Легко!
Шрифт:
– Господин прямо здесь будет превращать нас в лягушек? – лукаво поинтересовалась блондинка.
– Я уже почти научилась квакать, – в том же духе добавила брюнетка. – А одежду сразу снимать? Или сначала выпьем?
О какой одежде вообще идет речь? Она что, имеет в виду этот наброшенный на плечи тюль, едва прикрывающий грудь? Или эту полоску желтой ткани шириной с ладонь, неизвестно как удерживающуюся на бедрах?
– Сначала выпьем. – Я присел на ковер рядом.
– Ваш бокал, господин. – Блондинка тут же подскочила и подала вино.
Ее, с позволения сказать, юбка, застывшая на
«Может, ну его все к лешему? Напьюсь, проведу приятный вечер в обществе двух очаровательных фей, а завтра – будь что будет». Рука вместо бокала сама потянулась к желтому лоскутку на теле красавицы. А та грациозно повела бедром навстречу.
«А ведь никакого „завтра“ может и не быть… Если я этим „феям“ выболтаю все, что хочет знать наместник, меня уже сегодня за ненадобностью спишут в утиль». Эротические видения слегка отступили, и бокал я все-таки взял.
– А знаете, мои распрекрасные, чтобы превращение состоялось, пить нужно не так.
– А как? – заинтересовалась брюнетка.
Белобрысая четко держала позицию, не сходя со своего места.
– Очень просто. – Я поднялся и вытащил из кармана темную ткань, из которой в Стангаре сооружал себе тюрбан. – Для начала закрываем ваши очаровательные глазки.
– Ой, как интересно! – Темноволосая пришла в восторг, получив существенную прибавку к «одежде» в виде повязки на глаза.
Блондинка же, наоборот, начала нервничать, хоть и пыталась это скрыть. Она так и стояла с моим бокалом, боясь пошевелиться, но противиться маскировке не стала.
– Теперь выпьем за удачный эксперимент. – Естественно, в руках дам оказались бокалы с вином, а у меня – с водой. – Пить нужно до дна, чтобы не умереть от моих чар. – Я на всякий случай решил подстраховаться.
Феи единым махом осушили бокалы.
– Мы уже лягушки? – игриво спросила брюнетка.
Ее подруга резко сбросила повязку, села на пол и с тоской сказала:
– Еще нет, но завтра хозяин сделает из нас отбивные!
– А разве он не приказал вам исполнять любую мою прихоть?
– Приказал. – Вторая также избавилась от повязки.
– Тогда подползайте со своими бокалами поближе ко мне.
Девушки уютно устроились возле моих ног. Они выпили все вино и рассказали массу интересного. После чего уснули, как дети. Прямо на коврике. Первый раунд я выиграл по очкам, успешно воспользовавшись чужим оружием.
Мне только сейчас представилась возможность осмотреться в своей комнате. Обломки стола убрали, заменив его новым. Корзинка с Узрандой стояла на прежнем месте, но была слегка повернута. Кто-то, по-видимому, пытался заглянуть внутрь. Больше никаких изменений я не заметил.
Аккуратно перенеся девиц в одну кровать (другой тут все равно не имелось), я решил проигнорировать совет наместника и прогуляться по городской стене. На свежем воздухе думалось легче, а обмозговать нужно было многое.
Как рассказали «будущие лягушки», Мирид, оказывается, лишь временно исполнял должность наместника в Сволдске, дожидаясь, когда законному наследнику исполнится двадцать лет. Правда, дожидался регент этой даты весьма активно.
В юношеские годы на Дурангима было совершено несколько неудачных покушений, одно из которых стоило парню клочка уха. Несмотря на то что смерть наследника была выгодна одному Мириду, никто не смог доказать его участие в преступлениях. Всегда находился очередной сумасшедший или бунтовщик, пытавшийся убить кого-либо из городских чиновников, но по ошибке попадавший в дом Дурангима. Что вообще-то было немудрено, поскольку здание, где жил наследник, являлось самым примечательным в городе. Управляющий, начальник городской стражи, старший надсмотрщик и воевода занимали дома, ничем не выделявшиеся среди жилищ зажиточных горожан.
Убийца же всегда оказывался представителем самых низших слоев общества: беглым рабом, обнищавшим крестьянином или разорившимся ремесленником. Из тех, кто попадался в руки охраны живым, удавалось вытянуть только одно – каждый пытался отомстить сильным мира сего за свои неудачи.
Как только юноша достиг совершеннолетия, своим первым указом он отправил Мирида за решетку, но казнить своего предшественника наместник не имел права. Решить судьбу столь высокопоставленного преступника мог лишь судья из столицы. А у Дурангима не хватало веских доказательств.
И вот тут он каким-то образом узнал обо мне. Неужели Мирид проболтался? Вряд ли. Тогда бы наместник точно знал, что за «сокровище» я доставил в их мир. Пока было непонятно, как он собирался использовать меня в своих планах, и, судя по его поведению, новый наместник не знал этого пока и сам.
Ходили слухи, что Мирид содержался в одной из шестнадцати башен городской стены. Где точно, было известно лишь узкому кругу лиц, в который мои ночные «феи» не входили.
Зато они наконец объяснили мне, кто такой араштан. Воин и маг, который мог обращать любую, даже самую смертоносную магию в детскую шалость или возвращать ее нападавшим чародеям. Легенды Гадляндии рассказывали о непобедимости такого бойца и страшных проклятиях на голову того, кто посмеет поднять оружие на волшебника.
«Силен я, однако, в этих краях. Вот только бы не дошло до проверки моих „недюжинных“ способностей. Как бы ненароком пшик не вышел».
Я медленно поднимался на сторожевую башню, прикидывая в голове вероятность того, что именно здесь находится нужный мне пленник, как вдруг заметил охранника. Насквозь пронзенного стрелой.
«Это какой же силой нужно обладать, чтобы пробить человека вместе с доспехами? До земли тут метров двадцать, а то и больше». Выглядывать пришлось с большой осторожностью.
«Леший меня задери! Там массированное нападение, а тут тишь да гладь. Тоже мне, вояки!»
И что делать? Орать, как те гуси, которые спасли Рим? Могут не понять, мало ли чего почетному гостю спьяну пригрезится. Махать факелом сверху? Еще подумают, что сигналы подаю. Пристрелят либо одни, либо другие.
Так, что тут имеется? Лук и стрелы – толку-то! Из меня стрелок… Меч тоже не подойдет. Бросить вниз факел? Могут и не заметить. Я присел на какой-то бочонок и тут же вскочил. «А это что такое?» Я с трудом отодрал круглую крышку. Внутри хранилось то самое масло, которым пропитывали ткань факела. Тут же лежали и ленты для новых факелов.