Лёгохонькое тепло
Шрифт:
Только когда обычный озадаченный человек ищет ответы или смиряется, Марго зажималась и подавлялась. Вопросы не переставали её мучить, но ответа девочка не находила. Она боялась задавать вопросы. Во-первых, было некому; во-вторых, у нас не принято об этом говорить. Делать нужно то, что делают окружающие – это правило вдалбливалось в голову каждого ребёнка. Таков физиологический принцип существования.
Все её вопросы и интерес всё больше приходили к одной мысли: у остальных-то такого нет. Вот это и есть её отличие от окружающих. Так что Марго старалась прятать свои вопросы как можно глубже внутрь. Она яро боролась с интересом, намеренно занимаясь вещами, которыми занимались окружающие. Заставляла себя смотреть телешоу, играть, смеяться, когда ни попадя, и даже краситься. В целом стараться подобать кому-то.
Но ничего
Мне же, всё-таки кажется, что она весьма привлекательна. Девочка всегда высматривала себя в зеркале, уточняя, похожа ли она на окружающих. Глаза, рот, нос есть, что же им ещё нужно? А всё же все всегда на кого-нибудь да похожи, хотя бы отдельными чертами напоминают известных или отдалённых личностей. Только себя она никак не могла ни к кому привязать. Так же она не могла понять, что привлекательна, поэтому, задерживающиеся изредка на ней взгляды прохожих, вызывали опасность.
Вот, Катя, одноклассница, она, да, красивая. Ну, должно быть красивая… У неё ровные зубы, длинные светлые волосы, цепочки, серёжки, всегда яркие и красочные наряды. Мальчики, даже из старших классов, постоянно вокруг неё ошиваются. Над всеми её фразами смеются и её первую приглашают танцевать на дискотеках. Но Катя всегда и всем отказывает. Излишнее внимание действует только на её подруг, и те пользуются положением. А Катя изо дня в день всё больше молчит. У неё растёт грудь. Одноклассницы завидуют, мальчики съедают глазами, а Катя начинает сутулиться. После того, как один из старшеклассников осмелился сделать комплимент её глазам, Катя стала прятать взгляд. Она стирает косметику, которую ей поутру наносит старшая сестра. Она всё больше молчит. Чувствует себя неловко и неуверенно. И эта скромность со скрытностью ещё больше возбуждают окружающих. Мальчишки спорят, раззадорясь недоступностью, а девчонки злятся, чувствуя свою никчёмность в присутствии Кати.
И вот уже Катя не просто задавленная обстоятельствами девочка, а самый настоящий предмет насмешек и издёвок. Её теперь все выставляют легкомысленной девчонкой. Поклонники считают, что она возвела себя на недоступные каким-то окружающим высоты. Так что они находят себе особ вожделения полегче – тех самых завидующих бывших подруг. Эти жалкие пародии и доступней, и с ними можно повысмеивать, вожделенную всеми, Катю. Можно распустить по школе слухи о её похождениях. Родителей её после вызовут в школу, и те отругают девочку за всё то, чего никогда не было.
Ладно, если бы то были всего лишь шутки, но любая история в том возрасте кажется роковой. Одна мелкая деталь или стечение обстоятельств накладывают клеймо на всю жизнь. А ребёнок думает: как жить-то дальше с этим.
Отец по выходным спрашивал у дочери нужны ли деньги. Если нужны, то он клал по тысяче в сервант под тарелку. Если Марго говорила, что не нужны, то он всё равно клал, поясняя: «вдруг нужны будут». Она не любила находиться дома, когда он отдыхал в воскресенье, и выходила на улицу. Там просто сидела на скамье или бродила по окрестностям. Подростки её возраста скапливались в отдалённых от глаз закоулках. Ей же, как и им, хотелось уйти от остальных, только не вглубь, а наружу. Она гуляла всё дальше и дальше, мечтая иногда осмотреть всё вокруг. Ходила, исследуя тропы, дорожки в прилегающие к городу деревни – всё, что скрыто вдали от населённых пунктов. Ограничение состояло только во времени. Вернувшись к ночи, даже если отца и не заставала, всё равно обнаруживала бумажку для недельного пропитания на месте и перепрятывала.
