Лекарь
Шрифт:
Дед кивнул своим мыслям, тихонько приоткрывая дверь и неслышно покидая свою обитель.
«Бедная девочка, — вздохнул он, направляясь вглубь своих владений, — сколько всего…»
Странная неоконченная мысль тут же сменилась другой, воскресив в памяти совсем другие образы. «Вообще-то я не вправе вмешиваться, — закряхтел дед, неловко опускаясь возле серого камня, поросшего густым мхом, — совсем не вправе, но ох уж эти эмоции. Нет ничего хуже привязанности и симпатии, но и от них никуда
С этими непонятными мыслями дед поднялся и торопливо подошел к еще одному камню, выглядевшему совсем новым, ровным и целым. Опустив на его неожиданно теплую поверхность скрюченные ладони, старик что-то несвязно забормотал, то и дело поднимая вверх седую голову. По мере его бормотания, его голос креп, наливался силой, уверенностью, становился звучным и молодым. Если бы кто-нибудь услышал его последнюю произнесенную фразу, то с легкостью бы решил, что она произнесена совсем молодым человеком. Но дед не имел слушателей, и некому было оценить чудеса риторики. Завершив пассаж, дед решительно развернулся и не оглядываясь, зашагал к домику. Соня продолжала спать, крепко сжимая в руках глиняную кружку. Дед осторожно присел на край скамейки и едва слышно прошептал:
«Я сделал так, как ты просила, Соня. Я рад, что не ошибся, очень рад. Впрочем, я редко ошибаюсь, таков уж я.»
Когда в маленькие окошки протиснулись первые солнечные лучи, Соня завозилась и приподнявшись с жесткого ложа, невнятно произнесла:
«Я видела странный сон, я видела, что он вернулся. Скажи мне, мой сон сбудется?»
Ее голос звучал чисто и звонко, а глаза удивленно распахивались, по мере произнесения слов.
«Я научилась говорить? — прошептала она, зажимая ладошками рот, — но я не для этого…»
«Твой сон сбудется, девочка, — прервал ее старческий голос, — он уже сбылся.»
Соня вскочила на ноги, и тут же села обратно, поскольку за дверью послышались чьи-то неуверенные шаги. Соня боялась шагов, любых, а этих особенно. Дед покачал головой, предлагая Соне оставаться на месте, а сам распахнул дверь перед нежданным гостем.
«Сегодня у меня день посещений, — проскрипел дед, добавляя в интонацию немного довольства, — проходи и ты, Заяц, не заставляй барышню ждать и боятся незнакомых визитеров. Не забудь сказать ей спасибо, она ради тебя преодолела собственный страх, ты должен гордиться собой, мой мальчик!»
«Я сделала это не для него! — тут же звонко отозвалась Соня, а ранний гость в изумлении попятился, — я сделала это для другого человека. Уж так утомительно было наблюдать его страдания! Ты должен сказать ему спасибо, Тихон. Ведь теперь ты здесь только благодаря ему!»
«И где же сейчас этот человек? — с усмешкой проговорил Тихон, косясь на деда, — и где я сам? И почему ты молчала все это время?»
«Слишком много вопросов, Тихон Филиппович, — с апломбом произнесла Соня, — а Женя сейчас скорей всего пытается пересечь экватор. Он сбежал из этого города, внушив себе мысль о непоправимости ситуации. Я не смогла убедить его, просто размахивая головой и корча рожи. Согласись, Тихон, это утомительно, не иметь возможности сказать, насколько ты переживаешь за ближнего.»
Вернувшиеся Сонины способности прорвали словесную плотину, и теперь барышня тараторила без умолку, стремясь наверстать упущенное. Когда весь ее словарный запас зазвучал по третьему кругу, Тихон неловко попятился, опасливо поглядывая на кладбищенского деда. Тот заметил смятение своего гостя и добродушно усмехнулся:
«Не бойся, Тихон, никто не узнает твою тайну. Но впредь, будь осторожен в выборе, Филипп тысячу раз прав, называя тебя…»
«Больше не называя, — невежливо вклинился Тихон в педагогические дедовы лекции, — он пересмотрел свои взгляды и теперь считает, что я слишком хорош для его потустороннего общества.»
Дед неожиданно молодо расхохотался и распахнул дверь перед своими гостями.
«Вам пора, Соня и Тихон. Надеюсь, Женя все еще плетется вдоль пригородной трассы, доползая до страшного указателя № 5463. У вас есть немного времени помешать ему погрузиться в тяжкие воспоминания. Ну в случае, если вы немного поторопитесь.»
Арендованная Тихоном тачка все еще числилась за ним, и неотвязная Соня, в этот раз весьма доходчиво рассказала о нынешнем месте парковки.
Тихону было крайне неловко оставлять Соню одну в страшном городе, и он без особого желания усадил внезапно напрягшуюся пассажирку на заднее сидение старой развалюхи. К слову, ему до сих пор была непонятна причина того поглощающего Сониного страха, о котором упоминал всезнающий дед. Возможно, со временем Соня наберется храбрости, и сама поведает эту загадочную историю. А пока они резво катились по единственной уцелевшей трассе, отыскивая по обочинам знакомую фигурку.
«Может быть дед сказал про Женю иносказательно?» — предположила Соня, пытаясь завязать светскую беседу, а Тихон от неожиданности надавил на тормоз.
«Извини, — пробормотал он, выравнивая машину, — все никак не привыкну к твоим новым способностям. Не думаю, Соня, дед ничего не говорит просто так. Вот и сейчас, присмотрись, вон та тощая невысокая фигурка никого тебе не напоминает?»
Соня почти целиком вылезла в окошко, прикрыла от утреннего солнца ладонью глаза и, разглядев вдалеке знакомого худого человека, истошно завопила:
«Женя!!!»