Лекарство от меланхолии
Шрифт:
– Это верно. – Взгляд Вильянасула был устремлен в сторону площади, где тихий летний ветерок шевелил кроны пальм. – Знаете, чего бы мне хотелось? Мне хотелось бы пойти на площадь, потолкаться среди деловых людей, побеседовать с теми, кто приходит туда по вечерам, чтобы поговорить о делах на бирже. Но пока я так одет, пока я бедняк, они не станут со мной разговаривать. Ничего, Мартинес, зато у нас троих есть дружба. А дружба бедняков – это что-нибудь да значит. Это настоящая дружба… Мы…
В эту минуту
– Madre mia! – хлопнул себя по лбу Мартинес. – А как вот этому удалось подцепить сразу двух подруг?
– Ему помог его красивый белый костюм. – Ваменос грыз свой грязный ноготь. – Видать, он из ловкачей.
Прислонясь к стене, Мартинес провожал взглядом хохочущую компанию. В доме напротив открылось окно четвертого этажа, и из него выглянула красивая девушка; ветер ласково заиграл ее черными волосами. Мартинес знал эту девушку вечность: целых шесть недель. Он кивал ей головой, он приветственно поднимал руку, улыбался, подмигивал, даже кланялся ей на улице или когда, навещая друзей, встречал ее в вестибюле дома, в городском парке, в центре города. Но девушка подставила лицо ветру. Юноша не существовал для нее – его словно и не было.
– Madre mia! – Мартинес отвел от нее взгляд и снова посмотрел вдоль улицы; мексиканец и девицы уже заворачивали за угол. – Эх, был бы у меня такой костюм! Мне не нужно даже денег, только бы иметь приличный костюм.
– Не знаю, стоит ли советовать, – вдруг сказал Вильянасул, – но что, если бы тебе повидаться с Гомесом? Он уже месяц что-то толкует насчет костюма. Я пообещал ему, что войду в пай, лишь бы отвязаться. Уж этот Гомес!
– Эй, приятель, – раздался чей-то тихий голос.
– Гомес! – Трое друзей обернулись и с любопытством уставились на подошедшего.
С какой-то странной улыбкой Гомес вытащил бесконечно длинную желтую ленту, которая заплескалась и зашелестела на ветру.
– Гомес! – воскликнул Мартинес. – Зачем тебе портновский метр?
Гомес расплылся в улыбке.
– Хочу снять мерку.
– Мерку?
– Стой спокойно. – Гомес окинул Мартинеса оценивающим взглядом. – Caramba! Где же ты был все это время? А ну-ка, давай!
Мартинес почувствовал, как ему измеряют длину руки, ноги, затем объем груди.
– Стой спокойно! – покрикивал Гомес. – Руки – точно. Ноги, грудь – великолепно! А теперь быстрее рост! Пять футов, пять дюймов! Подходишь! Давай руку! – Тряся Мартинесу руку, он вдруг воскликнул: – Подожди, а есть у тебя десять долларов?
– У меня есть! – Ваменос помахал грязными бумажками. – Сними мерку с меня, Гомес.
– Весь мой капитал – это девять долларов девяносто два цента. – Мартинес пошарил в карманах. – Ты считаешь, что этого хватит на новый костюм? Как
– А так. Потому что у тебя подходящий размер!
– Сеньор Гомес, но я совсем не знаю вас…
– Не знаешь? Ничего, теперь мы будем жить вместе. Пошли!
Гомес исчез в дверях бильярдной. Мартинес, сопровождаемый деликатным Вильянасулом и подталкиваемый нетерпеливым Ваменосом, тоже очутился в бильярдной.
– Домингес! – позвал Гомес.
Разговаривавший по телефону Домингес подмигнул вошедшим. В трубке пронзительно пищал женский голос.
– Мануло! – крикнул Гомес.
Мануло, опрокидывавший в рот содержимое винной бутылки, обернулся.
Гомес указал на Мартинеса.
– Я нашел нам пятого партнера!
Домингес ответил:
– У меня свидание, не мешай… – и вдруг умолк. Трубка выпала у него из рук. Маленькая черная записная книжка, полная имен и телефонов, быстро исчезла в кармане.
– Гомес, ты?!.
– Да, да! Давай скорее деньги. Выкладывай!
В телефонной трубке продолжал пищать женский голос.
Домингес в нерешительности поглядывал на трубку. Мануло поглядывал то на пустую бутылку, которую продолжал держать в руках, то на вывеску винной лавки напротив. Потом Мануло и Домингес неохотно выложили по десять долларов на зеленое сукно бильярдного стола.
Изумленный Вильянасул последовал их примеру. То же самое сделал и Гомес, толкнув в бок Мартинеса. Мартинес пересчитал смятые бумажки и мелочь. Гомес жестом опытного крупье сгреб деньги.
– Пятьдесят долларов! Костюм стоит шестьдесят! Нам нужно еще десять долларов.
– Погоди, Гомес! – воскликнул Мартинес. – Ты говоришь об одном костюме? Uno?
– Uno! – Гомес поднял кверху палец. – Один великолепный летний костюм цвета сливочного мороженого. Светлый-светлый, как луна в августе.
– Чей же он будет?
– Мой! – крикнул Мануло.
– Мой! – крикнул Домингес.
– Мой! – крикнул Вильянасул.
– Мой! – крикнул Гомес. – И твой, Мартинес. Друзья, покажем ему, а? Становитесь-ка все в ряд.
Вильянасул, Мануло, Домингес и Гомес выстроились в ряд у стены бильярдного зала.
– Мартинес, становись и ты тоже! А теперь, Ваменос, положи нам на головы бильярдный кий.
– Сейчас, Гомес, сейчас.
Мартинес почувствовал, как на его макушку лег бильярдный кий, и высунулся вперед, чтобы посмотреть, что происходит.
– О! – воскликнул он.
Кий ровно лежал на головах пятерых парней. Ваменос, широко улыбаясь, легко двигал его взад и вперед.
– Мы все одного роста! – вскричал Мартинес.
– Одного! – засмеялись приятели.
Гомес пробежал вдоль шеренги, шелестя желтым портновским метром, прикладывая его то к одному, то к другому юноше, отчего те смеялись еще громче.