Лекарки тоже воюют 2
Шрифт:
– Прости, Керем, - как можно мягче улыбаясь другу, произнесла я, - но мне что-то не хочется сегодня танцевать.
Однако одноклассник принял мой отказ слишком близко к сердцу и, бросив на меня осуждающий хмурый взгляд, спешно покинул торжественный зал. Судя по испуганным глазам подруги, у нее была та же проблема, но Цун совершенно о ней не догадывался.
– Мояра, радость моя, - нежно глядя на возлюбленную, начал свое приглашение парень, – а ты согласишься быть моей парой в этом прекрасном танце? – склонившись в
– Цун, милый, я сегодня себя не очень хорошо чувствую. Нервы, наверное. Давай лучше постоим. Я бы с удовольствием выпила пунша, - виновато прошептала она, пряча глаза.
Парень, услышав ответ Мояры растерялся.
– Не хотят танцевать! Плохо себя чувствуют! Нервы! – неожиданно появившаяся рядом Лория скрупулёзно перечислила наши с Моярой отговорки. – Да ваши курицы, не носившие ничего, кроме солдатских сапог, просто не умеют исполнять принятые в высшем свете танцы! Они, кроме своих госпиталей и лазаретов, ничего в своей жизни не видели! Провинциальные выскочки! – слова недавно поверженной красотки сочились ядом.
Блондинка виртуозно прошлась по нашей неподготовленности к светским раутам, было обидно до слез. Исцеляя раны, выхаживая солдат, в нашем госпитале никому и в голову не приходило обучать меня бесполезному на фронте полонезу. К нашему с Моярой удивлению Цун и Явуз одновременно подошли к Лории и, приобняв ее с двух сторон, аккуратно стали конвоировать девушку к раскрытым дверям, выходившим в сад.
– Даже, если ты и права, Лория, в отношении мелкой и тихони, - цедил сквозь сжатые зубы Явуз, – то и тебе сегодня не придется исполнять эти изысканные танцы!
Больше нам с подружкой расслышать ничего не удалось, парни с Лорией скрылись за дверями. Лишь громкий всплеск воды и до боли знакомый оглушительный визг подсказали нам, каким именно образом парни решили «украсить» ее вечер.
– Тихоня?! Это Явуз меня так назвал? – недоумевала Мояра. – А я думала, он меня в упор не замечает. Оказывается, ошибалась, он меня даже прозвищем наградил.
– Тебе не нравится? Если хочешь, я ему жизнь на пару дней испорчу, и он тебя переименует так, как ты пожелаешь, - любезно предложила я однокласснице.
– Не нужно! «Тихоня» звучит очень мило! – весело хихикнула подружка.
Приглашенный на выпускной бал оркестр неожиданно заиграл знакомую мелодию, которая часто звучала, как в нашем госпитале, так и по всему фронту. Передо мной появился Явуз и протянул мне руку:
– Мне кажется, этот вальс ты точно танцевать умеешь.
В его словах не было издевки или насмешки. Честно говоря, я не совсем доверяла соседу, неосознанно ожидая от него подвоха, но мне так нравилась звучавшая музыка, что, решившись, я вложила руку в ладонь Явуза, и мы закружились под мелодию знакомого военного вальса. Через несколько мгновений к нам присоединились Мояра
Глава 29
Явуз
Кружиться с Син в вальсе было одно удовольствие. Мелкая чувствовала музыку и, плавно покачиваясь, следовала за мной, подчиняясь каждому движению. Положив свою руку ей на талию, я придвинул ее к себе гораздо ближе, чем это требовалось. Ладонь слегка покалывало от переизбытка чувств, но я уверенно вел Син в вальсе, нежно сжимая ее вторую ладонь, которую держал в своей руке.
– Ты замечательно танцуешь, - не удержался я и сделал мелкой комплимент. – Кто тебя научил?
Спросил и неожиданно разозлился сам на себя, потому что вдруг осознал, что ответ малышки мне может совсем и не понравиться.
– Отец, - тихо ответила Син, ее улыбка наполнилась грустью. – Маленькой он ставил меня себе на ноги и, медленно кружась, учил танцевать. Я мечтала, что вырасту, стану очень взрослой и красивой, и на своем школьном выпускном станцую с ним этот вальс. Но не случилось.
В груди защемило от жалости к этой хрупкой девушке, которой многое пришлось пережить за свою короткую жизнь.
– Ты выросла, с отличием закончила школу, практически поступила в лекарскую академию, - пытался я приободрить малышку. – Отец бы тобой очень гордился!
– Ты прав! Я - папина гордость! – Син произнесла эти слова так, словно ее отец был жив, и они сегодня утром разговаривали об ее успехах. Затем она хитро прищурилась и спросила: – А почему ты не сказал, что я стала красивой? – печаль в глазах мелкой сменилась неистовым любопытством.
– Ты и сама отлично знаешь ответ на свой вопрос, - усмехнулся я.
– Значит, я тебе по-прежнему не нравлюсь, - мелкая сделала парадоксальный вывод из моего ответа.
Затем она скосила взгляд мне за спину, проверяя, как дела у наших родителей. Отец с хомочкой, как и мы, продолжали кружиться в вальсе, неспешно о чем-то беседуя.
– Не волнуйся! Мы с парнями контролируем ситуацию. С отцом все будет в порядке, - попытался успокоить я ее.
На что малышка лишь задумчиво выдохнула:
– Может, ты и прав!
Затем Син пристально на меня посмотрела и спросила:
– А как вы угомонили Лорию? Твоя бывшая девушка настырная, просто так не откажется от желания сделать ближнему гадость!
При этом в глазах малышки плескалось неподдельное веселье. Я уже имел возможность на собственной шкуре испытать «удовольствие», когда желание «сделать гадость ближнему» обуревало самой Син, она тоже двигалась к поставленной цели, не замечая перед собой преград.
– Мы столкнули ее в фонтан, теперь ей понадобится не менее трех часов, чтобы привести себя в порядок. Этого времени нам будет вполне достаточно, чтобы насладиться выпускным вечером, - заверил я Син, в ответ она весело рассмеялась.