Легкой поступью безумия
Шрифт:
Всего раз Эрнест поддался настойчивым уговорам Лена и съездил с ним на рыбалку. Вечером они радостные и довольные приволокли огромного сома, который немедленно был выпотрошен и торжественно водружен в коптильню. Аннет побежала в огород за свежими овощами, а я, расстелив на траве покрывало, принялась сервировать импровизированный стол. Все эти действия, приправленные ароматным дымком и шутками, выглядели до ужаса настоящими. Словно мы семья, собранная под сенью дома счастливым случаем.
Кессел в расстегнутой рубашке и с небритыми щеками. Когда он улыбался, то смешно щурил глаза. Лен и вовсе разделся по пояс и, ожесточенно жестикулируя, рассказывал, судя по всему, только что придуманную историю, как он одолел медведя. Сестра Скилла, с нежностью качающая задремавшего на ее руках сына. В ее глазах радость, а в неловко склоненной фигуре забота. И даже солнце находилось в гармонии с нами, раскрасив небо причудливыми кистями заката.
– Жаль… - наклонилась ко мне Нанни.
– Мне даже немного жаль…
– Чего?
– прошептала я, очарованная невинным румяным личиком ребенка.
– Жаль, что не увижу, как он взрослеет… Но ведь он не последний, а другие - они будут жить в лучшее время. Всего одна маленькая жизнь, а обмен на благополучие целого народа… Уверена, будущие поколения оценят его жертву. Мы оценим…
Что? Что она сказала? Жертва? Так ее сын - это жертва?!!!
Рассыпались. Собранные в целое кусочки вечера. Разлетелись мелкой крошкой - разноцветным стеклярусом. Я забыла. Как дышать. Выпала из реальности. Утихли голоса. Краски посерели и облупились. Кожи коснулся холодок ветра, напоминающего о близкой осени.
Я встала. И постепенно наращивала шаг, пока не перешла на неистовый бег. Прочь отсюда. Прочь от подделки под нормальные отношения. Куда угодно. Лишь бы не оставаться здесь. Я бежала, а за спиной раздавался заливистый жестокий женский смех. Аннет смеялась надо мной. И мне казалось, что вижу, как она тычет пальцем мне в спину, обзывая закомплексованной моралисткой.
На полпути к лесу меня сбили с ног сильным толчком в спину. Я проехалась по мокрой от вечерней росы траве и замерла, не в силах подняться. На воротнике рубашки сомкнулись челюсти, и зверь поволок меня в сторону леса. Я безвольной полузадушенной куклой повисла в его пасти. Мыски ботинок цеплялись за землю, оставляя за собой узкие борозды. Руками приходилось изо всех сил оттягивать ворот, дабы окончательно не задохнуться.
И что? Я намерена сдаться? Ну уж нет! Оборотень не видел усмешки на моих губах. Он дотащил меня до опушки леса и, мотнув головой, швырнул на осину. Зверь! Дыхание вышибло ударом, но получилось сохранить сознание. Давай же… Я искоса глянула на тварь: больше обычного волка, длинная черная шерсть, укороченная квадратная пасть с открытыми зубами, мощные широко расставленные лапы и глаза… янтарные. Пустые. Кессел!
Я зачерпнула полную пригоршню земли и бросила в глаза оборотню. Вторая порция уже в кулаке превратилась в пыль. Зарычав, я прижала ладонь к осине, надрывая ее рэ-структуру. Надломившись, дерево упало, но тварь перескочила его одним прыжком. Правда, виконт все равно опоздал. Вокруг меня закрутился вихрь из земли, прелой лесной подстилки и сорванных порывом листьев кустарника. Соседние деревья раскачивались и трещали, угрожая в любой момент похоронить нас обоих под завалом.
Я медленно отступала вглубь, и за мной тянулся след из изуродованных исполинов. Попади в разрушительную воронку зверь, и ему придет конец. Мне безразлично, чью энергию перерабатывать. Воронка все расширялась. Над лесом взвились потревоженные птицы. Тварь постепенно отставала, оставаясь за границей круга, но не уходила, а я ощущала приближающуюся долгожданную свободу. И… рухнула в нее. Вниз головой. С обрыва, который я не заметила.
