична, но не объяснили – до какой степени. А Клавдио… Можно сказать, что я влюбилась, а можно сказать, что Клавдио вполне устраивал меня как уютный муж на всю оставшуюся жизнь. Ты знаешь, что сейчас я не кривлю душой, господи… Правда, через довольно продолжительное время я не хотела уже получать от Клавдио подарки, мне требовалось другое.

Разумеется, я слышала иногда ночью, как пыхтел над Валерией Клавдио. «Мне кажется, он меня использует. Ты ничего не замечаешь?..» – размышляла Валерия. Я отвечала, что нет. И, честное слово, не ревновала Клавдио. Даже не знаю почему. Отчасти его проделки позволяли мне надеяться, что он не круглый идиот. Шучу, конечно, но «тайные происки» Клавдио как бы оправдывали мои грехи. «Ты точно ничего не замечаешь?» Точно! Конечно, могла бы и я оказаться на месте Валерии, покуда она находилась в бессознательном состоянии. Позвать к себе на диванчик Клавдио и… прости господи. Но я погрязла в этом болоте настолько, что только хотела оттуда выбраться. Мне безумно надоела вся эта грязь и интриги. Я собиралась с духом, чтобы остановить Валерию еще в Праге… Как тут… «На киностудии мне сказали, что Милош едет через две недели на Крит. Надо столкнуть их лбами…» Валерия, возбужденная новой идеей, размахивала передо мною руками, что надо вызвать у Милоша чувство ревности, что надо вызвать у Клавдио чувство ревности. Передо мною закручивалась такая абракадабра, что я напрямую спросила Валерию, а какого черта она в действительности добивается? Я потребовала разумных объяснений – для чего нам ехать на Крит и толкать друг на друга Милоша и Клавдио? Я орала на Валерию так же громко, как и она на меня. Хорошо, что Клавдио в это время не было дома. А может, и жаль, что не было дома Клавдио… «Что я, господь бог?!! – отвечала мне Валерия. – Откуда я знаю, что произойдет на Крите?!! Но что-нибудь произойдет – это точно!» Это точно… Тогда я плюнула и согласилась, в надежде, что действительно на Крите все прояснится. Тем более что Клавдио был не против осмотреть на Крите кое-какие развалины. «Клавдио, ведь ты не против?» Клавдио был не против – ему на Крите обещали показать меня… «Тройка». Тройка, семерка, туз… Думаю, что со временем я разобралась бы с этими фантазиями Клавдио. Ведь глупые фантазии рождаются в голове у мужчины, когда нет у него ничего конкретного. Господи, скажи, можно ли любить свои фантазии? Я согласилась быть рядом с Клавдио на Крите, потому что впервые серьезно задумалась – Валерия в здравом уме или нет?..

На морском пароме я совсем не старалась привлечь к себе внимание Милоша. «Вдали от Праги он сразу же на тебя клюнет». А я смотрела на Валерию и думала о том, что снова незаметно для себя повзрослела. Двадцать шесть лет мне не исполнится никогда… Валерия нервничала, беспрестанно курила, и странное дело – Милош почти самостоятельно обратил на нее внимание, а дальше… Валерия действительно потрясающая женщина. Там же, на пароме, стало ясно: Милош и Клавдио не подозревают друг о друге, не подозревают, что связаны через Агриппину. Еще одна женщина… Клавдио мешал Валерии, ей необходимо было развить свой успех, и Клавдио отослали ко мне в каюту. Мы оба провинились. Особенно я, потому что в каюте вначале отдалась Клавдио, а потом ему обо всем рассказала. Почти обо всем… Клавдио буквально кряхтел от изумления: «Валерия, Валерия, Валерия…» В дальнейшем Клавдио кряхтел только от удовольствия. Но Валерия обо всем догадалась, едва взглянула утром на блаженного Клавдио. Она догадалась, что Клавдио теперь со мной. Во всяком случае Валерия моментально зарегистрировалась в номере у Милоша, а поселилась рядом, у Клавдио… Я это выяснила и почувствовала что-то недоброе… Когда Милош и Валерия переехали в «Диоген», я перебралась на место Валерии… Ведь Клавдио официально являлся моим мужем… А до этого я снимала комнату неподалеку от отеля… Мы тоже бродили с Клавдио по побережью и любили друг друга, вот за это я не прошу прощения ни у кого… Мы тоже смотрели на звезды, хохотали и радовались теплу и солнцу… Что еще надо женщине – немного шарма, немного тепла и так далее… Это я, Яна Райчек, посылала фотографии Милошу, чтобы его предупредить… «Вы чувствуете, как я приближаюсь, друг мой?..» Я до конца защищала Валерию, как в детстве… Я хотела, чтобы все догадались обо всем самостоятельно и жили счастливо… Но Валерия утащила от меня Милоша куда подальше – вот чего я добилась с этими дурацкими фотографиями… Тогда я позвонила Милошу в «Диоген», но Валерия нас разъединила… Теперь я знаю об этом… На фотографиях – Валерия в состоянии депрессии… совершенно больная… Я спала рядом с Клавдио в отеле под названием «Афродита». Внезапно почувствовала острую боль в сердце. Успела повернуть голову и заметить, как Валерия покидает меня… На секунду Валерия задержалась на лоджии и исчезла. Тогда очнулся Клавдио. Кроме меня, он никого не видел… Клавдио дико закричал… Валерия ударила меня в спину ножом… настолько сильно, что кончик лезвия торчал у меня из груди… Я умерла… И вот я стою перед Тобой, Господи, и рассказываю всякие глупости… Прости меня… Прости, Господи, и Валерию, как я простила ее… Зачем она это сделала? Теперь я знаю… Валерия одним ударом погубила и Клавдио, и меня… И причинила боль Агриппине… Прости их всех, Господи… По-настоящему Валерию зовут Берта Крамар…

Здесь лежит Юлия Рестута, несчастнейшая, убитая в десятилетнем возрасте из-за украшений. Юлий Рестут и Стация Пудентилла, родители.

Надгробная надпись

Поджо Браччолини Корнелию Тациту привет!.. Ты спрашиваешь о смутном времени?..

Род Клавдиев пресекся со смертью Нерона. Ему наследовал Гальба, и вовсе с домом Цезарей не связанный, но, как указывают источники, муж великой знатности. И тотчас молния поразила фамильный храм Цезарей, и со всех статуй попадали головы…