Лекарство от скуки
Шрифт:
— Поймал. — Похвастал, довольно облизываясь. — Теперь моя очередь? — Кончик языка прикусил, пальцы из меня вытаскивая, а потом членом вошёл на всю длину и вымученно улыбнулся, проступивший на лбу пот торопливо о покрывало вытирая. Жарко выдохнул, приоткрыв рот, и сдавленно рассмеялся маленькой победе. — Нормально? — Уточнил, а я во все глаза смотрела, не понимая, что произошло. — Нормально. — Сам себе он поддакнул и начал осторожно двигаться.
Мне было хорошо. Хорошо и спокойно. И стонала я в голос, а ещё навстречу ему двигаться начала, инстинктами
— Это было непросто. — Смутившись, улыбнулась я и от настойчивого взгляда поспешила отделаться, а Олег меня хоть и отпустил, но просто уйти, вот так сразу, не позволил. Поперёк живота удерживая, к спине прижался.
— Ты того стоишь. — Шепнул и поцеловал в шею. Разжал руки, а я поймала себя на мысли, что бежать в душ не хочу. С ним хочу быть, чтобы задержать мгновение неги ещё ненадолго.
Ушла, только почувствовав, что расслабился и уснул. Душ приняла, в халат укуталась и у приоткрытого окна задержалась, отдышаться пытаясь, произошедшее осмыслить. Татарин не был первым встречным — это уловила точно. А если нет, то кто? Зачем меня понять пытается, зачем чувствует?.. Единственное, что знала наверняка, так это то, что мне происходящее нравится. И лёгкость эта, что в теле поселилась, и приятная слабость. И он нравится! Сильный, уверенный, но позволяющий себя главной почувствовать. Чтобы я была спокойна…
Всматриваясь в пустоту за окном, я по всё ещё взволнованному телу кончиками пальцев провела, себя с боков поглаживая. Незнакомые ощущения странного удовольствия не хотели отпускать. Они считали меня куклой. Студенты. Прозвище такое же дали, а Татарин узнал, как эту куклу заводить. Но отчего-то мысль, что я всего лишь одна из множества его будущих побед, струны души не затронула — это нормально. Такие, как он, всегда будут побеждать.
Задумавшись, размечтавшись, не услышала, как он подошёл, только когда обнял, неосознанно напряглась. Всего на мгновение. И тут же улыбнулась. Осторожно и практически тайно. По ладоням, что сейчас с боков удерживали, осторожно пальцами провела, едва касаясь, чуть ощутимее погладила, слегка надавливая, щекой к его плечу прижалась.
— Иди отдыхай. Я сейчас. — Проговорила вкрадчиво, чтобы никаких вопросов, чтобы только кивнул согласно.
Но он, как всегда, по-своему поступил. Никуда не ушёл и уж точно не отпустил. Лицом к моим волосам прижался.
— А ты закрой глаза и представь, что меня уже нет. — Прошептал, не нарушая волшебство момента. И мне хотелось верить.
Я вдохнула, выдохнула, минуту ещё постояла, не больше, после чего наивно рассмеялась.
— Как ты это делаешь?
Татарин отзываться не хотел, но почувствовав, что выжидаю, сонно уточнил:
— Что?
— Я твоего сердцебиения не чувствую. Оно с моим сливается. Так не бывает, ведь у каждого свой ритм.
— Бывает… если мы одно целое. — Выдохнул он, а у меня всё внутри замерло, задрожало. — Ты не о том думаешь и потому становится
— Не о том? А о чём нужно?
— Обо мне думай. А я всё решу.
— Олег…
— Всё решу. — Повторил с давлением в голосе.
— Так не получится…
— Расскажешь мне об этом как-нибудь потом.
— И я не хочу делать тебе больно.
— Так не делай. Оставайся всё той же хорошей девочкой, которая так любит целоваться.
— Что?
— Тебе целоваться нравится. Это тебя расслабляет, это успокаивает. Не знала?
— Не знала…
— Я знаю. И всё остальное узнаю тоже. Мне только нужно немного времени.
Такие заявления сквозь себя пропустив, я осторожно выдохнула, неодобрительно покачивая головой.
— Я люблю другого.
— И об этом тоже расскажешь. Тоже потом. — С готовностью кивнул он, а я была уверена, что мстительно прищурился, правда, ничем себя не выдавая.
Я проснулась, точно зная, что Татарин рядом. Никуда не ушёл, не исчез, как обещал, не испарился. Глаза открыла и ему улыбнулась, не боясь показаться заспанной, растрёпанной. Когда так, как он, смотрят, подумать об этом забываешь. Вот и я поддалась, щёку под поцелуй подставила, лёжа в постели потянулась, не торопясь подскакивать. Татарин рассмеялся, а я недовольно отозвалась:
— Что?
— Удивила, ничего не скажешь! — Выдавил он из себя сквозь смех. — Я ведь уверен был, что сейчас всё забыть предложишь и выставишь за дверь при малейшей возможности, а ты…
— А я не выставлю. Всё хорошо. И точно помню, что всё было. Рано ещё, почему не спишь?
— Твой сон сторожу, разумеется. А вообще… глаза открыл — ты рядом. Спать сразу расхотелось. На работу не торопишься?
— А уже пора? — Уточнила я, и не думая на часы смотреть. Олег пожал плечами.
— Почти семь. — Прикинул, а я, будто не расслышав, глубже под одеяло скользнула.
— Не хочу никуда. Там холодно и мокро. А ты? Лекции когда начинаются? — Глянула строго, а Татарин и глазом не моргнул.
— Когда б ни начинались… успею. Почему смеёшься? — Мягко улыбнулся он и был при этом совершенно не похож на себя прежнего. Резкого, ершистого, бросающего вызов. Этот зверь пришёл с охоты и собой доволен.
— А у тебя глаза серые… — Заявила я довольно, а Олег отчего-то растерялся.
— Ну, серые… А какие ещё?
— А мне казалось, что чёрные.
Он непроизвольно поморщился и плечами пожал.
— Линзы. — Выдал, считая, что всё этим объяснил. — Иногда они искажают цвет радужки. — Пояснил позднее.
Я рассмеялась его недовольному тону.
— Не любишь несовершенства? — По носу его щёлкнула. — Брось, Татарин, тебе всё к лицу, а малая доля не идеальности даже украсит. Как шрамы мужчину.
— А женщину? Шрамы украшают женщину? — Задумчиво проговорил он, а я рассмеялась.
— У меня нет шрамов, Татарин. Я красавица!
— Красавица. — Кивнул, соглашаясь. — А о том, что произошло ночью, поговорим?