Соседка иногда приносила супы в банках и ставила в холодильник. Также она проверяла дневник девочки и следила, чтобы та прибиралась. Женщина, невзирая на свои растущие с каждым годом размеры, во всём старалась помогать девочке и постоянно про всё интересовалась, но Маргарита от всего отказывалась и помалкивала. Вопросы и предложения помощи всегда носили материальный характер. Темы были про еду, одежду, коммунальные услуги, здоровье девочки, но всегда или никогда не то, что волновало её на самом деле. Марго вскоре смирилась и поняла: об этом не говорят. Обсуждать и рассуждать в компании людей можно только о поверхностном. О том, что выставляется напоказ. Что не имеет никакого значения. Глубинные же, реально волнующие и важные для общения \/ существования вещи, нужно задавливать в себя, прятать как можно глубже. Иначе разговоры о таком были бы подобны раздеванию. В этом случае люди видели бы друг друга голыми. По письке и две сиське у каждого. Они бы тыкали в друг друга пальцами, осуждая: «Смотри, мол, у него две сиськи и писька!» – Но у тебя же тоже писька с сиськами. – «Нет, нет! Ты посмотри, какие у него они! Фу, какая мерзость!» – У тебя тоже не очень на самом деле. – «Что?» – Да, и у всех так.
С весны отец добирался до работы на велосипеде, пока не нашёл себе женщину с квартирой близь завода. Первое время он просто задерживался, но потом и вовсе пропадал сутками. О том, что у него появилось новое место обитания, Марго услышала, когда соседка ругалась с ним на кухне. После таких регулярных ссор, этот мужчина строил из себя настоящего отца. Он брал всё в свои руки, наводил дома порядок, что-то чинил, узнавал про дела в школе. Всё это длилось около получаса. Потом, как ему казалось, долг был переисполнен, и всё опять приходило на свои места. К лету отец оказался в другой квартире, а велосипед на балконе. Но через несколько дней девочка уже мчалась на нём далеко за городом.
В компании остальных двухколёсных ребят ей не удалось войти. Их механизмы были ювелирно собранны, рамы сверхлёгкие, а некоторые аппараты с электромоторами и сами двигались. Но дети на таких машинах только хвастали друг перед другом, всегда двигаясь по специально предназначенным для этого дорожкам.
Подобный случай произошёл в магазине обуви. Когда девочка выбирала себе кроссовки, то увидела разделы: обувь для занятия спортом, спортивный стиль и обычная обувь. В обуви для занятия спортом удобно заниматься спортом – это понятно. Но в спокойном перемещении от неё возникало неудобство. То же самое с обычной обувью, в которой удобно банальное перемещение, но невозможно бегать. А вот спортивный стиль, как объяснили ей консультанты, нужен для того, чтобы не заниматься спортом, но выглядеть так, как будто занимаешься. В ней неудобно заниматься спортом, но удобна повседневность. Тогда почему нет обратного? – подумала Марго. Обувь, выглядящая как обычная, но предназначенная для спорта.
Велосипед же Марго был старым заржавелым аистом, к которому приварили задние передачи. Он весь дрожал и скрипел на поворотах. Всё же девочку замечали только по возвращению или отъезду из дому. Трамвай \/ автобус забылись, только велосипед. Это был дешёвый, удобный и быстрый способ добраться куда угодно. Перед глазами всё время что-то мелькает, картина постоянно меняется и не замирает, как она. Путь каждый раз выбирался новый, незнакомый, с наиболее заросшей тропой. Главной задачей каждой вылазки было потеряться. Чтобы можно было остановиться, на миг почувствовав беспомощность. Полнейшее одиночество \/ безграничную свободу.
Колёса крутились как можно дальше в самую глубь лесов. Когда же пробираться верхом более не было возможности, велосипед катился рядом. Ветки хрустели под ногами. Дождь давно не проходил, и ей за всю дорогу ни попался ни один гриб. Небо и сейчас было чистое, но солнце почти не пробиралось к подножиям деревьев. Духота задерживалась, как и любой шорох. Резкие блики редко резали глаза сквозь тучи листвы. Без ветра не скрипели стволы и не шумели ветви. Они теперь поглощали все звуки, а эхо возвращалось только глухое на несколько тонов ниже. Благодаря засухе удалось выбраться на другую сторону ручья. Вода отошла ниже, и по отмели удалось пронести тяжёлый велосипед. Ноги её давно закалились и довольствовались ледяным родником. Правда он успевал немного нагреться, спускаясь по лесу с разбросанных холмов.