Лёка
Шрифт:
Василий посмотрел в ее глаза внимательным, долгим взглядом.
Нужно было что-то решать и быстро!
Василий видел, что Лёка совершенно плюнула на свою судьбу и готова идти до конца. Он понимал, что спасая жизнь ребенка Снежанны, Лёка хочет хоть в какой-то степени искупить вину перед своим собственным сыном, и если это не удастся, ей будет просто не для чего жить!
Конечно, он мог бы сейчас просто уйти, вернуться с коллегами, которые бы и Снежанну освободили, и Лёке не дали бы к колодцу подойти.
Но помешать ей покончить с собой потом – в
Допустить этого он не мог. Да, у него своя жизнь, семья и все такое, но стать совершенно равнодушным к Лёке он не сможет никогда! И он не станет собственноручно заталкивать ее в петлю! Нет, не станет!
И поэтому, чтобы не подтолкнуть ее к суициду – что, придется оставить всё как есть?!
М-мда! Ситуация!
Василий лихорадочно думал. За долгие годы службы в милиции ему приходилось принимать много сложных решений, но он не припоминал, чтобы ему было так трудно, как сейчас. Любое из возможных решений было не просто плохим, а очень плохим!
Так что, оставить все как есть?! Неужели сейчас самое лучшее – просто ничего не делать?!
Возможно – да! Возможно, действительно придется подождать. О, конечно, не полгода! Пару недель, от силы – месяц. Чуть позже, когда аборт для Снежанны станет делом затруднительным, он наверняка сможет уговорить Лёку, и та отпустит пленницу!
О, для суда было бы очень важно, чтобы Лёка отпустила ее сама, добровольно! И для медиков, которые будут оценивать состояние ее психики, это тоже было бы важно!
Он не сомневался, что Лёка не хочет причинить Снежанне вреда – слишком ценным был для Лёки тот, кто жил у Снежанны внутри. С другой стороны – Лёке явно не помешало бы показаться психиатру! Не станет ли ее состояние ухудшаться? Она не опасна для Снежанны сейчас, а как будет через неделю? Через две? Через месяц?!
Василий закусил губу – ах как сложно! Как сложно решиться или на одно, или на другое! Любое из возможных решений таило риски, и огромные! На кону были две человеческие жизни, и все было так шатко! А если Лёка права, и тот, кого носил в животе Снежанна, действительно уже человек , тогда – три человеческие жизни!
Впрочем, ладно. Сейчас, кажется, еще можно ждать. А что будет через месяц – еще поглядим!
Решение было принято. Василий вздохнул и тяжело опустился на бревно.
– Ладно, будь по-твоему, – вздохнул он. – Чем я могу тебе помочь?
Лёка пожала плечами.
– Ничем! – ответила она. – Здесь все есть – еда, уголь. С лекарствами хуже, но если Снежке станет плохо, я вызову «скорую» – поступать по-другому просто смысла не будет – сам понимаешь! А ты сюда больше не приходи. Когда-нибудь это закончится, так или иначе. И я не хочу, чтобы потом у тебя были неприятности.
Василий пожал плечами. Он и не думал соглашаться, но пока промолчал.
– А где ее мобильный? – спросил он. – Здесь, в доме?
– Нет, – ответила Лёка. – Я его из машины выкинула.
– Это хорошо, – сказал Василий. – По ее мобильному твой дом быстро бы вычислили! Но буду откровенным – я ни на минуту не верю в то, что ты сможешь скрывать ее полгода! Кто-то обязательно что-то узнает – здесь ведь не лес! Здесь город, пусть и окраина! Да и потом – Снежанну ищут всерьез и скоро начнут прочесывать Шахтерский по второму кругу. К тебе непременно придут!
Взгляд Лёки вдруг стал заинтересованным, острым.
– Вась, а ты можешь сделать так, чтобы не пришли? – попросила она. – Можешь как-то увести розыски в сторону? Чтоб они и не думали обо мне, а?
Василий задумался.
– Есть у меня один верный человечек, – сказал он наконец. – Он мне на три жизни должен, так что ни в какой просьбе не откажет. Он может поморочить Косте голову, и о тебе забудут. Но учти – это ненадолго! На неделю, в лучшем случае – на две.
– Это хорошо, – сказала Лёка и встала с бревна. – Жить лучше, чем не жить! Даже если бедный малыш проживет больше на целую неделю, это уже очень хорошо!
Встал и Василий.
– Но у меня одно условие, и оно – обязательное! – сказал он. – Ты будешь выходить к колодцу за водой не утром, а вечером. В одно время, скажем в половину десятого. Каждый день, Лёка! Часы в доме есть?
– Есть, и они идут, – сказала Лёка.
– Это будет такой сигнал – что у вас все нормально! – сказал Василий. – Ты меня глазами не ищи – меня здесь завтра может и не быть, а, скажем, послезавтра я буду проходить рядом и просто на тебя посмотрю. Или когда-нибудь тебя окликну, и ты ко мне выйдешь – вот как сейчас. Это – обязательное условие, Лёка! Учти, если в какой-то день в половине десятого я окажусь где-то рядом, а ты не выйдешь, значит, у вас что-то не в порядке! И буду вынужден принять меры! Ты меня понимаешь?
– Понимаю, – сказала Лёка. – Ты боишься, что я сойду с ума, да? Сойду с ума и сделаю что-то со Снежанной?
Василий вздохнул.
– Я теперь многого боюсь, – сказал он. – Задала ты мне задачку, Лёка! А впрочем – как Бог даст! Может, я зря боюсь. Может, все и обойдется.
Лёка неопределенно пожала плечами. Все слова были сказаны. К тому же, она так устала!
– Молись, Лёка! – сказал Вася, прощаясь. – То, что ты задумала, может получиться только чудом!
Глава 8
Утром следующего дня в доме начальника горотдела милиции Константина Петровича Воронова раздался телефонный звонок.
Константин сонно посмотрел в сторону телефона, потом глянул на часы. Было ровно шесть часов утра.
– Какого хрена… – пробормотал он и поднял трубку. – Слушаю, – сказал он недовольно.
– Привет вам от супруги, гражданин начальник! – сказала трубка.
Константин оторвал трубку от уха, оторопело посмотрел на нее, затем приложил к уху вновь.
– Что вы сказали? Я не расслышал, – сказал он.
– Все ты расслышал, – сказал голос в трубке. – Твоя жена у меня. Сто тысяч.
Голос замолчал.