Лекарство от скуки
Шрифт:
Я рассмеялась громче, понимая, что вконец замучилась ждать этот его вопрос.
— Ничего не могу обещать! В конце концов, я тебе в постоянные любовницы не набиваюсь, и вешать свои проблемы… сам понимаешь. Сняли напряжение и сразу легко стало, а дальше… как пойдёт. — Попыталась разъяснения в произошедшее внести, а Татарин если и уловил, то явно не обрадовался. Нахмурился и уточнил вкрадчиво:
— А как пойдёт?
Прежде чем ответить, я выдохнула и в кровати села, обнажённую грудь одеялом прикрывая.
— Мы вчера с тобой об этом
Не удивляясь тому, что подобный разговор состоялся в принципе, Татарин заметил основное:
— Вчера тебя это не остановило.
— Не остановит и завтра, но дело ведь не в этом. Мы не пара, Олег. Это уясни и дальше будет проще.
— Ты запуталась, Наташ… — Неодобрительно покачал Татарин головой, но из постели встал, оделся — всё же мои слова его задели. Я тоже встала, предварительно накинув на плечи халат.
— Не в чем путаться. — Категорично кивнула. — Его люблю, а тебя нет.
Татарин зло усмехнулся, снимая маску героя-любовника. Злодей ему всё же больше к лицу.
— У тебя с ним ничего не выйдет. — Заявил, а я безразлично пожала плечами.
— Не твоё дело.
Он за моим действием понаблюдал, а потом потянул с интересом:
— Вижу, мои слова тебя не очень-то и расстроили?
— Уже слышала и не раз.
— А, может, дело вовсе не в любви? — Предположил, внимательно за моей реакцией на слова глядя. Довольно улыбнулся, волнение распознав. — Нет? А в чём? — Своё гнул, а я, смеясь, отмахивалась. И от слов, и от взгляда.
— Ты позволил себе слишком много. — Проговорила строго, а он тоже отмахнулся, совсем как я только что.
— Беспокоюсь. Это нормально.
— Не стоит вмешиваться в мою личную жизнь. — Предупредила, а Олег лишь руками развёл:
— Ты не оставила вариантов: я хочу стать твоей личной жизнью, а за желания нужно бороться.
— С кем бороться, Татарин, со мной, что ли?
— Если придётся, Наталья Викторовна.
Глянул он на меня исподлобья, тем самым вызов бросая, а мне было не до его вызова. И разговор дурацкий, и намёки его… Я из спальни выскочила, на ходу пытаясь привести в порядок волосы. Пальцами их перебирала, взлохмачивая, придавая объём.
— Ты голодный? Завтракать будешь? — Тему перевести попыталась, чувствуя, что за мной следом идёт, а Олег снова вызов бросал. Тоном, взглядом, подачей. За столом в кухне устроился и согласно кивнул.
— Голодный. Завтракать буду. Вот только у тебя холодильник совершенно пустой. — Добавил, как только я дверцу на себя потянула. — Ты как вообще? Живёшь здесь или только ночевать приходишь? — Проговорил так, будто обвиняет, а мне и ответить на этот упрёк нечем. Замялась, засомневалась.
— То времени нет, то аппетита… Кофе?
— Давай
Никуда это напряжение не ушло! Сейчас я это точно поняла. Только хуже стало.
— Значит, любишь его. — Заключил вдруг, а я глаза на Олега вытаращила, неладное предчувствуя. Кофемашину включила и всем корпусом к нему развернулась. Ответила, несмотря на его подачу чётко и громко.
— Люблю.
— Давно?
— Считай, что с детства. В одном дворе жили.
— Почему не вместе? Он не любит?
— Были вместе. Тогда не получилось.
— Сейчас, думаешь, лучше будет?
— Сейчас лучше.
— У тебя с ним что-то есть?
— Он не прочь утешиться, пока жена вынашивает потомство. — Призналась я честно, а Олег задумался.
— А когда не нужна станешь, что делать будешь? Просто отойдёшь в сторону?
— Я не заглядываю так далеко.
— Хочешь, чтобы он ушёл из семьи?
— Зачем ты задаёшь мне все эти вопросы?
— Понять пытаюсь, что задумала. Любви тут никакой нет, это даже навскидку сказать могу, а вот интерес — определённо имеется.
Он заявил, а я вызывающе ухмыльнулась, становясь в позу. Мне не нравился этот разговор и то, каким тоном Татарин смел мне подобное выдать. А ещё не нравилось то, как смотрит при этом: с превосходством, с надменностью.
— Что ты о любви знаешь? Сам-то когда-нибудь любил?
— Один раз. Один и на всю жизнь.
— Не вижу что-то твоей избранницы.
— Сбежала. — Сдавленно рассмеялся Татарин, а я кивнула.
— Прекрасно её понимаю. Ты тиран. Сейчас даже… А что дальше будет?
— Дальше только хуже — дело ясное, но любить умею.
— Одну единственную?
— Ну, разумеется, а разве бывает по-другому?
— Не знаю… ты мне скажи. Если, конечно, считаешь, что это нормально.
— Любить одну женщину? — Уточнил, лукаво поглядывая, я же лишь развела руками, его вопросу удивляясь.
— Ну да. Ведь мужчина полигамен.
— Это придумали кобели, которые любить не умеют. Хотя… секс без любви ещё никто не отменял. Но вот любить одну… пожалуй, ты права, это сдвиг. Только конченный псих может погореть на этом.
— Вот как? Погореть?
— Ну да. Верх сумасшествия. Потому что на неё смотришь и никого вокруг не замечаешь. И глаза её, как звёздное небо. Яркие, манящие, затягивающее в свою бесконечную глубину. Голос её как музыка, как шум прибоя. Вечно слушать можно и другого не пожелаешь. А её прикосновения — верх блаженства. И всё внутри расцветает, потому что тебя касается богиня. Богиня любви, богиня успеха. И ты идёшь туда, куда она позовёт, делаешь то, что скажет. Зависим становишься и не видишь, не замечаешь, как растворяешься в ней, исчезаешь, становишься частичкой чего-то целого, чего-то совершенного. А теперь ответь мне снова: ты любишь его?