Лёка
Шрифт:
Лёка чуть застонала и открыла глаза.
– Что… Что такое? – прошептала она.
– Ты вырубилась – вот что! – закричала Снежанна. – Выпусти меня! Выпусти меня отсюда сейчас же! Я не хочу вместе с тобой подыхать!
Лёка приподнялась на локти, заскребла ногами по полу.
– Сейчас… – пробормотала она. – Сейчас я встану!
– Ага, встанет она! – крикнула Снежанна злобно. – Сама решила подохнуть, и меня с собой тянешь!
Лёка ничего не ответила и вновь попыталась встать. Несколько минут продолжалась эта борьба силы воли с немощью плоти, и немощь в итоге победила. Отчаянная боль в боку заставила ее глухо застонать. Она схватилась за бок и больше не пыталась подняться.
Когда Лёка оставила свои попытки, Снежанна заговорила вновь.
– Лёка, послушай, – начала она почти ласково. – Я понимаю, ты мне не доверяешь. Я бы сама в такой ситуации не доверяла. Но ведь ты все это затеяла ради моего ребенка! Отпусти нас, а?! Ты совсем плоха! Если ты сейчас умрешь, сюда неизвестно когда люди придут. Я могу умереть с голоду у этой проклятой трубы, – Снежанна позвенела наручниками. – Но и мой ребенок умрет тоже!
Лёка не отвечала. Глаза ее вновь начали закатываться.
– Лёка, зачем было все это начинать?! – продолжила Снежанна, с ужасом понимая, что Лёка вот-вот потеряет сознание вновь. – Ведь ты его почти спасла! Я уже к нему привыкла, и я больше не смогу его убить! Зато теперь ты, именно ты его убиваешь!
Лёка открыла глаза. В них была му́ка, и Снежанна поняла, что выбрала правильное направление.
– Я правду говорю, подруга, – продолжила она. – Если ты сейчас умрешь, умрем и мы с ним. И теперь не я, а ты будешь виновата в том, что он умер! Ты будешь виновата!
Лёка попыталась что-то сказать, но не смогла. Из больных глаз вытекли две безмолвные слезинки и оставили дорожки на грязных щеках.
Лёка медленным неуверенным движением полезла в карман джинсов. Порылась там, подергала, что-то вытаскивая. Наконец она вытащила ключ от замка и бросила его Снежанне.
Ключ заскользил по полу и ударился в ногу Снежанны. Та быстро схватила его, не веря до конца, что настала долгожданная свобода. Открыть ключом наручники оказалось делом не сложным.
Высвободившись, Снежанна подбежала к Лёке.
– Так, ты не дергайся, я сейчас тебя на диван переложу. Давай, давай – не дергайся!
Она подтащила Лёку к дивану – та почти не помогала ей. Взгромоздить Лёку на диван оказалось делом непростым. Но в конце концов Снежанна справилась, и теперь Лёка лежала на диване, на котором сама Снежанна провела столько дней.
– Ты не волнуйся, – сказала Снежанна. – Я не сволочь! Я правда вызову тебе «скорую»! Как твоя дверь открывается? Приподнять надо?
Лёка кивнула.
Снежанна тут же кинулась вон из дому.
Спустя несколько секунд скрипнула наружная дверь, и с улицы раздался истошный возмущенный собачий лай.
Лёка смотрела вслед ушедшей подруге. Ни в то, что та вызовет врачей, ни в то, что она сохранит жизнь ребенку, Лёка не верила ни на грош.
Боль в почках как будто стала меньше, но силы улетучивались из тела, как воздух выходит из пробитого гвоздем мяча.
Комната начала кружиться, настольная лампа почему-то больше не давала света.
Перед тем, как потерять сознание еще раз, Лёка прошептала:
– Все напрасно. Все напрасно! Жаль…
Эпилог
Луг был не просто зеленым – на нем росло много неизвестных трав, и они цвели мелкими красными цветами. По этому лугу к Лёке бежал ее сын. Она, конечно, никогда раньше не видела его таким – то ли пятилетним, то ли семилетним, издали было не разобрать – но точно знала, что это именно ее Даня.