Пологие склоны оврага смягчили падение и до ручейка на дне я так и не долетела, остановившись метрах в десяти от него. "Вот и все," - отрешенно подумала я. Что-то очень часто в последнее время я подхожу слишком близко к черте.
– "А может быть та дуэль на университетском стадионе была лишь репетицией перед феерическим финалом?". Виконт был прав. Не до сомнений. Бесславная гибель человека, так ничего и не успевшего в своей жизни. Почти ничего…
Пальцы сжались на торчащей из бедра острой ветке. Потянули за нее и вытащили. Я чуть подвернула руку под себя, спрятав оружие. Я буду сожалеть. Сожалеть, что не гадину Аннет заберу с собой. Услышав шорох, я повернула голову на звук. Виконт приближался. Слегка испачканный в грязи. Нагой. Наверное, не может отказать себе в удовольствии забить паршивую овцу ногами.
Сосредоточиться. Расслабить мышцы, чтобы затем превратить их в туго скрученную пружину и нанести один единственный удар. И, если повезет, выжить. А дальше видно будет. Ноги протянуть я всегда успею.
Ближе. Ближе подходи, тварь! Я стерпела первый пинок, заставив его наклониться к шее и пощупать пульс. Поймала на середине движения, подавшись навстречу, обхватила одной рукой за шею, притягивая виконта к себе, а второй всадила ему в грудь ветку, но та скользнула по ребру, пропорола кожу и сломалась…Кессел не делал попыток пошевелиться. Не двигалась и я. Мы смотрели друг другу в глаза, и оба искали ответ: так кто же из нас прав? И кто, проклятие, виноват?!
Спустя невыносимо долгую минуту он убрал руку с моей шеи, несколько удивленно дотронулся до раны на груди. Провел испачканными в крови пальцами по моим губам. Скользнул ладонью вниз, мазнул по кровавому пятну, пропитавшему мою юбку, поднес пальцы к носу. Вдохнул.
– Не может быть… - сорвалось с губ виконта.
– Они оба ошиблись… Но… Тогда все сходится!
И, бережно подняв меня на руки, мужчина направился обратно.
глава 18
Странно… Пока я в очередной раз прохлаждалась в кровати и поправляла здоровье Лен, Аннет и виконт вели себя странно. Хотя, можно ли говорить о странности, обладая сведениями об их истинном образе жизни? Когда Кэссел принес меня обратно в дом, одного вдоха хватило двум оборотням, чтобы изменить свое отношение ко мне. В их взглядах, украдкой бросаемых на меня, стал появляться трепет. Порой, открыв глаза ночью, я видела возле своей постели Аннет. Девушка сидела неподвижно, ее глаза не отрываясь смотрели в какую-то одну точку на моем теле, а язычок быстро-быстро облизывал губы. Она явно была голодна. И она явно хотела съесть меня. Но не смела.
Из словарного запаса Эрнеста исчезли пренебрежение и угрозы. Взамен появилась некая почтительность и осторожность. Он опасался дотрагиваться до меня, будто я могла прямо на его глазах рассыпаться. Голос мужчины приобрел ласковые нотки, а фразы обзавелись подтекстом. Мне стало казаться, что он выслуживается или… заигрывает. И то и другое откровенно пугало.
Лен. Он отдалился. И морально и физически. Почти не заходил в комнату, предпочитая есть в одиночестве, а когда приходилось, то он здоровался со мной подчеркнуто нейтральной интонацией и слегка кланялся. Если раньше я была для него кем-то вроде сообщника, то теперь он как будто увидел во мне провокатора, который поймал его за руку за недостойным занятием.
Я перестала понимать их, и у меня совершенно не осталось сил удивляться. Оставалось надеяться, что скорый приезд вызванного письмом Скайди прояснит ситуацию.
Я уже начала вставать с постели и ненадолго выходить из дома, когда Скилл примчался. Виданное ли дело, не на рейсовом дилижансе, а разорился на скоростной частный экипаж! Не забрав чемодан и не расплатившись с извозчиком, парень бросился ко мне, выхватил из кармана перочинный ножик и полоснул по моему запястью. Я не смогла предугадать его действия… Как и объяснить дальнейшее поведение.