Лекции по холокосту
Шрифт:
Показной характер этого процесса, ставший более чем очевидным всем объективным наблюдателям, вызвал в США протесты против такого извращения правосудия со стороны всё растущего лобби. Оно требовало, чтобы вынесенный в Иерусалиме приговор был отменён, а Демьянюк был репатриирован в США и ему было возвращёно американское гражданство, поскольку Израиль явно не желал или был не в состоянии провести суд над бывшим американским гражданином в соответствии с правовыми нормами. В число наиболее активных лоббистов, помимо уже упоминавшегося Патрика Бьюкенена, входил также конгрессмен США Джеймс В. Трафикант[208].
Усилия Пэта Бьюкенена по защите Бьюкенена привлекли солидное внимание благодаря его участию в президентской гонке и его известности в СМИ. В 1992 году, выступая
С: Что они имел в виду под словом «тысячи»? Пять тысяч или семьсот тысяч?
Р: Это можно трактовать по-разному. Факт тот, что один ревизионист снабдил Бьюкенена доказательственным материалом, предоставленным также защите Демьянюка, в котором делался вывод, что в Треблинке не могли иметь место какие-либо массовые убийства. Уже по одной этой причине Джон Демьянюк, так же как и другие обвиняемые, должен был быть невиновен[210]. Из слов Бьюкенена видно, что он, по меньшей мере, частично перенял такую точку зрения. Во всяком случае, в сторону холокостного лобби начал дуть холодный ветер: доклад Лёйхтера, находившийся тогда в широком обращении, подрывал освенцимскую легенду; во время процесса Демьянюка «пережившие холокост» один за другим показали себя не заслуживающими доверия свидетелями, а видные американцы готовы были публично отстаивать ревизионистские позиции.
Под защитой всё растущей мировой критики по отношению к процессу Демьянюка даже немецкие СМИ в итоге отважились заняться этим делом (как, к примеру, в вышеприведённых статьях из «Штерна» и «Мюнхнер Меркур»), правда, при этом они крайне тщательно выбирали слова.
В свете всего этого нас не должно удивлять, что в те годы даже самые догматичные холокостовцы стали делать критичные замечания о надёжности свидетельских показаний в отношении холокоста. К примеру, в 1986 году «Джерусэлим пост» опубликовал интервью с Шмуэлем Краковским, директором центра Яд Вашем, который считал многие (если не большинство) свидетельские показания из их архива не заслуживающими доверия: «Краковский сказал, что многие пережившие [холокост], желая «стать частью истории», могли дать волю своему воображению. «Одни никогда не были там, где, как они утверждают, они наблюдали злодеяния, другие же полагались на информацию, полученную из вторых рук, предоставленную им друзьями или случайными прохожими», считает Краковский. Большое число показаний из архива впоследствии оказались неточными, когда места и даты не смогли пройти экспертизу историков»[211].
Также в связи с процессом Демьянюка один из самых уважаемых холокостных учёных, американо-еврейский политолог Рауль Хильберг, выразительно подтвердил в 1986 году заявление еврейского учёного Самуэля Грингауза о том, что «большинство мемуаров и рассказов [переживших холокост] полно [...] преувеличений, [...] непроверенных слухов, предубеждений, предвзятых нападок и прочего хлама»[212].
С: Я так понимаю, что этот показной процесс долгое время имел неприятные последствия для Израиля. Но зачем им нужно было брать на себя такой риск?
Р: Ответ на ваш вопрос может содержаться в статье германо-еврейского журнала «Семит тайме». Согласно ему, Израилю снова понадобился цирк о страданиях еврейского народа, для того чтобы отвлечь внимание от своих собственных преступлений против палестинцев на оккупированных территориях и в Секторе Газа[205].
Специальное издание, весна 1992 г.
