Легко приходят – легко уходят
Шрифт:
Я соскользнул с кровати, побрился и принял душ. Интересно, как она будет теперь вести себя со мной?
Я пошел в закусочную. Дверь была открыта, и из кухни доносился аппетитный запах жареной ветчины. Я обошел прилавок и осторожно толкнул дверь кухни, ожидая найти ее запертой. Но дверь мягко поддалась, и я ступил на порог.
Лола в белом халате разбивала яйца на сковородку. Она оглянулась на меня через плечо.
– Привет! Я уже начала думать, что ты собираешься проспать весь день, – в голосе преобладали теплые тона.
Я подошел к ней, обнял, притянул к себе и поцеловал в шею.
– Эй! Эй! Яичница сгорит! – она, смеясь, отбивалась от меня и одновременно прижималась.
– Это для меня?
– А для кого же еще, как ты думаешь?
Лола высвободилась из моих рук и повернулась ко мне.
– Ну как, мой милый? Сожалений нет?
– Никаких.
– Удивлен?
– Чертовски.
Она подошла ко мне и обняла. Зеленые глаза излучали нежность. Она прижалась ко мне всем телом, перебирая волосы пальцами, прядку за прядкой. А потом был искуснейший поцелуй… Наконец, Лола выпустила меня…
– Иди ешь.
Я наблюдал, как она выкладывает ветчину и яйца на тарелку.
– Еще будет кофе, – сказала она, ставя тарелку на стол.
Мы уселись друг против друга, и Лола, вытащив из пачки сигарету, закурила.
– Я считаю, что вела себя с тобой чертовски мерзко с самого первого дня, – проговорила она, глядя мне в глаза. – Но теперь все будет иначе. Я решила, что мы не можем продолжать жить так, как жили раньше. Кроме того, ты недурен, я бы сказала больше – ты привлекательный мужчина… Хочешь переселиться в бунгало?
Минуту я поколебался, ибо в эту минуту передо мной возникла картина распростертого тела Джонсона… Однако стоило мне взглянуть на Лолу, как картина исчезла.
– Да, – сказал я. – Ты тоже привлекательна, знаешь ли.
Она улыбнулась.
– Знаешь, Чет, я не такая уж плохая… Так ты согласен забыть про то, как я мерзко с тобой обошлась?
– Да. Я хотел тебя… с той самой минуты, как только увидел.
К бензоколонке подъехал грузовик, и шофер дал сигнал.
– Я займусь им, – сказала Лола. – Заканчивай завтрак.
Проходя мимо, она как бы нечаянно задела мое плечо бедром… Да…
Мне было о чем подумать за завтраком. Я сказал себе, что должен быть с Лолой настороже. Все это игра, говорил я себе, и нужно за женщиной следить в оба глаза. Но в душе, если уж быть честным до конца, в душе я надеялся, что Лола искренна в своих чувствах…
Я мыл тарелку, когда она вошла в кухню.
– Я сама все сделаю.
– Все уже в порядке.
Я поставил тарелку на подставку. Затем повернулся к ней лицом. Лола подошла ко мне вплотную. Я положил руки на ее бедра, чувствуя всей кожей живую тугую плоть… Но говорить пришлось о другом.
– Вечером здесь будет Рикс.
– Он меня не беспокоит. Я дам ему немного денег. Десяти долларов будет достаточно. Если он получит деньги, то не станет поднимать шума.
– Ты как самоуверенный ребенок. Дашь Риксу денег – через неделю он явится за новой подачкой.
Она покачала головой.
– Я с ним договорюсь. Я могу с ним договориться, предоставь это мне.
– Будь осторожна. Рикс может доставить нам массу хлопот.
– Я буду осторожна.
Горячий ветер утих, стало прохладнее. Весь день мы были очень заняты. Я обнаружил, что мне очень приятно работать с Лолой. Я забегал на кухню по делу, но каждый раз мы обнимались, целовались и ласкались. Мне это нравилось, и, может быть, ей тоже, хотя я по-прежнему был настороже.
Около семи часов наступила передышка, и я пошел на кухню: стал смотреть, как Лола готовит телячьи котлеты.
– Вместо того, чтобы пялить на меня глаза, не хочешь ли почистить картошку?
Я обнял ее. Она старалась освободиться. Мы боролись, как опытные любовники, и в это время скрипнула входная дверь. Я отскочил, но недостаточно быстро…
На пороге стоял Рикс. По его физиономии бродила ядовитая усмешка, и я понял, что он все видел. Я ругал себя последними словами – мы ведь знали, что Рикс заявится со своими проклятыми расспросами про Джонсона.
Я посмотрел на Лолу. Она полностью взяла себя в руки. Ее лицо было бесстрастным, брови слегка приподняты. Я понимал, что со мной все было иначе: страх ясно читался на моем лице.
– Я не собирался вмешиваться, – сказал Рикс, показывая желтые зубы в издевательской усмешке. – Но я предупреждал, что заеду, так?
Я испуганно смотрел на него и не мог выдавить из себя ни единого слова.
– Хэлло, Джордж, – безразлично сказала Лола. – Чего ты хочешь?
Маленькие глазки так и сновали: с меня на нее, с нее на меня.
– Разве этот парень не сказал тебе, что мне нужно? О Карле все еще ничего не слышно?
Она невозмутимо покачала головой.
– Я не ожидаю известий до его возвращения. Карл очень занят.
– Этот парень говорил тебе о моих пенсионных бумагах?
– А что с ними?
– Мне нужна подпись Карла.
– Любой юрист или управляющий банком подпишет их.
– Кроме Карла этого не сделает никто. И моя пенсия будет задержана. На что я тогда буду жить?
Лола безразлично пожала плечами.
– Я не знаю, где муж. Он ездит с места на место. Тебе придется подождать.
Рикс переминался с ноги на ногу: с Лолой он вел себя совсем иначе, чем со мной. Его, казалось, смущал ее твердый безразличный взгляд.
– Может быть, мне написать в аризонскую полицию? Мне очень важны мои пенсионные бумаги.
Он пристально посмотрел на Лолу, но не нашел никаких перемен в ее лице.
– Можешь писать, – безразличным тоном произнесла Лола. – Мне-то какое дело, кому ты пишешь. Но, насколько я знаю, Карла может и не быть в Аризоне. Он говорил, что собирается потом в Колорадо… Муж не привык давать отчет о своих поступках и решениях.