Лекции по истории фотографии
Шрифт:
Стилистически пикториальная фотография имитирует не столько живопись (точнее, академическую живопись, как в викторианское время), сколько графику, в частности, печатную. Моделью пикториального фотоискусства служит импрессионизм (в смысле размытости изображения) и символизм (в смысле сюжетно-жанровом), который в изобразительном искусстве часто заимствует импрессионистическую стилистику.
Технически такое сходство достигается использованием мягкофокусных объективов (что является, конечно же, консервативной тенденцией, поскольку новейшие объективы к тому времени уже дают небывалую прежде четкость изображения), иногда дополняемых специальными фильтрами, что позволяет создать характерную атмосферность, эмоциональную тональность образа и лишить его прозаических деталей (так фотография становится менее фотографической и более «художественной» в тогдашнем понимании).
Подобный род съемки дополняется использованием
Все это дает дополнительных простор манипуляциям с изображением, которое усиленно обрабатывается кистью, карандашом, ластиком и гравировальными инструментами, свободно меняет цветовую тональность по желанию автора, максимально удаляясь от предмета съемки и объективно-документальной природы медиума. Более того, в пикториализме совершается решительный перенос акцента со съемки, с негативного процесса, на печать, на позитивный процесс (лабораторную обработку, субъективную манипуляцию). Негатив, таким образом, рассматривается как сырой материал, требующий личностной обработки-интерпретации, в результате которой и возникает то, что полагают произведением. Справедливости ради следует, однако, сказать, что в среде пикториалистов существует различное отношение к ручной обработке негатива и позитива. Так французы – активные приверженцы ручной обработки, превращающие фотографию в разновидность графики, в то время как британцы и в особенности американцы предпочитают прямую печать (а также и сравнительно гладкие бумаги) манипуляциям и процессам, полностью затемняющим механическое происхождение образов.
Отдельную национальную школу в рамках международного движения пикториализма составляет русская фотография, включающая в себя творчество целого ряда видных мастеров, среди которых Сергей Лобовиков (1870–1941), Алексей Мазурин (1846–?), Анатолий Трапани (1881–?), Николай Андреев (1882–1947), Александр Гринберг (1885–1979), Юрий Еремин (1881–1948), Николай Свищев-Паола (1874–1964). Рождение русского пикториализма приходится на первое десятилетие XX века, а его эволюция продолжается дольше, нежели в других странах – вплоть до второй половины 1930-х, когда эта «старая школа» была насильственно ликвидирована в ходе сталинской перековки советской культуры.
Субъективизация, эстетизация практики в пикториализме является, с одной стороны, проявлением общей культурной тенденции «эпохи модерн», с другой же, невротической реакцией отказа фотографии от своих основ ради повышения социального статуса. Однако, несмотря на глубокую противоречивость пикториалистической фотографии, к ней не следует относиться иначе, чем к закономерному – и эстетически, и технологически – этапу развития медиума по пути эмансипации и формирования собственного самосознания.
Пикториализм в принципе устроен как система противоречий, и даже его главные предшественники находятся в непримиримой оппозиции по отношению друг к другу. С одной стороны, это «священное чудовище» викторианской high-art photography Генри Пич Робинсон, с другой же, сторонник одновременно натурализма и мягкофокусной фотографии (что само по себе составляет противоречие), Питер Генри Эмерсон (Peter Henry Emerson, 1856–1936).
По мнению многих историков медиума, Эмерсон оказал на викторианскую фотографию влияние большее, чем кто-либо другой из современников. Этот богатый, отлично образованный аристократ становится революционным фотографом и теоретиком, автором многочисленных книг и бесчисленных статей, хотя фотография для него – лишь частное, хотя и весьма важное, проявление страсти к природе. Помимо этого, он – искусный бильярдист, основатель гребного клуба, активист Королевского метеорологического общества, автор детективов, а, главное, натуралист: то есть идеальный викторианский джентльмен, преуспевающий во всех областях, которые выбирает предметом своего интереса.
