Лёхин с Шишиком на плече
Шрифт:
Попытка мимоходом пошутить привела к тому, что Лехину пришлось подхватить падающего от смеха Вована: смешливый Линь Тай на любое проявление юмора реагировал очень остро. Сейчас, судя по всему, у него, а значит и у Вована, просто ослабли ноги — и контроль над телом. Так что даже неизвестно, кто падал — призрак, у которого подгибались человеческие колени, или возвращенный к свободе сознания пьяница.
Успокоилось все минуты через три. Переругиваясь — агент бесшумно, Вован вполголоса, оба утопали в темный подъезд, наверное единственный во всем доме с настежь раскрытой дверью и зияющей дырой
А Джучи повел Лехина домой. Их подъезд тоже был открыт. Но здесь тьма отступила перед безмятежным переплетением теплых полос света из двери и окошка над дверью. Поэтому Лехин сразу разглядел на скамейке чинную компанию — двух домовых, а между ними болотного духа Ерошку, который заботливо прижимал к себе две майонезные банки с болотными огоньками.
55.
Квартира показалась темной пещерой, притихшей в ожидании рассвета. С лестничной клетки, освещенной удивительно одинокой, по впечатлению Лехина, лампой, шагнуть в съежившееся уютное нутро жилища было даже приятно. Настолько приятно, что даже не захотелось включать свет. Лехин снял обувь и босиком вошел в зал.
Диван. Почему-то при взгляде на него о сне и не подумалось. А вот ноги гудели. И Лехин сел, прислонился к спинке. Впрочем, какое сел и прислонился. Обвалился. В теле ни косточки не осталось. Одна хорошенько отбитая мышца.
Но физические ощущения недолго властвовали над Лехиным. В мозги и, как ни странно, в желудок, медленно и бесповоротно влезла пустота. Вольготно расположилась на обоих этажах, так вольготно, что Лехина начало тошнить. И вот тогда-то, когда он осознал, что его тошнит от пустоты, он понял, что все и в самом деле закончилось.
…Елисей быстро дергал из воздуха нечто невидимое, а Никодим подхватывал на спицы надерганное и вязал из тонких нитей какое-то вязанье. Спицы мелко стукотали, иногда стихая, когда Елисей не успевал вытянуть нужное количество нитей.
Закончив, Елисей погрозил кулачишком коту, который сидел внимательным наблюдателем рядом. Джучи на выдохе длинно сопнул носом и отвернулся. Только после этого из кучи Шишиков на потолке осмелились спуститься двое. Они приняли невидимое полотно и, опасливо поглядывая на высокомерную Джучину морду, покатились к дивану. Там, подпрыгивая от нетерпения на коленях Лехина, ждал Шишик Ник.
… Пустота не впервые входила в душу, тошнотой отзываясь в теле. Чаще всего так происходило, когда Лехин оставался один на один с результатами долгого труда, въевшегося во все печенки. Обычно Лехин даже не подозревал, что принимает близко к сердцу происходящее. Как сейчас, например… Но теперь он по-своему понял тревогу Олега, останется ли дар видеть и слышать — дар, недоступный многим. Это тяжело: прожить несколько дней в бешеном напряге — и резко свернуть в наезженную, без ухабов и колдобин, колею обыденности.
… "Помпошка" съехала с брючины навстречу двум Шишикам, приняла у них вязаньку-невидимку и снова вскарабкалась на диван. А счастливый Джучи едва не въехал в тот же диван крутолобой башкой, помчавшись за "помпошками", чуть только посланцы домовых превратились в обыкновенных — чужих! — Шишиков. Башкой не треснулся, потому что вовремя сообразил, что при отказавших тормозах легче уж свалиться, — и уехал под диван спиной. А тормоза отказали, поскольку Джучи элементарно забыл, что в зале теперь нет паласа. А на крашеном полу когтям-тормозам зацепиться не за что… А Шишики дунули в стороны — ищи-свищи их на потолке!
… Самое — лучшее унять сосущую пустоту другим долгим делом. Лехин вздохнул. И искать не надо. Натащил с рынка овощей — кто ж, кроме него, банки закатывать будет?.. Но думать о заготовках сейчас, когда в ладони теплая рукоять меча-складенца…
… Цепляясь за короткие светлые волосы хозяина, Шишик влез с затылка на макушку человека, и взмахнул лапками, будто расстилая скатерть на столе.
Лехин закрыл глаза и съехал набок. Шишик прыгнул на его висок, удерживая скатерть-невидимку на голове хозяина, и беззвучно завопил на домовых. Те, не обращая внимания на орущую "помпошку", первым делом подняли на диван ноги хозяина. Лехин сразу стал легче дышать.
Краем дивана домовые засеменили к Шишику. По дороге попытались вынуть меч-складенец из рук Лехина — не получилось. Человек за оружие не цеплялся — просто держал крепко. Елисей только головой покачал, а Никодим уважительно поджал рот.
Шишик в очередной раз поскользнулся и чуть не полетел с головы Лехина. Повезло, что нижняя лапа угодила в ухо. Повезло в первые секунды. Видимо, потревоженный, хозяин сонно завозился — собрался перевернуться на другой бок. Все еще одна лапа в ухе человека, две другие поддерживают на его макушке скатерть-невидимку — Шишик завизжал так, что даже флегматичных домовых проняло. Подбежали. Никодим ухватил "помпошку", Елисей двумя взмахами укрепил вязаньку в волосах Лехина.
На кухню домовые удалились на цыпочках. Торжественность удаления чуток испортил Шишик, которого за шкирку нес Джучи. "Помпошка" орала, требуя отпустить ее к хозяину. Хозяин видел сны!
Игральные карты лежали на шкафу. Пока Никодим бегал за ними, Елисей строго-настрого запретил Шишику подходить к хозяину — неровен час, разбудит нечаянно. Надутый от обиды Шишик превратился в абсолютно круглый лохматый шар и дулся до тех пор, пока, его не сманила на потолок толпа безумно любопытствующих соседских Шишиков. Елисей задрал бороду, следя, как Шишик Ник мчится по стене, и неприметно, в бороду же, хмыкнул. Ника не отпустят, пока всю информацию из него не вытрясут. И домовой, уже не торопясь, приготовил все необходимое для чаепития и неспешной беседы…
— … Дорога? — только и успел удивиться Никодим новому карточному раскладу.
И грянула музыка!
Уронив чашку с чаем, Елисей кинулся в зал, Никодим — за ним, толпа Шишиков плеснула волной по потолку и прибоем вспенилась над диваном со спящим хозяином квартиры. Домовые были уже здесь, и перепуганный Елисей изо всех сил тряс мобильник, который вдохновенно играл "К радости" — любимую Лехиным бетховенскую вещь. Тряска не помогала, и Елисей с телефоном помчался на кухню. Никодим, прихватив думку, топал следом и плотно закрывал за собой двери. Хихикающая волна Шишиков понеслась за домовыми и стихла на кухне, обнаружив, что оба стоят, тяжело дыша, над диванной подушкой, из-под которой доносится не побежденная подушкой жизнеутверждающая мелодия.