Предисловие от британского историка, графа Н. Толстого, Свидетеля-эксперта на иерусалимском процессе Демьянюка
«Я молю о том, чтобы этот специальный выпуск «Семит тайме» со статьёй г-на Ленера смог предотвратить двойное несчастье: то, которое может произойти с любым из нас, и то, которое направлено против самой человечности. Ещё во времена Соломона нарушение закона рассматривалось как извращение естественного порядка вещей. При отсутствии истины и справедливости уничтожаются честь и доверие, и с триумфом лжи правомерность нравственных стандартов превращается в хаос произвола»._
С: Но какое всё это имеет отношение к предмету нашей лекции?
Р: Ну, вопрос в том, не должно ли то обстоятельство, что Израилю вновь понадобился цирк о еврейских страданиях, дать нам повод проверить, если на других процессах в других странах некоторые юридические процедуры не противоречили конституционным принципам, под которыми Израиль также официально подписался. «Семит тайме» также делает нам следующий намёк: процесс Эйхмана, тоже прошедший в Иерусалиме, считался образцом для процесса Демьянюка. О процессах, проведённых в Г ермании, я поговорю чуть позже. Но ваш вопрос более чем оправдан. Как-никак, какое значение факт о ещё одной фальсификации документов, так же как и о ненадёжных свидетельских показаний, имеет для всего вопроса в целом? Пока что уместен только скептицизм в отношении каждого документа и каждого свидетельского показания в этом контексте. Если мне удастся убедить вас, уважаемый читатель, в том, что по отношению к нашим средствам массовой информации и нашим историкам вам нужно иметь столько же скептицизма, сколько вы имеете — будем надеяться — ко мне, то это будет большим успехом.
В свете всё растущего международного давления в начале девяностых, нас, пожалуй, не должно сильно удивлять, что летом 1993 года иерусалимский апелляционный суд сделал оборот на 180 градусов и оправдал Демьянюка из-за отсутствия доказательств[213].
С: Значит, в конце концов правовые нормы в Израиле всё же восторжествовали над чувством мести.
Р: Пропасть между смертным приговором и оправданием слишком велика, чтобы просто пожать плечами и вернуться к своим делам. Дело Демьянюка, как-никак, не особо отличается от других аналогичных процессов, закончившихся смертным приговором или тюремным заключением, поскольку свидетельские показания подобного типа и содержания, включая внутренние и внешние противоречия и техническую невыполнимость, появились впервые далеко не на процессе Демьянюка, как мы позже увидим. Разница состоит лишь в том, что на этом процессе им впервые был успешно брошен вызов. Но если было установлено, что все свидетели дали ложные показания, повлёкшие за собой ошибочное судебное решение, то не нужно ли подать жалобу на лжесвидетелей? И не нужно ли возобновить и повторно провести и другие процессы, на которых появлялись те же самые свидетели или на которых давались показания аналогичного сомнительного содержания — будь то в Израиле, Г ермании или Польше? Но ничего подобного не произошло. На эту неловкую тему был попросту наброшен покров молчания.
С: Значит, Демьянюк был репатриирован в США?
Р: Да, в 1998-м. Однако в 2002-м Отдел по особым расследованиям вновь внёс предложение о лишении Демьянюка американского гражданства — решение, которое в конце концов было подтверждено Верховным судом США в 2004 году. После этого были инициированы процедуры по депортации Демьянюка на его родину, в Украину. В том, что касается улик, использованных для доказательства преступлений, якобы совершённых Демьянюком, газета «Кливленд джюиш ньюс» констатировала: «Самый известный документ [из тех, что якобы подтверждают вину Демьянюка] — это удостоверение из Травников, на котором имеется фотография Демьянюка и его физическое описание»[214].
Таким образом, почти через 30 лет борьбы Демьянюк вернулся к тому, откуда начал. На сей раз общественной поддержки у него нет.
Р: С середины восьмидесятых американец Брэдли Р. Смит пытается, при помощи созданного им «Комитета для открытых дебатов по холокосту» (Committee for Open Debate on the Holocaust, CODOH), вынести на обсуждение ревизионистские тезисы о холокосте в колледжах и университетах. В 1991 году он стал размещать объявления в студенческих газетах. Его краткие заявления о свободе слова и лаконичная информация о ревизионизме привлекли всеобщее внимание[215].