Лекарство для двоих

Джордан Пенни

Она повторяла свои слова бессчетное количество раз, так что никаких неожиданностей быть не могло. Ей всего-то нужно присоединить свою благодарность к речи председателя – и передать чек Иэну.

У дальней стены зала местные радио– и телехроникеры вели репортажи о знаменательном событии. Отблески телекамер до такой степени смутили Лейси, что она отвернулась и на мгновение перевела взгляд на публику.

Она ни за что не смогла бы объяснить, как это произошло, почему она безошибочно выхватила одно-единственное лицо из массы других, да еще лицо, которое не видела

двадцать лет… Совершенно невозможно было тотчас узнать его; моментально, с переворачивающей душу, смертельной уверенностью понять, что это он, – и все же это случилось.

Льюис здесь. Здесь, в этом зале… в ее городе… в ее жизни, которую она так упорно строила, чтобы избавиться от него… от всего, что с ним связано.

От всего, кроме ребенка, которого он ей дал, и боли, которую он ей причинил.

Льюис Марш… ее муж… ее любимый. Единственный мужчина в ее жизни, которого она любила… которого хотела. Этот мужчина, как ей казалось, любил ее так же сильно… он уверял ее в своей любви и умолял выйти за него замуж, обещая, что они будут вместе всегда, всю жизнь, вечность…

Вечность! Брак их длился чуть больше года.

Лейси охватила дрожь, глухие удары сердца расходились по телу болезненными волнами, а сознание отказывалось принять то, что видели глаза.

Это наверняка ошибка; невозможно, чтобы это был Льюис.

Сильнейший шок и инстинкт самосохранения заставили ее мгновенно отвести взгляд как можно дальше от знакомого лица, но тут же она снова обратила глаза в зал. Как ребенок, дрожа от ужаса, все-таки заглядывает в темную комнату в поисках сказочного чудовища – так и она лихорадочно обшаривала взглядом переполненное помещение, моля Бога, чтобы ее видение оказалось ошибкой.

Двадцать лет, в конце концов, долгий срок… достаточно долгий, чтобы можно было ошибиться, чтобы ее память сыграла с ней злую шутку. Того Льюиса, которого она помнит, больше не существует. Так же как и она сама, он изменился, постарел.

Снова шок. Если она узнала его, значит, и он?.. Лейси перестала искать глазами Льюиса. Она растерянно пыталась разобраться в путанице вопросов.

Что из того, если по какому-то немыслимому совпадению Льюис и вправду здесь? Даже если он узнал ее, маловероятно, чтобы он поднялся на сцену и объявил всему миру, что она когда-то была его женой! Почему же она так испугалась?

Она вовсе не испугалась, отважно возразила себе Лейси. Она просто потрясена… поражена… и, несомненно, ошиблась. Это никак не мог быть Льюис. Откуда?! Нет; это ей показалось, просто потому, что она нервничает из-за презентации.

Презентация! Лейси вся сжалась, в ужасе осознав, что потеряла нить речи председателя, что, захваченная врасплох внезапным появлением бывшего мужа, на несколько секунд забыла, зачем она здесь. Сделав над собой усилие, она сосредоточилась на словах председателя и поняла, что именно сейчас наступает ее черед выступать.

– А теперь я хотел бы передать слово нашей главной сборщице пожертвований, без которой не было бы и сегодняшнего торжества, – Лейси Робинсон!

Лейси поднялась. После развода она носила свою девичью фамилию, и в это мгновение по какой-то непонятной причине взгляд ее почти виновато метнулся в зал, как будто она ожидала, что Льюис встанет и заявит во всеуслышание, что она скрывается под фальшивым именем. Глупо. Даже если невероятный случай и в самом деле привел его сюда, с какой стати ему возражать против ее добрачной фамилии? В конце концов, именно он разрушил их брак… сказал, что больше не любит ее, что у него есть другая…

На этот раз, пробегая глазами по рядам, она не увидела ни единого знакомого мужского лица, ни одного мужественно-властного профиля, ни одной темной, идеально подстриженной головы – вообще никого, кто хоть отдаленно напоминал бы человека, за которого она вышла замуж, который подарил жизнь Джессике. Человека, которого она любила так сильно, что без него жизнь потеряла бы всякий смысл, если бы не нужно было как-то существовать ради их ребенка. Ребенка, о котором он даже и не подозревал; ребенка, о котором он заранее сказал, что не хотел бы его появления на свет.

– Ты мечтаешь о семейном очаге… о детях. А я – нет, – бесстрастно произнес он тогда, игнорируя ее слабые попытки прервать его, напомнить, что… Что раньше, когда он говорил о том, как сильно ее любит, как сильно хочет видеть ее своей женой, он говорил и о том, как мечтает иметь детей от нее, как счастлив разделить с ней мечту о дружной семье, которой они оба были лишены в детстве – она из-за смерти родителей, а он из-за того, что родители расстались, когда он был еще совсем маленьким.

С грехом пополам ей удалось произнести свою маленькую речь и вручить чек. Правда, когда Иэн принимал чек из ее рук, пальцы у нее дрожали мелкой дрожью.

Позже, когда все закончилось, Джессика, волнуясь, поспешила к ней, спрашивая на ходу, все ли в порядке.

– У тебя на лице застыло такое странное выражение. Я даже на секунду решила, что ты собираешься просто подняться и выйти! Я знала, что ты нервничаешь, но даже не догадывалась… Ладно, теперь все позади, – успокоила она ее.

Лейси слабо улыбнулась.

– Ничего, мамочка, ты все равно выглядела блестяще, несмотря на волнение, – убеждала Джессика, подхватывая ее под руку. – А теперь – как насчет ужина, который ты мне обещала? Надо поторопиться, пока один из твоих воздыхателей не набросился на тебя и не упросил взять его с собой.

Лейси ответила измученным взглядом. Сейчас ей меньше всего хотелось есть. Желудок ее вытворял сальто-мортале, а сердце буквально сжимало тисками.

Ее трясло и сильно тошнило, как после нервного срыва. Лейси убеждала себя, что это просто смешно, что она взрослая женщина и ей не к лицу вести себя подобным образом только потому, что померещился человек, которого давным-давно следовало бы выбросить из головы.

– Быстрей! – прошипела Джессика. – К нам направляется Тони. – Уже на полпути к выходу она осторожно добавила: – Честно, мам, я не понимаю, почему ты не выходишь замуж за бедного Тони. Он тебя обожает, ты же знаешь. Только представь себе, какая бы у тебя была жизнь – он бы тебя на руках носил!