Он бежал и бежал быстро. Видно было – он бежит изо всех сил. Лёка тоже бежала к нему, но почему-то мать и сын никак не могли встретиться…
Почему – Лёка не знала. Иногда луг пропадал, и она видела комнату с белыми стенами и ангелов в длинных белых одеждах. Ангелы приходили и уходили, приходили и уходили… Иногда ангелы чем-то кололи ее в руку, но это было почти не больно. Точнее говоря – боль приходила издалека и была какой-то неестественной, приглушенной…
Потом Лёка опять оказывалась на лугу, и опять они с сыном бежали навстречу друг другу, и никак не могли встретиться…
– Лёка! Лёка, ты слышишь меня?
Лёка открыла глаза. Она была в уже знакомой комнате с белыми стенами, но только ангелов рядом не было, а был Вася Шишкин. Он сидел и почему-то был не в милицейской форме, а в какой-то белой одежде.
– Лёка, привет! – сказал Вася. – Я так рад, что ты пришла в себя!
Лёка попыталась что-то ответить, но не смогла. Тело как будто не слушалось ее. Наверное, она очень устала бежать по лугу, и теперь у нее не было сил не только пошевелить рукой или ногой, но даже произнести хотя бы слово.
Вася увидел, что она хочет что-то сказать, и сделал предостерегающий жест рукой.
– Молчи, ничего не говори, – сказал он. – Тебе сделали операцию, и врачи говорят, что тебе нельзя разговаривать. Да ты не бойся – я сам тебе все расскажу!
Лёка смотрела на него больным взглядом.
– А мне выговор дали, представляешь? – сказал Вася. – Дали выговор мне и Паше Калинину, с которым мы к тебе приходили. Сказали, что мы должны были догадаться, что ты скрываешь у себя Снежанну Воронину!
Он усмехнулся.
– Да ты не бойся, выговор – это не страшно! Вот если б они еще кое о чем узнали, тогда была бы беда! Но пронесло вроде!
Лёка вздрогнула, как будто что-то вспомнила, и выражение глаз у нее стало совсем несчастным.
– Да ты не бойся, – сказал Вася, пытаясь определить, почему она печалится. – Тебя, скорее всего, не посадят. Ну… – он замялся, – подлечиться, скорее всего, придется, но я уверен – не долго. В конечно счете – психиатры тоже люди, подлечат тебя чуть-чуть, а потом признают, что ты уже здорова. Нет, ты не думай – я тебя не оставлю! Психиатры тоже люди, а с людьми всегда договориться можно!
Выражение глаз Лёки не поменялось, казалось, что несчастнее нее никогда не было человека на свете.
– Со Снежкой все в порядке, – продолжил Вася. – Гемоглобин упал, конечно, но это чепуха. Она чувствует себя хорошо. И ребенок – тоже хорошо! На УЗИ сказали – девочка будет!
Глаза Лёки широко раскрылись, потом на лице ее появилось недоверчивое выражение.
– Ты что, мне не веришь? – удивился Вася. – Нет, ты не думай, я не вру! Снежанна здорова, ребенок растет. Нет – честно! Никакого аборта! Несколько месяцев пройдет – и девка будет! Я со Снежанной поговорю, чтобы тебя крестной взяли. Хотя Костя Воронин, наверное, не согласится – очень уж он на тебя злится. Да ничего, отойдет!
Лёка смотрела все так же недоверчиво.
– Лёка, да ты что?! – сказал Вася. – Я не обманываю тебя. Клянусь – не обманываю! Ты молодец, Лёка! У тебя получилось то, что ты задумала. Я не думал, что это может получиться, но – получилось!
Лёка еще раз пытливо всмотрелась в Васино лицо, как будто что-то увидела, тихонько вздохнула и закрыла глаза.
– Лёк, ты устала? – спросил Вася. – Да ты спи, набирайся сил!
Лёка не реагировала. Казалось, что она уснула.
– Ничего, ты спи, спи! – сказал Вася. – Сил набирайся. Я еще зайду!
И он тихонько вышел из комнаты.Статья в газете «Вести Донбасса» города Донецка
«Сегодня раним утром Снежанна Александровна Воронова, о которой мы много писали ранее, родила дочь. Это радостное событие произошло в 3-м роддоме города Донецка.
Вопреки ожиданию некоторых журналистов, которые следили за этой необычной историей, родители решили назвать девочку не Ольгой, а Марией.
Напомним, что Ольга Колесник, которая несколько недель насильно удерживала Снежанну Воронову у себя дома, умерла месяц назад в Следственном Изоляторе города Донецка от острой почечной недостаточности.
Снежанна Воронова и ее дочь полностью здоровы и скоро будут выписаны домой».
Днепропетровск, 2013 год.