Лекарство от любви
Шрифт:
— Неужели вам не скучно? — поразилась Мэган. — Никто не хочет домой вернуться?
— Здесь наш дом.
— Ох, не верится мне что-то. — Мэган легла на подушку и подложила руки под голову. — Здесь столько разных женщин. У некоторых, наверное, дети есть. Как можно забыть о детях?
Глэдис вздрогнула и еще ниже опустила голову.
— Я не понимаю, как можно добровольно отказаться от нормальной жизни и запереться в каком-то поселке вдали от людей.
— А я не понимаю, с какой стати Наставник привез тебя к нам, раз ты говоришь такое! — воскликнула
Мэган сообразила, что увлеклась и сболтнула лишнее. Пора бы запомнить, что здравый смысл здесь не работает. Эти женщины, называющие себя сестрами и поклоняющиеся Наставнику, самая настоящая секта. Они бросили все, что им дорого, и ушли за ним в леса. О какой нормальной жизни можно с ними разговаривать? Глэдис, взрослая, неглупая женщина, превращается в фанатичную девчонку, когда речь заходит о Фрэнке. Глупо расспрашивать ее о детях, семье, прошлой жизни. Она встала на свой светлый путь, или дорогу, или как там у них это называется, и спорить с ней бесполезно. С другими дело, судя по всему, обстоит так же.
Господи, а я-то что здесь делаю? — с отчаянием подумала Мэган. Меня вполне устраивала моя жизнь. Мэтт, конечно, подлец, но он не стоит того, чтобы отрекаться от самой себя и запираться в импровизированном монастыре! Фрэнк взял на себя слишком много, когда привез меня сюда.
Ох, и устрою же я ему, когда он приедет! Мэган сжала кулаки. Всю душу из него вытрясу, но заставлю вернуть меня домой! Что он о себе возомнил, мессия новоявленный?! Думает, можно средь бела дня безнаказанно похитить известную актрису? Да мои родные и друзья весь мир перевернут, но меня найдут!
Мэган попыталась представить, кто именно в этот момент волнуется за нее. Родители пять лет назад переехали в Майами и ждут ее в гости лишь трижды в год — на Рождество и дни рождения. Мэтт снимается с очередной красоткой и не вспоминает о жене. Да и к тому же все уверены, что она на гастролях.
Выходило не очень весело. Единственный, кто может и должен поднять тревогу из-за ее исчезновения, это Энтони. Во время гастролей пропадает ведущая актриса, занятая во многих спектаклях. Есть из-за чего беспокоиться. Меня уже ищут, успокаивала себя Мэган. Тони всех на уши поставит, но выяснит, что со мной случилось. Он этого «учителя» на мелкие клочки разорвет.
И все-таки неспокойно было на сердце у Мэган. Фрэнк был кем угодно, но только не идиотом, и раз он вполне серьезно решил заточить ее в своей лесной крепости, то и обо всем остальном должен был позаботиться. Неважно как, но наверняка он обставил ее исчезновение так, что комар носа не подточит.
От тревожных мыслей у Мэган поднялась температура, и она начала в бреду метаться по подушке. Зашла Глэдис, пощупала ее лоб, нахмурилась. Смочила Мэган виски, накрыла одеялом. Посидела с ней, пока она не заснула, закрыла ставни, чтобы солнечный свет не тревожил больную. Выздоровление новой сестры откладывалось на неопределенное время.
Еще два дня Мэган пролежала в постели, обессиленная горячкой и тревожными
Глэдис не упускала случая восхититься Наставником в присутствии Мэган, рассказать о его щедрости и великодушии, проницательности и доброте. Мэган не смела высказывать вслух крамольные мысли. По мере того как уходила болезненная слабость, приходили понимание и хитрость. Можно было до бесконечности удивляться нелепой случайности, которая забросила ее в лесную глушь в лапы одержимого Наставника и его почитательниц. Но, спрашивая себя как и почему, легко было сойти с ума. Примитивный инстинкт выживания советовал Мэган замереть, залечь на дно, притвориться. Раз обстоятельства нельзя перебороть, к ним нужно приспособиться, и Мэган перестала задавать опасные вопросы, перестала посмеиваться над откровениями Глэдис о Наставнике. Она безотчетно отбросила все мысли о прошлом, чтобы жить настоящим ради будущего.
4
Через три дня Мэган окрепла настолько, что Глэдис разрешила ей выйти из дома.
— Только надень вот это. — Она протянула Мэган темно-коричневое платье. — Я для тебя подогнала.
Платье было впору, но его цвет и фасон были чудовищными. Этот длинный балахон напомнил Мэган наряд медсестры времен Первой мировой войны. Но Глэдис всплеснула руками.
— Ох, какая же ты в нем красавица!
— А зеркало тут есть? — спросила Мэган с улыбкой, не надеясь на положительный ответ.
— А как же, — удивила ее Глэдис. — Пойдем.
На втором этаже, в комнате, где, по всей видимости, и жила Глэдис, на стене висело довольно большое зеркало с отколотым краешком.
— Мне Наставник подарил, — выдохнула Глэдис. — Он очень щедрый.
Мэган подошла к зеркалу, страшась того, что она может там увидеть, но все оказалось не так уж плохо. Из зеркала на нее глянула большеглазая девушка с бледным личиком и небрежными темными кудрями. Нелепое коричневое платье, как ни странно, молодило ее, делая похожей на школьницу.
— Красавица, что и говорить, — повторила Глэдис. — Как хорошо, что ты к нам пришла как раз перед праздником. Наставник точно тебя выберет.
Мэган похолодела.
— Для чего выберет?
— Ох, все время забываю, что ты ничего не знаешь о нашей жизни, — рассмеялась Глэдис. — Наставник одинаково любит всех сестер, но ведь он мужчина и не может ограничиваться одними духовными отношениями. Иногда он выбирает кого-нибудь из сестер и дарит ей счастье, — сказала Глэдис с придыханием. — Самой мне не повезло, старовата я для Наставника, но девчонки рассказывали, что это неземное наслаждение. Ни один мужчина не может с ним сравниться!