Родился Эмерсон в Ла Пальма (Куба) в богатой семье. Мать его была англичанкой, отец – американцем, состоявшим в отдаленном родстве с Ральфом Эмерсоном (Ralf Waldo Emerson, 1803–1882) и Сэмюэлом Морзе. Ранние годы Эмерсон проводит на кубинской сахарной плантации, а также в Новой Англии (США). В 1869-м, после смерти отца, с матерью переезжает в Англию, где по окончании частной
В 1882-м он покупает свою первую камеру, которую поначалу использует как инструмент для документирования наблюдений за птицами, осуществляемых с его партнером, орнитологом Эвансом (A.T. Evans). В том же году Эмерсон выставляет свои фотографии на ежегодной Pall Mall exhibition, устроенной Фотографическим обществом. Его собственно фотографическая карьера насчитывает всего десять лет – с 1885-го до 1895-го. Однако за это время эвансовские фотографические произведения появляются в виде двух портфолио и шести книг (в которых он и автор текста, и иллюстратор). Кроме того, его яркие и противоречивые теоретические выступления неизменно вызывают полемический резонанс. Он активно выступает с лекциями и публикует теоретические тексты.
В 1884 году Эмерсон отправляется в Саутуолд (Southwold, графство Саффолк), пейзажи и люди которого навсегда сделаются главной темой его фотографий. В 1885-м он сдает свои последние экзамены по медицине и празднует это событие в Норфолкской пойме (Norfolk Broads), где встречает Томаса Гудолла (Thomas F. Goodall), художника-пейзажиста и натуралиста, чьи взгляды оказывают на него влияние. Одновременно Эмерсон помогает основать любительский Лондонский фотоклуб (Camera Club of London), а в 1886-м избирается в Совет Фотографического общества, где представляет опять же любителей. В том же году в Фотоклубе он читает лекцию «Фотография: Изобразительное искусство» (Photography: A Pictorial Art). Основной тезис Эмерсона: натуралистическая фотография должна быть эхом того, что человеческий глаз видит в природе, и она считается вторичной по отношению к живописи лишь потому, что неспособна обеспечить цвета и верные тональные связи. В частности, он заявляет, что «искусство наконец-таки обрело научное основание и может обсуждаться рационально, а современная школа… принимает этот рациональный взгляд. Я считаю себя вправе сказать, что был первым, кто стал основывать претензии фотографии на роль изящного искусства на этой почве, а также осмеливаюсь предсказать, что наступит день, когда фотографии будут висеть на стенах Королевской Академии». (Art has at last found a sci-entific basis and can be rationally discussed, and the modern school is the school which has adopted this rational view, and I think I am right in saying that I was the first to base the claims of photography as a Fine Art on these grounds, and I venture to predict that the day will come when photographs will be admitted to hang on the walls of the Royal Academy). Таким образом, им впервые формулируются взгляды, которым впоследствии предстоит развиться в законченную, хотя и противоречивую систему.
В 1886 году (в издательстве, опубликовавшем ранее томсоновскую «Уличную жизнь Лондона») Эмерсон выпускает свою первую фотографическую книгу «Жизнь и пейзаж Норфолкской поймы» (Life and Landscape in the Norfolk Broads). Она состоит из 40 вклеенных вручную платинотипов (последующие издания включают в себя уже фотогравюры), которые сопровождаются текстом Эмерсона и Гудолла. В книге прослеживается двойное влияние: художественное – Жюля Бастьена-Лепажа (Jules Bastien-Lepage, 1848–1884), Жана-Франсуа Милле и Джеймса Уистлера (James Abbot McNeil Whistler, 1834–1903) и культурологическое – традиции восприятия Норфолка как некоего бесхитростного рая, прибежища последних свободных людей в Англии, живущих плодами земли и вод, которое находится под угрозой (система дренажа грозила уничтожить болота с их дикой жизнью; железные дороги уменьшали перевозку по воде; а туризм мог испортить нравы местных жителей). В своих текстах и фотографиях Эмерсон надолго остается верен этому краю, хотя его восприятие людей претерпевает эволюцию от идиллического восхищения до разочарования и в конце концов сдержанного приятия современных изменений в их судьбе. В течение последующих четырех лет он выпускает еще несколько аналогичных изданий на ту же тему (Idylls of the Norfolk Broads, Pictures from Life in Field and Fen, Pictures of East Anglian Life, Wild Life on a Tidal Water).